Fuck You, Pumpkin Spice

      Осень. Одного слова было достаточно, чтобы вызвать у Стайлза улыбку. Правда, жизнь в северной Калифорнии означала, что у них нет столь радикальных изменений во временах года, как в других местах, но листья все еще опадали с деревьев, и температура начала падать. Люди стали одеваться теплее, и у Стайлза наконец-то появился шанс по-настоящему продемонстрировать его удивительную коллекцию худи. Проще говоря — было много причин любить это время года.       Когда он был младше, возвращение в школу было тем, чего он больше всего ожидал осенью. Несмотря на то, что погода не менялась до конца сентября, начало школы после Дня труда[1], казалось, предвещало смену времени года. Новые карандаши, тетради, рюкзак и незадействованный потенциал новых учителей, которые неизбежно будут рвать на себе волосы от разочарования в Стайлзе до самых осенних каникул. Старые добрые времена.       Являясь недавним выпускником колледжа, осень, впервые за много лет, не означала для него возвращение на учебу. Как новый сотрудник Департамента Шерифа Бейкон Хиллс, по утрам первым делом он мчал в кофейню. Именно здесь, в это красивое, бодрящее осеннее утро Стайлзу напомнили об одной вещи, которую он ненавидел в этот сезон: все вокруг тыквенное. Нет, твердо сказал бы баристе, он не хотел пробовать тыквенный латте, спасибо большое.       Ожидая в очереди свою первую за день дозу кофеина, он размышлял о том, почему люди решили, что целый сезон все должно быть со вкусом тыквы. Стайлз был уверен, что видел все это. Некоторые тыквенные десерты не вызывали больших сомнений: он был не против кусочка тыквенного пирога после ужина на День Благодарения[2], и как-то раз даже пробовал тыквенное печенье с шоколадом, которое было не таким уж плохим. Но картофельные чипсы со вкусом тыквы? Йогурт со вкусом тыквы? И самое оскорбительное на сегодня, тыквенное пиво? Кто, блять, придумывал это дерьмо? И зачем? Боже, ужас.       Стайлз потягивал свой кофе — крепкий, с капелькой карамели — пока просматривал кучу незаконченной документации, за своим рабочим столом, который решил объявить зоной без тыквы, спасибо большое. Он поднял глаза на Дерека Хейла — а кто бы не стал этого делать? — который вошел и занял свое место рядом с ним, и принюхался, когда увидел кофе в его руке. Он выглядел подозрительно празднично, покрытый взбитыми сливками и смесью брызг оранжевого, желтого и коричневого цвета.       — Офицер Хейл.       — Что? — спросил Дерек грубым голосом.       — Ваш кофе, — сказал Стайлз.       — Мой кофе.       — Он тыквенный, не так ли?       Выражение лица Дерека означало, что Стайлз причиняет ему физическую боль.       — Да. И?       — Это оскорбляет меня.       — Это оскорбляет тебя.       — Почему ты повторяешь все, что я говорю?       — Честно? Я надеюсь, что это поможет мне найти смысл в твоих словах. Ощущение, будто что-то упускаю. — Он почесал свой щетинистый подбородок и сказал: — Или, может быть, это просто очередной плохой сон, в котором ты говоришь глупости и не затыкаешься.       Стайлз усмехнулся, шлепнув ладонью по своей ноге.       — Я снюсь тебе? Я знал это. Знал, что это только вопрос времени, когда ты поймешь, что между нами химия, и перестанешь бороться с этим. Значит ли это, что ты сходишь со мной куда-нибудь на этих выходных?       С поднятыми бровями Дерек потянулся за кофе, сделал глоток через соломинку и положил его обратно на стол.       — Ты пропустил ту часть, где я сказал, что это был плохой сон, Стилински.       — Неа, слишком поздно, — сказал Стайлз, — ты признался, что мечтаешь обо мне[3]. Очевидно, я прошел сквозь твою защиту.       — Ты нелеп, — сказал Дерек, сделав еще один большой глоток своего кофе.       — Возможно, — согласился Стайлз, немного содрогнувшись от очевидного наслаждения Дерека тыквенным чудовищем. — Но, в конце концов, я тебя добьюсь.       Слизывая капли взбитых сливок с верхней губы, Дерек сказал:       — Ты ведь понимаешь, что никогда на самом деле не приглашал меня на свидание, да?       Шериф прошел по участку прямо в этот момент, что было и хорошо — и плохо. Хорошо, потому что он спас Стайлза от выражения словами болезненного осознания, что, да, он никогда на самом деле не приглашал Дерека на свидание в течение нескольких месяцев, которые он тут работал, только намекал на это или предполагал, что Дерек будет как-то возражать. И это было плохо, потому что его отец услышал последнюю фразу их с Дереком разговора и закатил глаза.       — Хейл, — поприветствовал шериф кивком, прежде чем обратить внимание на Стайлза. — Сынок, пожалуйста, не заставляй меня возвращать обучающую программу по сексуальному домогательству. Люди приезжают из штата, там лекции, кино и ролевые игры, ради бога, — сказал он. — Это больно, так больно, и я заставлю тебя убирать туалеты всю неделю после того, как приготовят чили.       — Пап! Боже, это… — Стайлз скривился. — У нас все в порядке, тут не на что смотреть. Я просто указываю хорошему офицеру, что его вкус в кофе отвратителен. И, кстати, ты принес пончики? Это отличный способ сделать понедельник лучше.       Шериф усмехнулся и протянул Стайлзу коробки.       — Ага, сходишь и положишь их в комнату отдыха для меня? Я не смог удержаться и не остановиться у пекарни, когда увидел вывеску. У них было специальное предложение — пончики с тыквой.       Стайлз почувствовал, как дергается его правое веко.       — И ты, пап? — он покачал головой. — Что дальше?       Его отец усмехнулся на напоминание о нелюбви Стайлза к продуктам с тыквенным вкусом и запахом.       — Я слышал, что обслуживание сменило освежители воздуха в выходные. Запах тыквы.       — Это стало враждебной рабочей средой, — проворчал Стайлз. — Я буду в комнате отдыха, если кто-нибудь захочет меня, не пончики.       Он дулся в комнате отдыха, поставив коробку с испорченными пончиками на стол, когда туда вошел Дерек, закрыл за собой дверь и запер ее. Он двинулся на Стайлза, сжав руки в кулак, и решительно смотрел в его глаза.       — Пожалуйста, не делай мне больно! — Стайлз глазел на бицепсы Дерека, отступая назад. — Если это из-за того, что я сказал о твоем ужасном кофе, то извиняюсь! Уверен, ты все еще хороший человек, даже если пьешь чистую гадость!       Оказавшись в личном пространстве Стайлза, Дерек толкнул его к стене своим телом, руки же опирались по обе стороны от его головы.       — Перестань говорить, — умоляюще сказал Дерек, — пожалуйста. Всего на две секунды. Это все, о чем я прошу.       — Но…       Губы Дерека, к счастью, перекрыли все, что Стайлз еще мог бы сказать, хотя он, конечно, сделал попытку заговорить. Это только помогло языку Дерека проскользнуть через губы Стайлза и углубить поцелуй, превратив его из игривого и дразнящего в мокрый и грязный. Однако, помня, что они были на работе, Дерек отступил, самодовольно ухмыляясь.       — Пойдешь со мной на свидание в пятницу.       Стайлз с трепетом смотрел на него, облизывая губы.       — Стайлз?       — Черт возьми, я ошибался.       Явно разочаровавшись, Дерек нахмурился.       — Оу. Ладно. Ты не обязан. Я дума…       — Нет! Нет, дело не в этом, — сказал Стайлз, успокаивающе улыбаясь Дереку. — Просто… Я чертовски люблю тыквенный латте.