В гостях

Маленькая пухлая ручка протянула мне фарфоровую чашку. — Чай с ромашкой, прямо из райского сада мистер. — будто пропевая каждое слово произнесла светловолосая девочка. Я взял чашку в руки и посмотрел в отражение от слегка желтой жидкости. Загорелый мужчина с волосами цвета осенней листвы, карие глаза и ясный взгляд, нос, чуть с горбинкой и тонкие губы, что казались нарисованными из-за четкости их линий. Таким был я в молодости, юноша фейерверк, салют, блестящий конфетти, моя жизнь была палитрой Рериха, наполнена событиями, как деталями картины Босха. Я не был художником, я был красками. Каждый день становился новым цветом и очерчивал все тонкими линиями, придавая оттенки, чаще всего яркие, но не обходилось и без темных. Так и жил, изо всех сил стараясь угнаться за течением жизни и окрасить каждую мелочь, ничего не забыть. Юность проходила так стремительно, потом так прошла и вся жизнь, в свои последние годы я анализировал, все ли успел, всего ли достиг. Всем казалось, что да. Да и я, признаюсь, тоже сначала так думал. Но потом осознал, ведь за всю жизнь я так и не понял, что такое спокойствие. Постоянно находясь в вихре различных событий, я так и не смог просто сконцентрироваться на своих мыслях, услышать их, никогда подолгу не любовался пейзажами, не слушал музыки с целью проникнуться ей, она была лишь фоном для моих развлечений и никогда не уделял ей место где-нибудь в уголке души. Моя жизнь была картиной, но сам я никогда не обращал на них внимания. Мои разговоры были стихами, истории — целыми романами, и я читал книги, но никогда не пытался понять их суть. И я никогда не слышал тишины. Вот, где была ошибка. — Мистер, как вам наш чай? — заглядывая мне прямо в глаза, спрашивал мальчик с смоляными волосами. — Ах, да, вы добавляете в него сахар? — Нельзя добавлять сахар в чай, вы испортите его, никогда не поймете, каков настоящий вкус. — удивлялись дети. Вокруг все было так бело и лишь изредка попадались на глаза разные цвета. Белые чашки, белый стол и белые стулья, но с мягкими голубыми подушечками. Эти прелестные дети, в светлых одеждах и с алыми щеками. — Я думал, что у ангелов не бывает черных волос. — обратился я к мальчику, что в тот момент был увлечен кроликом, сидевшим у него на коленях. — А почему же не может быть? Люди всегда придумают себе странных образов, а потом так удивляются. Черный ведь прекрасный цвет и совершенно не связан с печалью или смертью. Лучше бы сравнили его с ночным небом. Правда, я похож на ночь? — Знаешь, я никогда не обращал внимания на небо. — В вашем голосе чувствуется печаль. — опустив глаза, сказала девочка. — но нет повода для сожалений, всегда можно все исправить. С каждым глотком, чай становился все вкуснее, его аромат напоминал тот запах, что когда-то я чувствовал, гостя у бабушки, она любила засушивать разные травы. Приятные воспоминания, почему же раньше я никогда не возвращался к ним, почему никогда не пил травяного чая без сахара? Я предпочитал кофе, сок, а иногда и алкоголь, у них острый вкус, слишком насыщенный и такой точный, а чай ведь нежный и легкий. Как аромат моей первой любви, он был особый и приятный, но несравнимый ни с чем и едва заметный. Сейчас это кажется таким чудесным и граничащим с фантазиями. Ничего не прерывало моих размышлений, я слышал лишь перешептывание детей и звон чайных ложек. — Мистер, вы, кажется, сейчас очень расслабленны и рады, не хотите пирожное? — спросил мальчик, когда заметил на себе мой взгляд. — Нет, спасибо, вообще-то не очень люблю выпечку. — Как жаль. — ответила девочка. — вы говорили, что не никогда не обращали внимания на небо, могу ли я вам предложить понаблюдать за ним сейчас? — А это возможно? — Да, давайте спустимся на землю, ляжем на траве и посмотрим, говорят, в небе сокрыты все тайны мироздания. — предложил мальчик. И я не стал отвечать, ведь они и так знали, что я буду согласен. Я лежал и смотрел в ночную мглу, разглядывал звезды и луну. На языке все еще оставался привкус чая с ромашкой, а рядом я слышал дыхание двух детей, такое размеренное. Мы молчали. Я был в гостях у ангелов, я пил у них чай, я узнал, что такое покой.