Леди Сноу

В народе говорится: «До свадьбы заживет». Игритт была рада, что народная мудрость и на сей раз оказалась права. Плечо, в которое попала шальная стрела вороны, зажило. Рваная рана, пропоротая наконечником, скользнувшим по рабочей руке, затянулась, и на ее месте остался багровый шрам. «Шрамы украшают мужчину», — говорит ещё одна народная мудрость, а Джон дополнил: «И ни капли не портят мою будущую жену». Это был не первый шрам на теле Игритт и, очевидно, не последний. Порой она была даже рада, что они у нее есть, ведь Джон не упускал ни единого случая поцеловать каждый из них. — Однажды меня за жопу укусил волк, — шутила Игритт, а Джон спешил проверить наличие шрамов на такой соблазнительной части тела. А не находя, все равно целовал, и они в обнимку со смехом падали на шкуры возле очага в покоях Винтерфелла. Как ни странно, одичалая понравилась семье Джона. Арья нашла в Игритт родственную душу и могла часами говорить с ней о сражениях. Санса восхищалась цветом ее волос и от души хохотала над ее выражениями. Даже Бран, испытывающий вообще мало эмоций, слегка приподнимал уголки губ, когда Игритт рассказывала свои истории. День свадьбы выдался суетливыми. В ночь перед ним, по обычаю, Джон и Игритт ночевали в разных покоях и по утру должны были завтракать раздельно, чтобы до свадьбы не видеть друг друга. Сама Игритт обычаи не жаловала. — Может быть, мне ещё и девственницей нужно стать? — говорила она. — А то мой лорд-жених не сможет на мне жениться, не запятнав доброго имени! Джон тоже не очень-то хотел расставаться с любимой невестой на весь день, но Санса и Арья по части традиций были непреклонны. И, помня историю с Мизинцем, связываться с ними Джон не хотел. Другой обычай был не таким уж неприятным. Каждый должен был сделать жениху и невесте по подарку. Арья подарила Игритт прелестный кинжал — острый, как бритва, с витой рукоятью. А Джону преподнесла парный клинку Игритт. Бран подарил невесте подвеску с изображением дракона — поди разбери, почему. А жених получил какую-то странную книгу, разобраться с которой он пообещал себе позже. — Дери меня Семеро, это ж платье! — послышалось из покоев Игритт через мгновение после того, как в них вошла Санса. — В нем ты будешь, как настоящая леди, — заверила Санса. — Да из меня леди, как из козьей жопы гусли! Несмотря на это, Игритт позволила Сансе помочь ей одеться. В платье она чувствовала себя непривычно и глупо. Но мысленно она согласилась, что оно очень красивое. Хотя с ее походкой и манерами до леди ей было далеко. — В нем я себя чувствую, будто у меня слизняк ползет промежду полужопков. — Неведомый меня побери! — воскликнул вошедший без стука Тормунд, приглашенный в качестве посаженного отца одичалой. — Такая деваха — загляденье! — Не для тебя моя роза цвела, — жеманно заявила Игритт и гордо вздернула нос. — Ну я на полшишечки, — пообещал Тормунд, мало внимания обращая на Сансу, которая, позабыв, что она леди, хохотала, держась за живот. Игритт сделала вид, что ей дурно, и плюхнулась на кровать. Санса упала рядом, свернувшись калачиком в приступе смеха. Тогда Тормунд решил, что представление пора кончать, и вынул из кармана деревянные фигурки зверей. — Вот, — сказал он, составив их в ряд на столе, — первенец ваш играть с ними будет. Игритт очнулась от «обморока», горячо поблагодарила Тормунда за подарок, и тот ушел. Санса, икая, выбежала вслед за ним. До церемонии была ещё уйма времени, которое нужно было чем-то занять. Арья и Санса составили Игритт компанию в прогулке по замку. Старшая сестра преподнесла одичалой ещё один подарок — тёплый, подбитый мехом, плащ — который та тут же набросила на плечи. Винтерфелл был достаточно велик, чтобы два человека бродили в нем целый день и не встретились, но Джона и Игритт тянуло друг к другу со страшной силой, и уже через четверть часа жених, прогуливающийся с Тормундом, буквально нос к носу столкнулся со своей невестой. — Отвернитесь! — велела молодожёнам Арья, и те быстро выполнили приказ. — На мне платье, Джон! — успела сообщить Игритт, прежде чем Санса утащила ее в обратную сторону. Дождаться, пока стемнеет, было трудно, но, к счастью, зимой вечереет быстро. Под сенью Богорощи уже ждали Джон, Арья, Санса, высоченная женщина-рыцарь Бриенна, служащая ей, и Бран в своём кресле-каталке. Тормунд вел Игритт по мёрзлой земле, хрустящей корочкой льда и припорошенной снегом. — Кто идёт перед божьим ликом? — раздался голос Джона. — Одичалая Игритт пришла, чтобы выйти замуж, — откликнулся Тормунд, бросая недвусмысленные зазывные взгляды Бриенне. — Взрослая и расцветшая, — Игритт хихикнула, — женщина, она пришла, чтобы просить благословения у богов. Кто пришёл, чтобы взять её в жены? — Джон Сноу. Кто отдает мне невесту? — Тормунд Великанья смерть, — одичалый подбоченился, глядя на женщину в доспехах и играя бровями. — Берешь ли ты, Игритт, Джона Сноу себе в мужья? — Беру, — кивнула она, после чего опустилась на колени рядом с Джоном перед сердце-деревом, чтобы вознести молчаливую молитву. Тогда она наконец-то впервые за день оказалась рядом с возлюбленным. Они обменялись счастливыми взглядами, полными нежности, и обратились к богам. «Благодарю вас, за то, что мы всё ещё живы», — подумала Игритт. Тормунд помог молодожёнам обменяться плащами — на плаще Джона был вышит волк заботливой рукой Сансы — и на этом брак был заключён. После все поспешили в замок — пировать. А Джон и Игритт, чтобы закрепить брак. На входе в покои новобрачных Игритт остановилась, обняв Джона, и игриво сказала: — Если ты порвешь мое красивое платье... — Я знаю, — с улыбкой ответил Джон. — Ничего ты не знаешь, Джон Сноу, — рассмеялась Игритт и затащила новоиспечённого супруга в спальню.