Лучшие друзья

Порой в жизни случается что-то плохое. Порой ты заслуживаешь этого, порой нет. Когда Тсуну за руку приводят к дверям большой психиатрической клиники, он думает, что хуже и быть не может. Мать смотрит на него потухшим взглядом, хоть и пытается улыбнуться. Тсуна смотрит на нее взглядом «не оставляй меня здесь», но понимает, что теперь уж точно не отделается. Его мама — добрая, прекрасная женщина со стальными нервами. Но всем известно, даже люди с крепким стержнем внутри иногда ломаются. Тсуну приводят в просторный светлый кабинет. На стеллажах все папки и книги расставлены педантично по алфавиту, на огромном столе все предметы расставлены педантично ровно, на гладкой поверхности ни единой пылинки. Хозяин кабинета со сталью в глазах не улыбается, как это принято, и безучастно подписывает нужные бумаги. Говорит: — Меня зовут Хибари Кёя. Я буду твоим лечащим врачом. Тсуна слышит: «Меня зовут Хибари Кёя. Я буду твоим личным кошмаром. Располагайся. Ты здесь надолго», и опускает глаза, стараясь не расплакаться, как ребенок. Он не ребенок. — Меня зовут Савада Тсунаеши. Мне 19. И я в порядке. Врач насмешливо ухмыляется, и от его взгляда бросает в дрожь. — Ты не в порядке. Поэтому ты здесь. Мама уходит, не в силах выдавить из себя даже подобие улыбки, и обещает часто навещать. Тсуна почему-то ей не верит, а потом, когда наконец остается один в своей одиночной палате, дает волю слезам. Он считает, что ему не место в этом ужасном доме с психами, когда вечером слоняется по полупустым коридорам. Его «лечащий врач» говорит: «Мы обязательно поможем тебе. Это наша работа». Тсуна упорно слышит: «Можешь забыть о возвращении домой. Ты никогда не покинешь это место». Его откармливают таблетками, водят на терапию и процедуры. Каждый раз Тсуна мечтает о том, чтобы поскорее наступила ночь и от него все отвязались. Ему страшно, когда временами он проходит мимо комнаты отдыха с большим телевизором и кучей пациентов. «Я не хочу быть среди них, я здесь лишний», — думает Тсуна и убегает в свою палату, а потом по несколько часов сидит на холодном полу и смотрит в стену. Миловидная медсестра уговаривает его рисовать, писать, творить или хотя бы читать. Приносит толстый альбом с красивой обложкой и пачку цветных карандашей. Тсуна не может даже видеть чистые белые листы. Тсуна смотрит в стену и беззвучно просит Бога все изменить. Он послушно ходит на терапию и процедуры. Послушно съедает весь завтрак, обед и ужин, которые приносят в его палату вместе с таблетками. Тсуна делает почти все, что велено, но его «лечащий врач» только качает головой, глядя в свои непонятные бумажки, и говорит, что анализы не обнадеживают. Тсуна смотрит на мужчину взглядом «я застрял здесь навсегда, да?» Хибари ставит локти на стол, кладет подбородок на сцепленные в замок руки и смотрит почти что в душу. Он говорит: — Ты общаешься с кем-то, помимо меня и персонала? Ты должен завести друзей. В твоем случае общение играет важную роль. Тсуна испуганно зажимается, понимая, что, наверное, легче умереть, чем заговорить с кем-то из пациентов. — Мы хотим помочь тебе, — повторяет будто заученную наизусть фразу врач и улыбается. Кто-нибудь, скажите ему, что от этой улыбки хочется провалиться под землю. Тсуна думает, что с Хибари Кёей лучше не препираться, и покидает кабинет с разбитым видом. Что ему делать, если даже в школе и колледже среди нормальных людей он не мог найти себе друзей? Раньше у него всегда был уютный дом, отдельная комната, холст и краски. Раньше он часами рисовал в своей комнате причудливые узоры и чувствовал себя счастливым. Зачем ему нужны были друзья? Тсуна не перестает спрашивать себя, что он сделал не так, за что Бог так жестоко с ним обошелся, а потом его сшибает с ног какой-то бешеный парень. Словно еще одна насмешка. — Я тебя не заметил. Ты как привидение, — говорит парень и протягивает руку, чтобы помочь подняться. Речь у него быстрая, как будто скачущая, а движения слишком резкие. Тсуна поднимается на ноги, но не успевает ничего сказать. Парень улыбается и жестикулирует, когда говорит. — Я не видел тебя в общей комнате. Ты новенький? Хочешь зайти к нам? У меня есть шоколадки. Я стащил из столовой. Повара едят намного круче, чем мы. Вот уроды. Кстати, ты знаешь о самом крупном животном на планете? Рассказать? Тсуна раскрывает рот, не зная, что ответить, и парень без стеснения затаскивает его в свою палату. Номер 315, последняя дверь по коридору возле решетчатого окна. Оказывается, что парня зовут Гокудера Хаято. Он постоянно ходит по палате, словно не может усидеть на месте, постоянно что-то говорит и часто подскакивает к окну, выглядывая что-то на улице. Его сосед по комнате — странный парень по имени Ямамото Такеши. Он постоянно сидит на своей кровати и почти не разговаривает, будто его вообще здесь нет. Тсуну усаживают на кровать напротив. Гокудера ходит по комнате кругами, а потом резко останавливается и вытаскивает из наволочки своей подушки потрепанную пачку сигарет. — Это секрет, ок? — обращается он к Тсуне, открывает маленькую форточку и курит в окно. — Он всегда так делает. До вечернего обхода должно выветриться, — скучающе говорит Ямамото, укладываясь на кровать, и Тсуну передергивает от контраста их интонаций и скорости речи. — Это единственный способ расслабиться тут, — фыркает Гокудера и делает новую затяжку. — Как ты достаешь сигареты? — удивленно спрашивает Тсуна, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз разговаривал с кем-то, кроме врачей и медсестер. — Ворует у охранника по ночам, — отзывается Ямамото, и Гокудера кидает в его сторону молнии из глаз. — Одалживаю, одалживаю, — поправляет он. — Верну все, когда выйду отсюда. — Не выйдешь. Потому что ты псих, — продолжает Ямамото, закрывая глаза, и Гокудера докуривает в две глубоких затяжки. — Я нормальный. Я нормальный. — Да? Тогда что ты тут делаешь? — Эти придурки ничего не понимают, — возмущенно отвечает Гокудера и снова ходит по комнате кругами. У Тсуны кружится голова. — Я изучал психиатрию в университете. Между прочим. Я знаю, о чем говорю. — Какой диагноз? У вас обоих, — спрашивает вдруг Тсуна, заставляя отвлечься на себя. На него смотрят две пары невероятно разных глаз. В карих глазах апатия и немного тоски. В зеленых пылающий огонь и осуждение. — Маниакальный психоз, — говорит Гокудера и обиженно отворачивается. — Депрессивный психоз, — поднимает Ямамото руку и укладывается поудобнее. Тсуна улыбается, понимая, что вот так, наверное, и встречают друзей. Эти парни оказываются первыми, кого Тсуна не пугается до дрожи и не старается избегать. Наблюдать за ними порой даже забавно. Гокудеру трудно удержать где-то больше чем на пять минут. Он ходит по всей больнице и, кажется, знает каждого пациента в лицо. Часто играет в общей комнате с другими ребятами в карты, мастерски обыгрывая всех, но больше чем на одну партию его не хватает. Он снова убегает куда-то. Иногда пытается таскать за собой апатичного Ямамото в столовую или на прогулку. Тсуна все чаще заходит по вечерам в их палату, и втроем они болтают обо всем на свете. У Гокудеры всегда находится тема для разговора или очередная интересная новость-сплетня. Тсуна чувствует себя немного счастливее и на приеме у врача улыбается так, как мог улыбаться только до поступления в больницу. Тсуна улыбается и, смущенно опуская глаза, рассказывает Хибари о своих новых знакомых. — Знаете, недавно я познакомился с очень классными ребятами. С ними действительно здорово. Мужчина не спрашивает имен, не просит рассказать подробности. Не улыбается. Только делает заметки в большом блокноте и назначает новое обследование. Тсуна послушно выполняет все указания врача, а вечерами снова пропадает в палате новых друзей. Гокудера выглядит активнее, чем обычно, и Тсуна просит его посидеть спокойно хотя бы минуту. — Они кормят меня успокоительными, а таблетки не действуют. Вот вообще, — рассказывает Гокудера и смеется. — Я предложил медсестре набрать мне ванну со льдом, а она посмотрела на меня как на умалишенного. Ну знаете, когда-то это действительно работало. Я хочу острых ощущений. Слушайте, а я рассказывал про самое живучее существо в мире? — Нет, только не снова про эту мерзость, — устало протягивает Ямамото и закрывается подушкой. — И вовсе не мерзость! — рычит на него Гокудера и снова оборачивается к Тсуне. — Тихоходки крутые! Хочешь покажу? У меня есть книжка, в которую я записываю разные интересные факты. Гокудера роется под матрасом и достает находку. — Я хочу умереть, — говорит Ямамото и усаживается на кровати, прижимаясь спиной к прохладной стене. — Гокудера, расскажи лучше про странствующие планеты. — Придурок, жизнь прекрасна, и мы будем жить вечно! — жестикулирует Гокудера и отбрасывает книжку на кровать. — Жить вечно? За что? Тсуна не сдерживается, глядя на этих двоих, и впервые за долгое время заливисто смеется. — Я вас обожаю, ребята, — говорит Тсуна и смахивает слезинку. О таких замечательных друзьях можно только мечтать. Тсуна никогда не думал, что встретит таких прекрасных людей в этом месте. Тсуна впервые доверяется кому-то, кроме матери, и рассказывает о своей болезни, о том, как сложно было в последнее время. О том, что он все еще чувствует себя здоровым и надеется когда-нибудь вернуться домой к маме. Гокудера понимающе качает головой, достает из шкафчика припрятанную шоколадку и отдает Тсуне. Ямамото говорит, что здорово, когда есть надежда, а потом говорит, что он тоже надеется перестать мучиться. Гокудера снова кричит на него и называет придурком. — Если ты умрешь, я убью тебя. Постоянные мысли о смерти — это нормально для Ямамото. Невозможность усидеть на месте — нормально для Гокудеры. Гокудера быстро и нервно выкуривает сигарету, как обычно стоя у окна, и палата наполняется едва ощутимым запахом дешевого табака. Тсуна привык к этому запаху, Ямамото тем более. Гокудера раздражается от любой мелочи. Его бесит, что пепел падает на подоконник, бесит прохладный уличный ветер, от которого мерзнут пальцы. Он не к месту рассказывает про то, как в прошлом месяце подрался с одним из санитаров, а потом так же не к месту говорит, что безумно хочет ебаться. Тсуне кажется, что он краснеет, когда Гокудера бесцеремонно запрыгивает на колени Ямамото и трется лбом о его шею. — Давай трахнемся. Я хочу тебя. — Ты всех хочешь, — вздыхает Ямамото, игнорируя близость. — Нет, тебя больше. Ты мне нравишься. — Тебе все нравятся. — Заткнись. Давай трахнемся. Только один раз. — Окей. Если поможешь мне достать пару лезвий. На следующую ночь Ямамото предпринимает попытку суицида. Гокудера говорит, что у него это каждый месяц. Глаза у Гокудеры красные, но он не признается, что плакал. И Тсуне становится действительно страшно, потому что тогда на крышу сбежался почти весь персонал и все пациенты. Ямамото не говорит, как достал ключи от выхода, а позже его запирают в отдельной палате. После этого Тсуна больше не выходит из своей, не видит Гокудеру и отказывается есть. И на приеме взгляд у Хибари не безразличный, как обычно, а наполненный чем-то похожим на сожаление. Хибари говорит: «довольно», когда Тсуна впервые делится с ним своими переживаниями. Тсуна говорит: «они мои лучшие друзья» и «я хочу снова их увидеть». — О ком ты говоришь? — спрашивает Хибари и раздражено трет виски. — О Гокудере и Ямамото. — У нас нет таких пациентов. Слова врача как острые ножи во внутренности. Тсуна выходит из себя и вскакивает со стула. — Вы мне лжете! — Какой мне смысл врать? — Потому что вы ненавидите меня! — кричит Тсуна. — Успокойся, никто не ненавидит тебя. Я стараюсь тебе помочь. — Тогда почему вы не верите мне?! Я докажу, что я говорю правду! Я могу доказать! Хибари ничего не спрашивает, когда Тсуна упрямо тянет его за рукав белоснежного халата и ведет на третий этаж. — 315, — говорит Тсуна и распахивает дверь в палату. И тут же чувствует пробирающий до костей холод. Он оглядывает комнату шальными глазами, в которых застывают слезы. Две кровати идеально застелены, никаких посторонних предметов на тумбочках, пустой шкаф. — Гокудера-кун здесь, — непонимающе говорит Тсуна, начиная метаться по палате в поисках хоть каких-то признаков того, что здесь действительно кто-то был. — Должен быть здесь. Наверняка просто опять где-то ходит. Но он живет здесь. Там… там под матрасом всегда лежит его книжка! Тсуна бросается к кровати, переворачивает одеяло, старый матрас. Ищет, но так ничего и не находит. Хибари подходит ближе и кладет ладонь на дрожащее плечо, но Тсуна резко шарахается в сторону. — Вы должны его знать! Гокудеру! Его все знают! Он обыгрывает в карты парней в общей комнате! — Это ты обыгрывал, — спокойно говорит Хибари, но Тсуна отчаянно мотает головой, не в силах поверить в его слова. — А как же Ямамото? — не сдается Тсуна. — Он хотел спрыгнуть с крыши. Тогда все пришли. Все видели. — Это ты хотел спрыгнуть с крыши. — Что? — Тсуна чувствует, как по щекам скатываются слезы. Он пытается шагнуть назад, но врач хватает его за руку. — Их не существует. Они плод твоего воображения. Зрительная галлюцинация. Их нет. Тсуна вдруг начинает все понимать, и осознание разрывает изнутри. Он без сил падает на колени и цепляется пальцами за белый халат. Ему страшно. Он один. Совершенно один, как и был всегда. — Мы подберем для тебя другое лечение, — говорит Хибари, и его голос звучит обнадеживающе. Он опускается перед Тсуной на одно колено и смотрит в заплаканные глаза. — Все наладится, — обещает врач, но Тсуна мертвой хваткой сжимает его запястье. Он опускает взгляд и говорит: — Пожалуйста, сделайте так, чтобы они вернулись.