Лед в сердце P. S. AST

Коньки касались льда с приятным сердцу звуком, столь привычным за все время. Она стоит, облокотившись о бортик катка, смотрит, и, невероятно - наслаждается зрелищем. Ещё никогда просмотр чужих выступлений не приносил такого удовольствия, как откат Зейна. Что в нем было такого особенного - обаяние, миловидная мордашка, чистейшее катание, идеально подобранная музыка, или что-то ещё она не знает. Известно лишь то, что она готова смотреть на эти легкие, словно воздушные движения вечность. Только он об этом никогда не узнает, как и о нарисованных тайком портретах, и о тишком сделанных фотографиях, которые получились превосходно, потому что нет лучше фотографии сделанной тогда, когда фотографируемый этого не ждет, он не позирует показушно, не выделывается... Хотя этот персонаж никогда ничего из себя не строит. И этим бесит. Пиксал привыкла всегда искать в словах и жестах второе дно, тайный подтекст, намек, но он до омерзения открыт с ней, даже не увиливает от компроментирующих вопросов, отвечает честно. Ей было бы проще, будь он обычным. А здесь она теряется - он как открытая книга, и эта открытость настораживает. Никогда не знаешь что он сделает в следующий момент. И это пугает. Пугать это начало с момента последних местных соревнований, когда он в пылу очередной перепалки, проводимых так часто не бросил через плечо уходя: "Ты такая предсказуемая". Она всю жизнь привыкла считать всех вокруг предсказуемыми, а тут некто заявляет ей что всё как раз наоборот. И ещё её пугает этот взгляд. Его глаза, стоит признать, красивые - такие, серо-голубые, но на ум приходит только один эпитет, как нельзя точный - лед. Она всерьез верила, что если смотреть в них дольше положенного, то сойдешь с ума. И она совершила эту ошибку. Она навсегда утонула в этом, не удивление, теплом омуте смеющихся глаз. И ей невероятно тяжело со своим характером - неколебимым, в очередной ссоре-пикировке она всегда смотрит в глаза человеку. И с каждым разом это становится всё труднее и труднее. Он едва сдерживает разочарованный вздох, когда музыка обрывается. Минуты, когда она может "безпалевно" наблюдать за ним редки, но от того и ценны. Он выгибается в позвоночнике, откидываясь чуть назад, раскинув руки в стороны, и почему-то это напоминает статую Пасхи на одноименном острове. Зейн тяжело дышит, грудь ходит ходуном, и весь его вид заставляет Пиксал чуть смутиться и мотнуть головой, откидывая непрошенные мысли. Красивый, зараза. Даже слишком. Ну за какие такие достоинства Природа наградила его буквально ангельской внешностью? Почти белые волосы, тонкие черты лица, широко распахнутые прекрасного, неповторимого цвета глаза, изящное, но мужественное тело... Ну чем не ангел? Ах да, плюс неконфликтный, умеет готовить, отличник, ну просто идеальная жена, одним словом! И это далеко не конец его многочисленных достоинств. Он мягко покатывает к бортику, проводит ладонью от лба вверх, к волосам, приглаживая упавшие на лицо пряди, и говорит: - Твоя очередь, - голос чуть хрипит и срывается - не отдышался. Вопреки своей любви на каждое его слово отвечать десятком по-острее, она просто кивает и в своей излюбленной манере перемахивает через борт. Not Today - Yuri On Ice* Музыка, энергичная, где-то агрессивная, прямо ей под стать. Он её уже где-то слышал, это явно ремикс, но то, как она движется, в такт словам, почти танцуя на тонких лезвиях. По всему катку разгон и, высоко подпрыгивая, выполняет тулуп. На этом моменте все органы чувств у Зейна отключаются - он только видит, но не слышит музыку, не ощущает волны холода, что принесла за собой девушка, проезжая мимо него, он даже не дышит. Всё как в замедленной съемке - Она делает очень высокий прыжок, подлетает метра на три, это хоть и слишком высоко, но смотрится гармонично, поворачивается три с половиной раза, либо перекрутила, либо не докрутила, кто её там разберет, но чисто приземляется, отводя руку ко льду ниже чем нужно, кажется, она сейчас соберет ледяную крошку, слепит снежок в ладонях и швырнет на трибуны - аккурат ему в глаз, и ведь попадет. Но кадр с летящей девушкой навсегда останется у него в памяти. Будто он смотрит снизу, так высоко она подлетела, и видит, как её не собранные в каноничный пучок волосы не успевают за головой, и приходит сравнение "кольца у Юпитера". В движении все всегда смазано - её голова словно окутана серебряным облаком, она похожа на хрупкую балерину с прижатыми к груди руками и закрученными ногами. Прекрасна. Даже слишком. Слишком для него. В ней нет ничего теплого, и любое сравнение, что приходит в голову касательно её внешности - любое - всё имеет связь с зимой. Волосы словно лед, кожа как снег, голос холоден и резок как мороз, и даже глаза, и те похожи на еловые лапки в снегу. Такие же колючие, по крайней мере. Но вместе с тем она ангел. Неестественно светлые волосы, каких у людей не бывает, чересчур бледная кожа, к которой не липнет загар, обрамленные пушистыми - точно еловыми лапками - ресницами глаза, зеленые, невообразимо прекрасные, но дьявольски хитрые; она выглядит очень хрупкой, как хрусталь, но тверда как алмаз, что так похож на стекло. В последнее время его взгляд все чаще и чаще приковывает к её губам. Тонкие, бесцветные, часто сжимаемые в тонкую полоску, искусанные, но такие притягивающие. Она замирает посреди катка, раскинув руки в стороны, не так как Зейн, но похоже. Через точки его кистей можно было повести линию, и она будет идеально прямая, а её больше похожи на стрелу. Она вся напряжена как струна, грудь вздымается редко, но он знает, что сердце колотится как бешенное, по-другому после отката быть не может. Рисуется. Хочет показаться выносливой, мол, ты задыхаешься, а я нет. Пусть красуется, ему не в тягость. Она и вправду выезжает за счет грамотно построенной программы, выносливости и техники. Он - грация, движения, поднятые во имя усложнения руки, техника само собой, он оттачивает приемы до звездочек перед глазами, когда из десяти четверных тулупов получается одиннадцать, так, что шансы на падения минимальны. Они определенно стоят друг друга. *** - Вот ты утверждаешь, что она получит золото, - Джей поворачивается спиной ко льду, небрежно опираясь ею о бортик, и скептично смотрит на товарища. Тот отстраненно кивает, наблюдая за Пиксал, чьи движения корректируются Нией. - А что если ты займешь первое место? - Я... - Зейн медленно выныривает из мечт, и отвечает: Я бы отдал медаль ей. Она действительно её заслуживает. - Ты говоришь как влюбленный идиот, - фыркает ирландец, мотая головой, убирая челку с глаз. - А я кто? - с улыбкой говорит Станиславский, наслаждаясь округлившимися глазами друга, и, приложив руки ко рту на манер рупора кричит: Ногу выше! Пиксал резко оборачивает, чуть краснеет, но Зейн, к счастью, не видит этого, и привычно матернувшись и показав интернациональный жест "а не пойти ли тебе.." кричит в ответ: - Пошел нахер!!! - Ногу выше, руку ниже!!! - тут от него отмахивается уже Ния, мол, мешаешь, сами разберемся. - А кто бы сомневался... - бормочет Джей, отлипая от борта, и соскакивая на лед, подъезжает к Ние, помогая составлять программу для короткой. *** После тренировки, после множества шуток со стороны каждого, после прилетевшего сокола с жирной мышой, явно пойманной возле школьной столовой, после очередной словесной перепалки, они смотрят друг другу в глаза. И это невыносимая пытка для каждого. Как снег на голову, правда - его глаза имеют цвет снега, а её дерева, с которой этот сугроб может упасть. Он хочет выйти из этой ситуации, повторяющейся неприлично часто, сухим, и медленно опускает ресницы. Главное на неё не смотреть. На что угодно, но только не неё. Она честно не специально закусила нижнюю губу, но очень её позабавила его реакция - глаза моментально распахнулись, метнулись к её лицу, щеки тут же полыхнули алым, и он, пробормотав про проект на тему "комбинирования двойного флипа с тройным акселем" попытался сбежать. Только куда сбежишь от сердца?..