« Я держу тебя за руку, неужели этого недостаточно, Эрен?... »
Они обязательно должны были пережить эту зиму еще вместе, а затем, Зик не знал, что будет затем. Эрен ведь никуда не уйдет, он все еще будет рядом, но, не будет того, что было раньше. Вся его жизнь начала рушиться еще весной. Природа приобретала свои неотразимые краски после долгой и промозглой зимы. Эрен хохотал, бегал по двору около их дома, был по-настоящему счастлив. И Зик был счастлив. Порой Эрен легонько, неуверенно чмокал брата в губы или туда, куда придется, этого было вполне достаточно для их счастья, пускай и дикого в глазах чужих. А затем — авария. После этого таймер на невидимых для всех часах начал свой ход. Зик поседел в одночасье, глаза потухли, зрение заметно ухудшилось. Сильная депрессия и долгие походы к психологу. Ничего не помогало. Только одно заставило его дышать заново — весть о том, что Эрен вышел из комы. Зик едва мог продохнуть, когда увидел брата, руки не хотели слушаться, тряслись, голос дрожал, тело не поддавалось контролю. Эрен был рад его видеть, весь побитый, с кучей ссадин и шрамов, но живой. Столько радости и облегчения на душе Зик не чувствовал никогда раньше. Прошло время, и они просто называли это «ни в то время, ни в том месте». Все вновь было как раньше, Зик с трепетом держал Эрена за руку, когда тот был близко, трепал его по волосам и просто любил, он обрел тот долгожданный покой, впервые за несколько месяцев. Природа зацвела, солнце грело уже почти по-летнему, и Эрен был счастлив. Иногда ночью Зик вскакивал и пытался найти Эрена, но тот спал рядом укутавшись под простынь, от этого становилось куда как легче. С рассветом парень просыпался и мчался к озеру, ему там невероятно нравилось. Все вошло в свою колию, когда та страшная авария вновь дала о себе знать. Эрен испытывал сильные головные боли. Это была не мигрень, намного сильнее и хуже. Врачи что-то говорили, что-то неутешительно и до безобразия грустное. То, что Зик не хотел слушать, из-за чего вновь потерял покой. Но Эрен по-прежнему ему улыбался, он был все еще счастлив, Зик, вероятно, тоже, пока у них еще было время радоваться чему-то вместе. — Эрен, если я буду держать тебя за руку так крепко, как смогу, то ты обещаешь, что никогда не оставишь меня одного? — Что ты несешь я не оставлю тебя, даже если ты отпустишь мою руку, потому что ты мне дорог, идиот. Этого было более чем достаточно, но Зик с опаской хватал Эрена за руку так крепко, как мог, порой до синяков на ладони парня. Затем отшучивался, прикрываясь усталостью из-за всего произошедшего. Потом вновь — головная боль, Эрен выл от боли, царапал щеки, пытаясь хоть как-то перебить нестерпимую боль. — Это что? — парень толкнул пальцем пакет, очнувшись утром после второго приступа боли в голове. — Медикаменты, пей их, они будут снимать головную боль хотя бы частично. Эрен делал все так, как ему говорили, пил то, что давали, гулял столько, сколько разрешали и проходил обследования в лучших клиниках своего города и округа. Но все врачи как один твердили тот ужасный диагноз. Зик по-прежнему не говорил его Эрену. — Я что, умираю? — Эрен подсел к брату и положил голову ему на плечо, все эти обследования его выматывали. — Не говори такое даже в шутку, дурак, — Зик пихнул его локтем и закурил. — Тогда что со мной? Зик замолчал и глядел в ночное небо, пытаясь отыскать там ответы на свои вопросы. Эрен так и не услышал ответа в ту ночь. Дни проносились друг за другом как в урагане, Эрен перестал различать время суток и упускал из внимания мелкие детали и воспоминания. Но это было не так страшно, как-то, что головные боли участились. Даже таблетки были не в силах заглушить эту адскую боль, которая, казалось, вот-вот разорвет бедняге голову. Лето незаметно быстро пронеслось, Эрен почти не вылезал из постели, с каждым днем и неделей его мысли смешивались сильнее, превращаясь в один тугой клубок. Когда парень пытался проследить за мыслью — то та вовсе исчезала. Головные боли пропали также неожиданно, как и появились, Эрен был рад, а Зик трясся по ночам от страха, лишь от осознания того, что Эрен скоро просто… Врачи уже не сомневались в своем диагнозе, вопрос был в том — сколько осталось. Мужчина нервно зачеркивал день за днем, наблюдая за Эреном. Было невыносимо смотреть на то, как его брат день ото дня меняется. — Эй, Зик, — парень недовольно бурчал, когда мужчина устроился у него на коленях, — мы ведь договорились, что ты не сжимаешь мои руки так сильно, мне больно. — Да, прости, — тихо выдал тот в ответ, смотря в одну точку не моргая. Осень протекала спокойно, почти без изменений, но затем наступила судьбоносная зима. Зик уже даже не жил, он существовал под страхами о том, что Эрен просто, просто скоро…он… Но сам парень говорил, что чувствует себя лучшем, чем кто бы ты ни был, он готовился к большому новогоднему маскараду, который Зик устраивал несколько последних лет. С таким настроем Эрена, мужчина сам начал отчего-то верить в то, что все будет хорошо. Но в один миг все снова перевернулось с ног на голову. Эрен потерял сознание, вот так внезапно, просто упал и не приходил в себя несколько часов. Скорая, больница, совсем мало времени было, чтобы все до конца осознать. Мужчина сидел в его палате почти несколько суток, чтобы каждое утро убеждаться, что Эрен все еще здесь. — Доктор сказал, что, наверное, отпустит меня домой на один день, маскарад ведь будет, да, Зик? — Эрен смотрел на него с неподдельным интересом, ему действительно важно было это узнать. — Конечно, Эрен, конечно, — Зик криво улыбнулся, у самого все внутри трескалось от боли. — Шел бы ты домой, Зик, вон какой бледный, — Эрен аккуратно погладил мужчину по руке, а потом поцеловал в щеку, — отдохни, я знаю, как ты устал. — Перестань нести чушь, я чувствую себя отлично, — Зик отмахнулся, — не хочу упустить шанса отвезти тебя домой лично, так что, тебе еще придется потерпеть мою компанию. Эрен улыбнулся так ярко и солнечно, сердце мужчины пропустило удар. Утро встретило его холодом и неприветливостью. На душе было паршиво, он так нагло врет Эрену, что все будет хорошо, но ведь, хорошо ничего не будет. Только, зачем это говорить ему? Зик не видел смысла ранить его еще сильнее. Люди начинали просыпаться, по коридорам проносился шум, медперсонал кружил туда-сюда, из-за этого проснулся и Эрен, Зик ему слабо улыбнулся. — Ну что, поедем домой, Эрен? Ответа не последовало. Парень лишь хлопал глазами в ужасе. — Что ни так, ты ведь сам хотел домой, Эрен? Парень сжал пальцами одеяло, огляделся по сторонам, в его зеленых был страх. — Эрен? — тихо прошептал Зик. — Вы кто… — единственное, что смог сказать парень. — К-как же? — мужчина сжал руку Эрена так, как делал это все это время, все эти несколько месяцев. — Ты не помнишь меня, я Зик, твой брат, Эрен. — Я не знаю вас, я ничего не знаю, уберите свою руку, уберите ее! — Эрен почти визжал от ужаса, на крики сбежались доктора, Зику сказали, чтобы он вышел вон, он пугал парня. Мужчина стоял на улице, нервно затягивался и смотрел в небо, снег сыпался хлопьями, в голове неосознанно пронесли все девять месяцев, которые были отведены ему и Эрену. Все это больше не имело смысла. Время вышло. Теперь надпись в больничном листе его брата — не просто слова. Это случилось, Зик на мгновение задержал дыхание, вспоминая вновь и вновь тот момент, когда впервые услышал эти страшные слова.« Быстрое развитие амнезии, мы не сможем остановить процесс, у вас меньше года ».