***
Конченков не мог позволить себе слишком много сказать, попросить или посмотреть слишком долго в глаза напротив, если это не два часа ночи, он не мог. Потому что у Игоря все ещё была жена, все ещё была реальная жизнь, где Стас - отдушина вместе с его шарфами, где он - это крепкие объятья и разговоры по душам, где он, кто угодно, но не любовь. Знаете, такая любовь. До боли в желудке, до пустоты в груди, до хриплого смеха, до пьяных признаний, до запаха так любимого шоколада, до бешено стучащего сердца. До задыхания. И если Стас мог признаться себе (и Игорю) в такой безумной любви, иногда обвивая его шею руками, утыкаясь вечно холодным носом в шею, шумно дыша и шепча, будто задыхаясь, эти три слова. «я люблю тебя» А после ещё три. «ты - мой мир» То Игорь не мог. Разве что мысленно, когда смотрит на суетящегося Конченкова на кухне утром, готовящего кофе и иногда поглаживающего кошку. Только мысленно и никогда вслух. Поэтому всегда молчал на это, лишь глупо улыбаясь и боясь пошевелиться. Только сжимал до онемения чужие пальцы, обещая себе, что однажды он ответ, обязательно ответит, несмотря на жену, ждущую дома, несмотря на «неправильность» этих отношений. Не смотря на все. Смотрел в темно-шоколадные глаза напротив, кусал кончик языка и словно не замечал все больше закрывающегося и разочаровывающегося Стаса. В одну из пятниц он позвонил Игорю и тихо, еле-слышно, сказал «приезжай». И тот действительно приехал, хмуря лоб, как только зашёл в квартиру и почувствовал запах шоколадного печенья, мягко улыбнулся, снимая мокрые от снега кроссовки у порога и сразу же направился на кухню, встречая по пути полосатую кошку, что потерлась о его ноги и коротко мяукнула. «Обнять, прижать к себе родное тело, и все станет хорошо», подумал парень, обнимая Стаса со спины и пробираясь холодными пальцами под футболку. После это станет традицией. Стас звонит вечером в пятницу, Игорь едет, Шанель встречает в коридоре, после объятья на кухне, шесть слов и все больше дыра в груди Конченкова, все больше вины, что не может произнести вслух то, что проносится в голове, у Лаврова. Пока однажды все тем же заснеженным апрелем, ранним утром пятницы, обнимая одной рукой жену, на его телефон не придёт смс от близкого друга Конченкова, о том, что тот покончил с собой. И последнее его сообщение Игорю, висевшее уведомлением раньше на полтора часа, навсегда заберёт кусочек (если не все) сердца Игоря.«Ты мой мир, который рухнул. Ты моя мечта, которая вскрылась на кухне. Ты моя радость, которая приносит лишь слёзы. Ты моя теплота, но почему-то меня разрушили грозы. Ты моя улыбка, которая приносит истерики. Ты моя вечная любовь, но меня так сильно калечит время. Ты моя петля, которая окутывает шею, я знал куда лезу. Ты моя бритва, ты мои вены, ты моя бутылка, ты мои осколки, ты мои крики, ты мои приступы, ты моя боль, ты мои потери, ты моё несчастье, ты моя простуда, ты моё, ты мой мир.
Прости, но я так больше не могу.»***
Спустя месяц, Игорь все также будет ждать звонка в вечер пятницы, безумно улыбаясь, гладя кошку и выпивая остатки алкоголя, и все также будет уходить с квартиры Стаса, как только лучи встающего солнца коснутся его лица. Будет жить до следующей ночи, после тихо шептать слова любви, уже давно исчезнувшему Конченкову. Может его и не было? Но... Игорь находил шарфы, теперь лежащие где угодно, но не там, где хранил их Стас, потому что ему нужна была хоть небольшая частичка его любви.***
Однажды, в четыре утра, он возьмёт тот самый синий шарф, повяжет его вокруг шеи, безумно улыбаясь и, придя на крышу, посмотрит на землю, тихо смеясь и понимая, что это конец. А может новое начало?..«Я не врач, но у вас диагностирована асфиксия на фоне тяжелой любви. А ты просто очень любил его шарфы. Ты просто очень любил.»
***
«ты мой мир, в котором я плачу. ты мой мир, в котором меня ты забыл. ты мой мир, в котором я маленький мальчик. ты мой мир, который разбился о льдины.»
Игорь наконец скажет эти слова Стасу, потому что теперь их обоих нет.