Так сказал Создатель!

      В оцепенении Гарри смотрел, как Квиррелл начинает разворачивать свой тюрбан. Наконец ткань упала на пол. И Квиррелл медленно повернулся к Гарри спиной.       Там, где должен был находиться затылок Квиррелла, было лицо – мертвенно-белое, вместо ноздрей – узкие щели, как у змеи. Но страшнее всего были ярко-красные глаза.       – Гарри Поттер, – прошептало лицо.       – Папка, – счастливо выдохнул Гарри.       В воцарившемся молчании было слышно, как Альбус Дамблдор напевает в душе:       – Я маленькая лошадка-а-а,       И мне живётся не сладко-о-о,       Мне трудно нести мою ношу-у-у,       Настанет день и я её брошу-у-у!       Я – маленькая-я-я лошадка-а-а!       Лорд Волан-де-Морт тряхнул головой, отчего затылок Квирелла дернулся, вызвав у того приступы морской болезни. Показалось. Померещилось. Продолжим...       – Видишь, чем я стал? – спросило лицо. – Всего лишь тенью, химерой...       – Па-а-апка! – Гарри резко рванул с места и бросился обнимать спину Квирелла.       – Поттер, Снейпа тебе в акушерки, ты что творишь?! – мигом растеряв всю серьезность и забыв заготовленную и отрепетированную речь, Темный Лорд попытался шарахнуться в сторону, но снова забыл об особенностях его нынешнего положения. В результате все участники этого странного диалога оказались на полу. Поттер крепко обнимал бок Квирелла-Лорда и довольно щурился.       – Я на все согласен! – выпалил Гарри, стоило Волан-де-Морту открыть рот.       Глаза Лорда округлились. Последний раз он эту фразу слышал на выпускном от Люциуса. Тот был пьян и сказал, явно не подумав о последствиях. Как же Малфой кричал! Его предупреждали, что в первый раз всегда больно, но потом станет даже приятно. О, это его заплаканное лицо, мольбы прекратить, остановиться... И ножницы, безжалостно обрезающие густые волосы блондина, с каждым щелчком приближая его к стрижке под ноль. Да... Жестокие были времена. Наказывали только так, по больному, не то, что сейчас...       Погрузившись в воспоминания, Темный Лорд не сразу понял, что Гарри Поттер смотрит на него преданным взглядом Добби под аскорбинкой и снова и снова что-то повторяет.       – Что?..       – Когда мы вместе будем править галактикой, как отец и сын, пап?!       Волан-де-Морт округлил глаза, отчего стал подозрительно похож на Буклю в марте.       – Чем мы будем править?..       – Ну, галактикой!       – А... Э... Но...       – Ты же главный злодей! Правда же?       – Ну... Да, – с некоторой гордостью согласился Волан-де-Морт.       – Тебя называют Темным Лордом? – обожание в глазах Поттера зашкаливало, как давление Филча при виде рыжих людей.       – Да!       – Ты калечный?!       – Ты что себе позволяешь вообще?! – возмутился Темный Лорд. – Объясняй, в чем дело, или я...       – Что? Что, папка?! Обратишь меня на свою сторону? Будешь пытать, чтобы через боль я познал истинную мощь темной стороны?! – казалось, Поттер сейчас начнет светиться в темноте от восторга.       – Заставлю Снейпа учить тебя балету! – мстительно произнес Волан-де-Морт, наслаждаясь ужасом, проступившим на лице парня.       – Ты жесток! Воистину, все сходится! – завопил Поттер. – О, Создатель, все сходится! Все точно так, как ты говорил!       – Да что происходит, в конце-то концов?! – остатки самообладания покидали Темного Лорда. Ему почудился громкий смех и странная музыка, подозрительно напоминавшая какой-то марш. Та-та-там та-татам та-та-там...       Гарри крепче обнял свою добычу – ребра Квирелла предательским чпонькнули – и торжественно начал:       – Мне явился Создатель! Он открыл мне свой создательский канон! Ты, – тычок в Волан-де-Морта, – главный злодей! Ты сменил имя, тебя называют Темным Лордом, ты носишь черные плащики, ты калечн... кхм... пострадал в борьбе с добром и прячешь свое лицо! И все говорят, что ты убил моего отца! А я, – тут Поттер ткнул себя в грудь, – сирота, главный положительный персонаж, надежда и самый-самый умничка, которого ничему не учили! Все сходится! Ты – мой отец! Как и предрек Создатель!       В наступившей тишине вновь послышался голос директора, который в этот момент расхаживал в халате по своему кабинету и пытался придумать, куда бы поставить рамку с фотографией Хагрида:       – Сколько можно       Жить, любя украдкой,       Очень сложно       Скрыть твои повадки-и-и!       Очень трудно       Скрыть мои страданья-я-я,       Очень, очень, очень, очень       Неприличные желанья-я-я!       Волан-де-Морт подавленно молчал. Психи. Его окружают одни психи. Пора валить.       – Па-а-апка! – Гарри попытался сильнее обнять своего вновь обретенного отца и случайно коснулся кожи Квирелла, от чего та задымилась и стала на глазах разрушаться. Гарри Поттер и Темный Лорд молча наблюдали за этим странным процессом. Вдруг Волан-де-Морту показалось, что над ним склонился призрак мужчины в очках с белыми волосами и бородой. Призрак сверкнул глазами и пробормотал что-то похожее на:       – Уже горит... Зато хоть на лаве сэкономили!       Затем перевел взгляд на Волан-де-Морта и тихо произнес:       – Отруби ему руку и жди следующего эпизода! Ибо так велит Создатель!       После чего призрак медленно растаял в воздухе.       Темный Лорд, как загипнотизированный, потянулся рукой Квирелла в карман и вытащил оттуда остро заточенный нож – нервный преподаватель всегда носил его с собой, когда шел на уроки к детям. Один взмах, и левая рука Квирелла покатилась в сторону. Темный Лорд почувствовал, как его дух выталкивает из чужого тела. Последнее, что он успел увидеть, прежде чем окончательно унестись в прекрасное далеко – как призрак беловолосого мужчины бьется головой о призрак стены.       – Идиот, да не себе же!.. ***       – Хех, я вам щас покажу, что такое веселая гармония! Давай-давай, c'mon, c'mon! Ой ты, ягода-малинка, укуси меня пчела-а-а! Ой ты, ягода-малинка-а-а! Давай-давай! УКУСИ МЕНЯ ПЧЕЛА-А-А! – с этими словами Альбус Дамблдор торжественно вплыл в подвал, где он хранил всякую мелочевку, сушеных тараканов, бальзам для бороды и философский камень. Оглядевшись, он глубоко задумался.       Гарри Поттер, его маленький Избранный, его пусинка-бусинка сидел перед зеркалом и грустил. Рядом валялись жутко изуродованные и слегка пожженные останки профессора Квирелла. На дальней стене какой-то хулиган написал болотной жижей: ЭПИЗОД I: ФИЛОСОФСКАЯ УГРОЗА. Нда...       – Гарри, мальчик мой, я чувствую, – медленно произнес Дамблдор, переступая через труп преподавателя защиты от темных искусств и вытирая платком кровь с тапочек в форме белочек, – что тебя что-то беспокоит. Шрам болит? Может нос уменьшается? Со змеями поговорить тянет?       – Да, нет, конечно, профессор, – ответил сразу на все вопросы мальчик. – Просто... мне так грустно. Я обрел отца и снова потерял его!       Директор облегченно выдохнул. Ну, хоть нос пока на месте. Все остальное мелочи.       – Отлично, Гарри, отлично! Я знал, что ты все сможешь! – воодушевленно покивал сам себе директор Хогвартса. – А теперь пойдем спать! – с этими словами Альбус Дамблдор направился к выходу.       Гарри Поттер еще немного постоял, оглядывая комнату. На мгновение ему показалось, что Создатель подмигнул ему из стены.       – Мы будем снимать, пока у зрителей не закончатся деньги, – донеслось до Избранного.       Гарри счастливо улыбнулся. Значит, он обязательно встретит своего отца. И перейдет на Темную сторону. Или даже – тут Поттер мечтательно закатил глаза – перетянет папку на свою, светлую и пушистую.       Главное – во всем слушаться Создателя, он плохого не посоветует.