Собственность Принца-полукровки

В гостиной Блэк-хауса пахло пылью и плесенью. Похоже, старый эльф совсем не заботился о доме после того, как Гарри, Рон и Гермиона без всякого предупреждения покинули его. – Кричер, приготовь комнаты для Гарри, меня и мистера Шеклболта, – как можно спокойнее приказал Снейп. – И устрой Менси – она пока тоже поживет тут. Его всего трясло: убийство Хозяина наконец ударило и по нему, хотя и вполовину не так сильно, как он мог бы себе вообразить. Он чувствовал, как его руки становятся липкими от крови. Видимо, спасая ему жизнь, Гарри вновь разбередил свои раны. Поттер хрипло и тяжело дышал. – Что с ним? – тихо спросил еще не вполне пришедший в себя Кингсли. – Помимо полученного второй раз за семнадцать лет Убивающего проклятия? – зло бросил Снейп. – Кричер, поторопись! Гарри необходимо уложить в постель. Потом разыщи целителя Сметвика и приведи его сюда. Посреди гостиной из ниоткуда возник серебряный дельфин. – Это же Патронус Элджи! – воскликнул Шеклболт. – Он служил под моим началом, учился у самого «Грозного глаза» Грюма! – Кинг, мы взяли всех Пожирателей, что еще оставались в живых. Макнейр, Беллатриса Лестрейндж и Питер Петтигрю – мертвы. Оборотень Грейбек оказал сопротивление и был убит. Остальные – в подобии магической комы. Их всех уже аппарировали в изолятор при Аврорате, кроме Малфоя-младшего. Его решили отправить в Мунго. Все-таки совсем зеленый пацан, только-только школу окончил, – отчитался Патронус. – Где ты? У нас сейчас каждый человек на вес золота. – Я не собираюсь открывать аврорам свободный доступ в Блэк-хаус. Велите ему прислать за вами на площадь Гриммо. Скажите, что остались без палочки и не сможете воспользоваться камином или аппарировать самостоятельно, – процедил сквозь зубы Снейп. – Кинг, я прошу вас насчет Эйвери и Малфоя – Люциуса Малфоя, разумеется: если они очнутся, обещайте мне, что первым будете разговаривать с ними лично вы. Позже я все вам объясню. – Хорошо, – чуть помедлив, кивнул Кингсли. Он сделал несколько шагов по направлению к коридору, ведущему к входной двери, но вдруг резко развернулся и протянул Снейпу руку. – Спасибо вам, Северус. Вы просто не представляете себе, что сегодня совершили. Не сомневайтесь, я выполню обещание, данное Дамблдору, – вас полностью оправдают! Человек, избавивший Британию от Волдеморта, заслуживает награды. – Без Гарри у меня ничего бы не вышло, – устало ответил Снейп. – Постарайтесь для начала предотвратить мой арест по обвинению в убийстве Альбуса и сотрудничестве с Темным Лордом. Простите, что не провожаю вас, Кингсли. Мне необходимо заняться Поттером. *** – Сколько раз к нему применяли Круцио? – При мне – девять, но Поттер же был в плену еще какое-то время до моего появления в Малфой-мэноре. Гарри осторожно развели ноги в коленях, и он почувствовал легчайшее дуновение диагностических чар. – Он подвергся страшному сексуальному насилию, – констатировал Сметвик. – Вы можете хотя бы приблизительно сказать, как часто? Северус сглотнул: – Девять раз. – Откуда такая точность? – поразился Сметвик. – Я сам это сделал, – с дрожью отвращения в голосе произнес Снейп. – Ясно, – опустил голову целитель. – Я, разумеется, не сообщу в Аврорат, но если Гарри захочет выдвинуть против вас обвинения в Визенгамоте... – Это невозможно. Мы связаны магическим браком, что не позволит ему свидетельствовать против меня. Любое намеренное причинение вреда супругу... – Снейп осекся, не в силах глядеть на человека, которому сам до недавнего времени приносил одни страдания. – Тогда, простите, Северус, я ничего не понимаю. Ведь подобное правило должно работать и в отношении вас?! – Я и сам не представляю, почему не получил от Магии наказание. Вероятно, в той ситуации все прочие варианты были гораздо хуже для Поттера, чем то, что с ним сделал я. Сметвик, мне очень тяжело говорить на эту тему... Гарри слышал беседу Снейпа с целителем словно сквозь плотную вату. Он находился в сознании, но от слабости не способен был пошевелить ни рукой, ни ногой. Он чувствовал, что лежит на чистой постели, вдыхал запах простыней – горьковатую смесь каких-то цветочных ароматов. Боль во всем теле то почти проходила, то накатывала тошнотворной волной, но у него не осталось сил даже стонать. – Вы считаете, теперь ему станет лучше? – в голосе Снейпа звучала надежда. – Не могу вам ничего сказать определенно... Круцио – весьма коварное заклятие. Мне не нравится, как напряжены его мышцы. Их как будто свело судорогой. Давайте ему вот эти зелья и не отходите от него по крайней мере хотя бы пару дней. Я думаю – расслабляться еще рано. Организм чрезвычайно истощен, и кризис вполне может наступить в самое ближайшее время. *** – Спасибо, Кричер! – Снейп вернул домовику поднос с недоеденным сэндвичем. Он еще не совсем восстановился после отката, вызванного убийством Волдеморта, да и состояние Гарри вызывало у него тревогу. К вечеру жар усилился, а мышечные спазмы вновь спровоцировали ректальное кровотечение, так что дважды пришлось поднимать Поттера с помощью левитации и перестилать постель. Северус просидел возле него всю ночь, прислушиваясь к тихим стонам и хриплому дыханию, а под утро наступил ад... *** Поначалу боль была непереносимой. Гарри казалось, что его тело режут на куски острой бритвой. Кромсают ножами. Выкручивают ему все суставы. Его колотило в ознобе. Он пытался выплыть из этих кошмаров, но боль вцепилась в него клещами – не отдерешь – и его затягивало в трясину жара и беспамятства. Он хотел закричать, но в легкие словно набился песок, каждый вздох причинял нестерпимые страдания. В голове постоянно звучало «Круцио» и раздавался холодный жестокий смех, а его в то же самое время будто насаживали на раскаленный шомпол. Ему казалось, что конца и края этому ужасу никогда не наступит. Порой безмолвие, давившее тишиной на уши, нарушалось, и Поттер различал голоса. – Гарри без сознания уже много дней, Сметвик. Я боюсь, что он не очнется, – говорил один – встревоженный и неимоверно усталый. – Поттер – сильный мальчик, Северус, если он пережил первые дни после вашего возвращения из плена, то теперь точно выкарабкается, – вторил другой, такой же усталый, но более отстраненный. Затем однажды сквозь беззвучный собственный крик он услышал исполненное сострадания: «Потерпи, скоро все закончится», – а вслед за тем на пылающий от жара лоб легла прохладная ладонь. Гарри жаждал поверить этим словам, но когда возле его губ оказался фиал с зельем, отчаянно замотал головой, а потом неожиданно для себя самого смог выговорить вслух: – Я не буду пить Возбуждающее. Лучше убейте... Тут он почувствовал, как его осторожно приподнимают и прижимают к чему-то теплому, кажется, чьей-то груди. – Нет! – Гарри заметался, насколько позволяли силы, стараясь вывернуться из державших его рук. – Не трогайте меня! Я – крестраж! Меня нужно уничтожить! Ни один не сможет жить, пока жив другой... – крик перешел в хрип. – Тише. Все кончено. Ты больше не крестраж... Сметвик! Идите сюда! Он, по-моему, приходит в себя... *** Гарри полностью пришел в себя еще через сутки. Ему невыносимо хотелось пить, но будить спящего в кресле Северуса было жаль. Снейп выглядел усталым и осунувшимся. Под глазами у него залегли глубокие тени. Он словно постарел на несколько лет. Поттер попробовал привстать, но неимоверная слабость не позволила ему оторвать голову от подушки. Тело плохо слушалось его, точно было чужим, хотя боли он не чувствовал. Только, пожалуй, правая рука все еще поднывала. Внезапно ему показалось, что его грубо хватают и выворачивают сломанное запястье. Гарри задохнулся. Разом нахлынули все воспоминания о подвале Малфой-мэнора. Он попытался сдержать рыдания, но груз пережитого навалился на него, будто бетонная плита, и он заплакал, давясь слезами и стараясь не шуметь. Таким его и нашел проснувшийся от тихих всхлипываний Северус. – Ну, слава Мерлину, ты очнулся! – не дожидаясь, пока Поттер попросит, Снейп налил в стакан воды из кувшина и дал напиться, осторожно приподняв его голову. Гарри задрожал. Это были те самые руки, которые он ощущал на своем теле в моменты насилия, и они же ласково обнимали его, не давая провалиться в пучину безумия и отчаяния. Северус отставил в сторону стакан и молча смотрел на него, не решаясь дотронуться. Его Северус. Его Принц-полукровка. Юноша, явившийся из прошлого и заставивший Гарри поверить в себя. Мужчина, так долго притворявшийся врагом и помогавший ему все эти годы. Магический супруг. Невольный насильник и мучитель... Гарри почувствовал, как безотчетный страх затапливает его. Мозг отказывался признать, что все произошедшее между ним и Снейпом – правда. Вот сейчас Гарри закроет глаза и очутится в палатке, в которой мирно спят Рон и Гермиона. И под подушкой будет лежать его дневник и учебник Зельеварения, принадлежавший юному Снейпу. А Малфой-мэнор и все, что сотворил с ним взрослый Снейп, окажется всего лишь ночным кошмаром. Юноша был полностью дезориентирован. С невероятной ясностью вспоминались сцены насилия и дни передышки, когда Северус не просто вел себя с ним по-человечески, но и делал все возможное, чтобы он выжил и сохранил разум. Мысли Гарри метались, как стая обезумевших пикси, перескакивая с одного предмета на другой. Где они находились сейчас и куда делся Волдеморт – Поттер не знал. Последнее, что он запомнил, был зеленый луч Авады, несущийся прямо ему в грудь. После чего его поглотила непроглядная чернота. В конце концов Гарри решил, что если не получит ответов на мучившие его вопросы, то снова впадет в беспамятство или того хуже – сойдет с ума. От напряжения он даже перестал плакать, запоздало сообразив, что все это время по его щекам так и катились слезы. Северус прекрасно видел испуг и растерянность в глазах Гарри. Поттер явно пытался что-то осмыслить и понять, но у него ничего не выходило, и от этого страх только усиливался, грозя перерасти в настоящую панику. Гарри часто дышал. Его лоб покрылся испариной, как после сильного жара. Рыдания, душившие его, теперь перешли в судорожные всхлипывания. Осторожно проникнув в сознание Поттера, Снейп застал там картину ужасающего хаоса, с яркими вспышками флешбэков насилия, мешавшими мозгу работать и воспринимать реальность. Требовалось немедленно отвлечь Гарри, помочь ему заполнить пробелы в воспоминаниях, иначе он мог легко соскользнуть в безумие. – Я вижу, что тебе страшно, – тихо произнес Северус, невесомо погладив Гарри по руке. Тот не отдернул ее из-за слабости, но все же отодвинул. – Давай я расскажу, что произошло, и тебе станет немного лучше. Ты помнишь, что они поймали Кингсли? Гарри кивнул и впился в его лицо глазами. Казалось, от слов Северуса зависела его жизнь. – Его пытали. Лорд применил к нему легилименцию и узнал всю информацию, которую Шеклболт обязался передать тебе. Я имею в виду тот факт, что ты являешься живым крестражем и должен непременно – так полагал Дамблдор – погибнуть от руки Волдеморта, чтобы положить конец его бессмертию. Кроме того, у Кингсли находились личные воспоминания Альбуса, касающиеся меня. На тот случай, если бы мне «посчастливилось» пережить войну... Дамблдор взял с Шеклболта клятву свидетельствовать в Визенгамоте в мою пользу. Рассказать и про мою давнюю службу на стороне светлых сил, и про обет верности, данный мной Альбусу, и про наш с ним договор насчет его убийства, и про магический брак с тобой... Лорду все это, естественно, не понравилось, он попытался избавиться от предавшего его слуги... И тогда ты... – Северусу все еще тяжело было об этом говорить, – закрыл меня собой. Его Авада ударила в тебя. И, как и предполагал Дамблдор, разрушила крестраж. Так что ты совершенно свободен... Ну а потом я расправился со змеей. И Лорд стал обычным волшебником. Очень сильным. Но вполне смертным. Что мне и удалось доказать... – Значит, Волдеморта больше нет? – собственный хриплый голос показался Гарри чужим. – Нет, он сгорел в Адском пламени. Он своими руками уничтожил в тебе предпоследний осколок души, как, в общем-то, и утверждалось в том проклятом пророчестве. Вы оба упали замертво. И пока он валялся без сознания, я отобрал у него Бузинную палочку и поджег змею... а заодно и его самого. Так что его определенно больше нет. Кроме того, есть и еще кое-что... Северус закатал рукав рубашки и продемонстрировал Гарри девственно-чистое предплечье. – Метка исчезла, когда его сердце перестало биться. И если ты дотронешься до своего лба, то не обнаружишь там шрама. Гарри закрыл глаза и с минуту лежал, обдумывая только что услышанную невероятную новость. Он должен был чувствовать неимоверную радость, но вместо этого в его груди разливались лишь боль и пустота. Теперь, когда с Волдемортом было покончено, ему хотелось одного – умереть. Он столько всего перенес, что уже не боялся смерти. Но, кажется, это стало бы черной неблагодарностью по отношению к вытащившему его с того света Северусу. Как бы плохо ни было Гарри, но человек, находившийся перед ним, прекрасно понимавший, что творится у него в душе, и потому смотревший на него с таким отчаянием, не заслуживал новых страданий. Гарри помнил насилие, но он также помнил и любовь. И, в конце концов, умереть он всегда успеет. Гарри просто не представлял, получится ли у него теперь жить нормально. В любом случае сейчас ему требовался отдых. Только бы Северус не давил на него. Не торопил. Не касался его... По крайней мере, пока он сам не решит и не позволит. Наверное – нет, даже точно! – он причинит Снейпу боль своими отчужденностью и холодностью, но по-другому он никак не мог. Гарри открыл глаза. Снейп по-прежнему сидел на краешке его кровати. Его пальцы остановились в паре сантиметров от руки Гарри. – Где мы? – спросил Поттер, в сущности, зная ответ. – В Блэк-хаусе. Твой Кричер доставил нас сюда почти три недели назад. Гарри... – не сдержался Снейп. – Я виноват... Ты, скорее всего, никогда меня не простишь... Не стоило ему затрагивать эту тему! Лицо Поттера побледнело еще больше. И закаменело. Оно словно превратилось в непроницаемую маску. – Северус, – перебил он Снейпа, – пожалуйста... Не надо. Об этом. Со мной. Говорить. Он отвернулся к стене, с головой накрылся одеялом и опять заплакал. *** Пожиратели смерти, впавшие в кому в момент гибели Темного Лорда, все еще оставались в изоляторе больницы Святого Мунго. Кингсли, которого в это смутное время единогласно выбрали новым Министром магии, сдержал свое слово: ему удалось предотвратить арест Северуса, однако при этом Снейпу «порекомендовали» никуда из Блэк-хауса не отлучаться. Несмотря на личное поручительство Министра, общественность требовала открытого судебного процесса с предоставлением доказательств невиновности бывшего Пожирателя смерти. Главе Министерства магии мешками присылали письма и вопиллеры: люди хотели знать правду о том, как был уничтожен Темный Лорд и почему его правая рука Северус Снейп избежал Азкабана. Шеклболт несколько раз навещал Гарри и дал Снейпу клятвенное обещание тянуть с назначением даты процесса до полного выздоровления Поттера. Тем временем Гарри медленно, но верно шел на поправку. Боли во всем теле – последствия многократно примененного Круциатуса – постепенно сошли на нет. Сломанное запястье срослось, и к нему уже почти вернулась прежняя подвижность. Раны на коже затягивались, чего нельзя было сказать о душе. Тут не действовали мази и были бесполезны зелья. Силы, помогавшие Гарри держаться в Малфой-мэноре, иссякли. Он ел, когда Северус умолял его взять в рот хоть что-нибудь. Мылся, когда Снейп на этом настаивал. И не позволял Северусу дотрагиваться до себя. Даже если за столом их руки случайно соприкасались, Поттер дергался, как от электрического разряда. Северус понимал, что подобной реакции следовало ожидать после пережитого ими обоими ужаса, и все же ему было невообразимо больно. Его чувства к Поттеру перешли в какую-то новую стадию, и теперь он испытывал к супругу глубокую привязанность и немыслимую нежность. Снейпу хотелось целовать каждый палец Гарри, каждый миллиметр его кожи. Он еще никогда не был так уязвим и открыт перед другим человеком, и это пугало Северуса. Поттер ни к чему не проявлял интереса и круглыми сутками лежал в их с Северусом общей спальне – его мучили кошмары, и стелить ему в отдельной комнате не было никакого смысла. Северусу все равно пришлось бы сидеть возле него ночи напролет. Сам он за несколько недель, прошедших со дня их чудесного освобождения, мог спать, только приняв изрядную дозу зелья Сна без сновидений. Иначе сомкнуть глаз не получалось вовсе, или, все же провалившись в забытье, он видел, как вновь и вновь насилует Гарри, душит его подушкой, поджигает Адским пламенем. Он вскакивал весь мокрый от пота и с бешеным сердцебиением, и ему еще долго не удавалось потом успокоиться на своем спартанском ложе: лечь в постель рядом с Гарри он не решался, трансфигурировав себе из кресла узкую походную кровать. Однажды ночью его разбудил дикий крик. – Северус, помоги! Нет! Нет! Пожалуйста, не надо! – стонал и метался Поттер. Что в данный момент снилось Гарри, было ясно и без применения легилименции. Снейп решился и, забравшись под одеяло, обнял бьющегося в истерике супруга. Как ни странно, в кольце его сильных рук Поттер затих и, прижавшись к нему, спокойно проспал до утра. Так же, как и сам Северус. Утром, правда, Гарри снова отодвинулся от него, забившись в угол, и так пролежал до позднего вечера. А ночью все повторилось, только теперь Северус не ждал криков Гарри, а сразу лег возле него, давая юноше возможность самому определить, насколько близким будет расстояние между ними. Гарри несколько минут поворочался, потом повернулся к нему спиной и, потянув Северуса за руку, устроил ее у себя на талии. Снейп замер, боясь пошевелить пальцами, чтобы не испугать его, и в эту ночь, похоже, не сомкнул глаз, вдыхая запах дорогого ему человека, борясь с неудержимым желанием поцеловать волосы на затылке Гарри (о большем он уже и мечтать не смел!) и пытаясь всеми доступными менталисту способами погасить возникшее возбуждение. Северус еще никогда не ощущал себя таким несчастным и одиноким. Даже после того как Волдеморт убил его единственного друга – Лили, мать Поттера – боль от окончательной потери была менее сильной, чем теперь, когда любимый мальчишка находился рядом и в то же самое время – за тысячу миль от него. Он боялся, что страшные события, произошедшие в Малфой-мэноре, воздвигли непреодолимую преграду между ним и Гарри. Он с тоской и чуть ли не с ностальгией вспоминал их долгие разговоры во время заточения и то, как Поттер прижимался к нему всем своим израненным телом и не отпускал его руку. Тогда он чувствовал, как их души сплетались, срастались вместе, а сейчас их словно разделяла пропасть. Именно тогда между ними зародилось нечто, непередаваемое словами: Снейп причинял Гарри страдания, они в любой миг могли умереть, у них не было ни малейшей надежды на спасение, но ему казалось, что в глазах Поттера он видит любовь к себе. Как бы ни сгущался над ними мрак безнадежности, они держались друг за друга – больше у них ничего в жизни не оставалось. Ему хотелось упасть перед Гарри на колени и вымолить прощение. Он был готов расстаться с магией за теплый взгляд, ласковое слово, улыбку. Если у освобождения из его персонального ада имелась цена – он с радостью заплатил бы ее. А Гарри как будто заледенел изнутри. И только ночью страх заставлял его все же цепляться за руку Северуса, как утопающий хватается за соломинку. Северус ощущал себя в западне: теперь, когда все самое ужасное было позади, на него периодически накатывали волны паники – он боялся, что, пока он тут занят самобичеванием и не может наладить отношения с собственным супругом, его дочь отдадут в приемную семью или разразится еще какая-нибудь катастрофа. Он нашел в библиотеке Блэков книгу с перечислением ритуалов, позволяющих найти близких по крови родственников, и попробовал воспроизвести описываемые в фолианте действия, но не успел довести дело до конца и потерял сознание. Снейп понимал, что в одиночку справиться с ситуацией, ухудшавшейся изо дня в день, ему не удастся, поэтому, забыв про гордость, он попросил целителя Сметвика – единственного человека, знавшего их с Гарри страшную тайну, – снова посетить Блэк-хаус.