Призраки

Засыпать где угодно, в каком угодно положении, и под любой шум было частью жизни алхимика Алтеи. Ещё в студенческую пору необходимо было уметь ловить момент и получать максимум сна в короткие перерывы между сменами, терпеть вечные вечеринки за картонной стенкой, и игнорировать соседку по комнате, которая вслух повторяла формулы к завтрашнему тесту. Переехав в своё жилище: однокомнатную квартирку, в которой едва хватало место на них с Ковой — казалось бы, должно стать легче, но там она проводила мало времени, постоянно разъезжая по экспедициям. Проведя три дня без сна за исследованием рыхлых пород на севере, Хоневра без проблем отключалась под оглушительный рокот мотора, и не просыпалась даже на особо лихих поворотах и ухабах. Случалось, приходилось сдавать слегка помятые отчёты с пятнами от бодрящего сока аноэ, и ещё влажными пятнами от слюны, натёкшей, пока она спала без задних ног прямо на рабочем столе. Как ни странно, казалось, Заркона это только забавляло. Она начала просыпаться в мягкой постели, не помня, как добралась туда, и когда успела разуться и снять очки. Однажды она ещё не полностью провалилась в сон, потому почувствовала сквозь дрёму, как её бережно обхватывают и подымают. Сам Заркон же был солдатом, и спал крепко лишь подле неё. Стресс ли из-за работы, из-за навалившихся обязанностей представителя королевской власти, возраста, чего ещё — но последнее время всё чаще Хоневру мучила бессонница. Генералы не одобряли брак их правителя с простолюдинкой и хотели избавиться от неё. Паладинам она нравилась, особенно после того, как на свадьбе пьяный от счастья Заркон привселюдно распевал народные песни по её наущению. Кроме Альфора. Нет, конечно, как олицетворение дипломатии, он вёл себя не иначе, нежели дружелюбно, но Хоневра ловила на себе его напряжённые нечитаемые взгляды. Тем не менее, он всегда радушно обнимал и расцеловывал её в щёки при встрече и, приглашая Заркона к себе, никогда не забывал отдельно пригласить и её. Поэтому уловив, как кто-то тихо приотворил дверь, Хоневра мгновенно подорвалась с кровати, сжимая в ладони спрятанный под подушкой кинжал. Обручальный подарок Заркона. Галра много значения придавали борьбе и силе, и Заркон убедился, что в случае чего она сможет постоять за себя. В проёме, в слабом розоватом свете из коридора, стояла принцесса. Босая, в ночной рубашке, с распущенными волосами, кудрявой гривой падающими ниже пояса. — Что произошло? — Хоневра откинула одеяло, готовясь подорваться при малейшем намёке на опасность. Друзья гостили у них уже неделю, но в этот вечер поступило сообщение о тревоге, и её муж вместе с Альфором унеслись на своих львах в ночь. Если кто-то посмел воспользоваться их отсутствием, чтобы причинить вред маленькой принцессе — они пожалеют. Уж Хоневра позаботится об этом. Принцесса закусила губу и переступила с ноги на ногу. — А здесь есть призраки? — едва слышно прошелестела она. Выражение лица Хоневры немного смягчилось, она отпустила кинжал, делая вид, что взбивает подушку. Ей претило то, что её оставили в качестве няньки, и она никак не могла найти правильное обращение к принцессе. С одной стороны, перед ней стояла особа королевской крови, и галранцы очень серьёзно относились к статусу и иерархии, но с другой — Хоневра теперь сама являлась королевой-консортом. К тому же, принцесса была ребёнком. Но Хоневра помнила саму себя в первые дни на Дайбазаале. Трудно привыкнуть к этим высоким потолкам и остроконечным конструкциям, к тёмным цветам и военной простоте, граничащей с аскетичностью. Дождавшись сухого кивка, принцесса добежала до кровати и нырнула под одеяло, заворачиваясь в него как в кокон. Несмотря на то, что кровать была широкой и места тут хватило бы на пятерых, она улеглась под самым боком, умиротворённо сопя. Краем глаза наблюдая за её вознёй, Хоневра подняла с тумбочки часы, чтобы проверить время. Четыре утра. Вряд ли она уже уснёт сегодня. — Твой отец вернётся, соскучиться не успеешь, — неловко выдавила из себя она, не зная, как ей следовало поступить. Враньё, конечно же, маленькая принцесса наверняка уже жутко скучала, иначе не прибежала бы к единственной алтеанке во всём замке. Вот только сама Хоневра уже мало чувствовала себя одной из них. — Я вырасту и буду пилотировать Красного Льва, — признались ей. — И как же ты будешь пилотировать Льва, если боишься призраков? — ехидно осведомилась Хоневра. — Я буду как отец. Буду защищать вселенную. Вместе с вашим будущим принцем. Или принцессой. Хоневра повернулась к ней, но эффект от приподнятой в насмешке брови потерялся в темноте и детской непосредственности. — Папа мне по секрету сказал, что у вас будет дитя. — Сын, — поправила она. — Принц. Аллура крякнула от удовольствия. — Можно? Всё ещё чуть ошарашенная и развеселённая, Хоневра приподнялась на кровати, опираясь на изголовье. Её положение пока не было заметно, и она не успела сообщить даже мужу, но Альфор, скорее всего, почувствовал комок энергии у неё под сердцем. Тёплая ладошка прижалась к её животу. Аллура прикрыла глаза, морща нос, сосредоточиваясь. Отметины на её щеках тускло горели нежно-розовым в темноте. Хоневра уже и не помнила, когда её собственные светились в последний раз. Ей всё казалось, что они с каждым днём становились всё темнее, всё острее. Она мало значения придавала внешности, но всё же это волновало её. Из принципа она не мимикрировала под галранцев, не собиралась скрывать, откуда она родом, не собиралась стесняться. Но вот ещё один шаг, отдаляющий её от Алтеи. Когда Заркон заглянул в её покои, в пропахших дымом доспехах, с изорванным плащом, с оцарапанным лицом, уставший вусмерть, но живой и невредимый, то застал жену, задумчиво перебирающую волосы Аллуры, уткнувшейся ей в плечо. Кова лежал между ними, обхватив хвостом пухлую детскую лодыжку. Его лицо просияло, и Заркон, глуповато улыбаясь, на цыпочках, дабы не потревожить спящую, подкрался к ним. Поцеловав её в макушку, он опустился рядом, откинулся на тумбочку, вытянул ноги. Через какое-то время в дверях показался запыхавшийся взволнованный Альфор, потерявший, очевидно, дочь. Они встретились взглядами, и Хоневра прижала к губам палец, призывая его к молчанию. Заркон согласно всхрапнул, съезжая с тумбочки на край кровати. Альфор, щурясь, беззвучно расхохотался. . Выслушав доклад о захваченной в плен преступнице против Империи, Хаггар приказывает бросить её в тюремную камеру.