***
- Ставлю десятку, что он этого не сделает, - Бен подходит к Неудачникам, предусмотрительно прежде отметив, что Эдди мнется возле входа. Хэнском усмехается и переводит взгляд на Билла. - Что скажешь? - Э-это глупо, - качает головой Денбро. - Ра-разве можно на тако-о-ое ставить? - Согласен. Пустая трата денег и нервов, - смахивая со лба кудрявую челку говорит Стэн. Он медленно обводит взглядом спортивный зал. - Есть идея получше. Мы все можем отсюда свалить. - И пропустить все веселье? - в притворном удивлении спрашивает Майк. - Неужели ты думаешь, что мы продуем? Ставлю десятку и двадцать центов, что не сделает. Перед всей школой? Но, знаете, ладно, Эдди я вижу. Но куда, черт возьми, делся Балабол? Я не видел его с самого начала вечера. - Беверли тоже не видно, - отмечает Бен. - Она ушла сразу же, как только привела Эдди сюда. - Заканчивайте, - Стэн в притворном раздражении закатывает глаза. - На самом деле я тоже думаю, что он не осмелится. Но ставки делать не стану. Билл смотрит на Каспбрэка. Нервный мальчишка бесконечно смотрит в сторону входа, пока, наконец, не замечает знакомую непричесанную макушку. И кажется, будто бы вмиг успокаивается, стоит Ричи подойти к нему. Билл смотрит на этих двоих и улыбается, и мысленно ставит целую двадцатку на то, что Тозиер сделает то, что задумал.***
О планах Ричи Эдди знал еще задолго до Весеннего бала, но совершенно не обращал на это внимания. Мелькнувшая между бесконечными пошлыми шутками эта мысль будто испарилась, стоило начаться Рождеству и подготовке к экзаменам, пока словно ведром холодной воды на голову не прозвучала со всей ясностью. - Что-что ты хочешь сделать? - Ричи не мог сказать точно, какие эмоции были на лице Эдди. Кажется, что-то вроде смеси раздражения, непонимания и неверия. - Ох черт, Балабол, это глупо. Ты не сделаешь этого. - Почему нет? - Потому что это глупо! - Я, конечно, понимаю, что в душе ты тот еще альфа-самец и страстный мужчина, но в роли Бадди Холли выступлю все-таки я, детка. Не переживай, все будет хорошо, мы всем им покажем! Ты моя детка, а я твой, все так, как надо, разве нет? Ты знаешь, эта песня подходит идеально. Твое лицо, оно... - Ричи, - Эдди устало вздыхает, трет глаза и поднимает их на Тозиера. - Просто скажи, что все будет нормально. Тогда Ричи улыбнулся самой своей нахальной и понимающей улыбкой, какая только была в его арсенале. - Конечно, Эдди. Если тебе так легче.***
После этого разговора Ричи больше ни словом не упомянул свою безумную идею. И она снова забылась сама собой. И Ричи вовсе не вел себя странно все это время; все было нормально, у него своя гаражная группа и неаккуратно собранные документы в музыкальный университет; все было нормально, хоть Эдди ни разу не пускали послушать, что они там играют; все нормально, правда, потому что, черт возьми, это Ричи, и Каспбрэку было некогда обо всем этом думать. Потому что все нормально, когда ты можешь засыпать с ним в обнимку и носом зарываться по утрам в растрепанные волосы. Потому что с ними все нормально, и Эдди не нужно было подтверждение этого со стороны.***
И именно поэтому сейчас Каспбрэк с нескрываемым восхищением смотрит на Ричи с его все еще непослушными и кудрявыми, но зачесанными волосами; смотрит на Ричи в его ярком оранжевом кардигане и рубашке с галстуком под ним; смотрит на Ричи и его длинные ноги в строгих штанах и не менее строгих ботинках. И, разумеется, ловит на себе ответный взгляд, и честно-честно не понимает, чем его заслужил. - Выглядишь прекрасно, Эдс, - говорит Тозиер со своей дурацкой ухмылкой. - Не так распутно, как положено юным дамам на таких мероприятиях, конечно, но вполне неплохо! - Придурок, - шипит Эдди и, сам того не замечая, сжимает его руку, а когда понимает, не отпускает. - Какого черта так долго, Балабол? - Необходимо было соответствовать вам, сеньор! Я нанял лучшего стилиста и отвесил ему бешеную кучу денег, и все это только ради вас. Эдди не знает, куда деваться, и понятия не имеет, зачем вообще пришел на этот дурацкий бал, и тянет Ричи за собой. - Господи, - Каспбрэк сжимает его руку еще чуть сильнее. - Пошли уже.***
Вечер проходит на удивление весело. Смотреть за танцами Бена и Майка не просто уморительно, Неудачники смеются в голос, а Беверли едва стоит на ногах от смеха и неловко рукой держится за плечо Билла. Эдди тоже смеется, и смеется, и смеется, пока неожиданно не понимает, что Ричи рядом с ним нет. - Какого черта? - пытаясь перекричать музыку, спрашивает Эдди у Стэна. - Ты не видел Ричи? Повторить пришлось несколько раз. - Он ушел за сцену! - Куда? - За сцену! - Вот же черт! - неожиданная тишина ознаменовалась раздраженным криком Эдди. Ловя на себе взгляды всех собравшихся, Каспбрэк едва сдерживается, чтобы не закатить глаза в манере Уриса. - Дерьмо. К микрофону подходит их местный диджей и что-то там говорит о молодой группе, призывает всех к поддержке и велит зажечь как следует, и когда до Эдди доходит смысл всех вышесказанных слов, он медленно поворачивается к сцене и под первые аккорды чертовой Бадди Холли видит стоящего у микрофона Ричи. - О. Мой. Бог, - медленно проговаривает Бен и во все глаза пялится на сцену. - Кажется, кто-то продул, - весело смеется Бев и оставляет Хэнскома на пару с Майком с застывшими в удивлении лицами. - Я-я д-думал, что так и будет, - кивает сам себе Билл, и Беверли с ним согласна. - Кажется, Ричи сорвал большой куш, - говорит она. И Ричи действительно его срывает, потому что, пока поет своим ломающимся голосом текст песни, не сводит глаз с Эдди, который, кажется, не верит в происходящее. Каспбрэк неуверенно косится на Бена и Майка, а потом снова переводит взгляд на сцену, чтобы в следующий момент со всей силы приложить руку к своему лицу. А потом тихонько улыбнуться, конечно же. - Но ты знаешь - я твой! - кричит в микрофон Тозиер и указательными пальцами обеих рук указывает точно на него. - А я знаю - ты моя! Эдди и Ричи с удивлением замечают, что им начинают подпевать. И это вовсе не Неудачники, потому что те, опомнившись, подключились на пару мгновений позже. - И это навсегда! А потом Каспбрэк убирает руку от лица, забирается на сцену и, встав рядом с Тозиером, выхватывает у него из рук микрофон, наклоняя к себе. - И мне, черт возьми, все равно, что они говорят о нас. На завершающих аккордах кричали все.