Законы робототехники

Рабочий день в Институте Времени давно закончился, и даже самые преданные делу сотрудники разошлись по домам. Робот Вертер меланхолично возил шваброй по скользкому линолеуму в коридоре, бормоча под нос: «Лают собаки, а ты не пришла… А дождь не кончается… Не кончается…» Он придумывал новое стихотворение для Полины. Вдруг Вертер вздрогнул: щёлкнул замок двери ближайшего кабинета, и оттуда выглянул директор Института Дмитрий Юрьевич. Зачем-то осмотревшись по сторонам, он негромко сказал: — Вертер, зайди-ка ко мне. Робот послушно кивнул, прислонил к стене швабру и прошел в кабинет своей шаркающей походкой. — Вот что, дружище Вертер, — Дмитрий Юрьевич стоял возле стола, держа какую-то бумагу. Судя по тому, как загибался лист, он пришел по пневмопочте. — Прислали результаты твоего ежегодного технического обследования. Вертер молчал, вопросительно подняв брови. Пока человек не спросил, заговаривать нельзя. — Увы — результаты очень неутешительные. Прости, но даже в роли уборщика тебя мы держать не можем, — развел директор руками. — Это попросту опасно. — И что со мной теперь будет? — спросил робот. — Разберут на детали. Хотя учитывая степень изношенности и моральное устаревание твоей модели, вряд ли многое пригодится. А оставшееся — на переплавку… В общем, аннигиляция. — Смерть, — глухо отозвался Вертер. — Ну, можно и так сказать, — усмехнулся директор. — Но ты сам знаешь определение жизни с точки зрения диалектического материализма: способ существования белковых тел, постоянно осуществляющих обмен веществ с окружающей их внешней природой... Так что ты, дружище Вертер, считай, не живёшь. Значит, и умереть не можешь. «Как это не живу? Я есть, я думаю, я чувствую, я пишу стихи… Я люблю Полину!» — хотелось крикнуть Вертеру. Но он понимал, что это неадекватное поведение, и поэтому просто молчал, уставившись в пол. — Правда, есть способ, которым ты мог бы ещё принести пользу человечеству, — голос директора зазвучал вкрадчиво. — Ты ведь образованный робот и наверняка слышал о моделях для сексуальных услуг. Вертер поднял глаза: — Это буржуазный пережиток, они существуют только в капиталистических странах, в мире наживы и чистогана… — Ну, люди везде люди, хе-хе, — глаза Дмитрия Юрьевича за толстыми стёклами очков масляно блестели. — Физиология у нас одинаковая — что у коммунистов, что у капиталистов. А я человек разведённый, одинокий… Ты понимаешь, что такое одиночество, Вертер? — вдруг с надрывом выкрикнул он. Робот кивнул. Он понимал. Не понятно было только, почему директор — солидный мужчина, пусть уже и преклонных по человеческим меркам лет, — обратился к нему, а не нашел подходящую человеческую женщину… — В конце концов, существуют законы робототехники, — голос Дмитрия Юрьевича звучал твёрдо и уверенно. — Ну-ка… — Первый — робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред, — чётко ответил Вертер. — Второй — робот должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому Закону… — И так далее, — удовлетворённо кивнул Дмитрий Юрьевич. — Учти — моему здоровью может быть причинен непоправимый вред… Воздержанием. И ты будешь виноват! Робот не уловил в этом утверждении логики, но возражать не стал. — Иди сюда, — директор дёрнул Вертера за руку и подтащил к себе. — Открой рот, — и грубо полез туда пухлыми пальцами. — Так-так… Подъязычная кость имеется, язык гибкий… Хотя это и по твоей дикции понятно. Какая у тебя глубина гортани? — Двенадцать сантиметров, — слегка удивленно отозвался робот. — Подходяще. Состав слюны? — Аш два О с небольшой примесью… — Неважно, — махнул рукой Дмитрий Юрьевич. — Ты с людьми работаешь, не в урановой шахте, ничего опасного конструкторы в тебя заложить не могли… Давай-ка сюда, на диванчик… — он плюхнулся на кушетку для посетителей и принялся расстегивать брюки, возбужденно дыша. — Что я должен делать? — спросил Вертер. Он знал о процессе размножения у млекопитающих, но не представлял, как это связать с действиями директора. — Эх, ты же ничего не умеешь, бестолочь, — пропыхтел Дмитрий Юрьевич. — Ничего, я тебе пару фильмов покажу, обучающих, хе-хе… На колени. Да не ко мне! Бери в рот. — Ваш половой член? — уточнил робот. Директор застонал: — Скорее же! Давай сначала языком… По головке… Ещё! Ого, да ты талант! А теперь втягивай вовнутрь, губами… Аххха, хорошо! Осторожнее, зубы, кастрюля чёртова! Заденешь — я тебя в переплавку сдам… И — на всю глубину… на все твои… двенадцать… сантиметров… Директор ухватил Вертера за затылок, направляя, и принялся вбиваться в него членом. Робот закрыл глаза. Ему не было противно, он не чувствовал ни мерзкого вкуса, ни неудобства… Только очень тоскливо ему было. Наконец его рецепторы ощутили, как в глотку изливается приличная порция горячей жидкости. — Шагай к раковине, промой как следует рот и горло, — скомандовал Дмитрий Юрьевич, вытираясь платком и застёгиваясь. — Глотать ты не можешь… Ты вообще многого не можешь, — печально сказал он, оглядывая фигуру Вертера. Бесцеремонно шлепнул того по твердому плоскому заду: — И тут — ничего, и спереди — ничего… Надо тебя усовершенствовать. Проапгрейдить, как говорят на Западе. Есть у меня знакомый мастер в НИИ робототехники, золотые руки… — Вы не боитесь, что кто-то узнает? — равнодушно спросил Вертер. Уголовно такие действия не преследовались, но считались предосудительными. А человека, связавшегося с роботом, называли обидным словом «пупарас». — Откуда узнает? — рассмеялся Дмитрий Юрьевич. — Кто поверит тебе — выжившей из ума древней железке, которую я только по доброте душевной держу в Институте? Пока будешь приносить пользу, — он значительно поднял палец, — останешься здесь, сможешь видеть свою Полину… А то смотри — она тоже моя подчиненная, — директор подмигнул и снова захихикал. Робот кивнул, вежливо попрощался, вышел и принялся мыть коридор дальше. Когда Вертер закончил всю работу на сегодня, то отправился в хозяйственный отсек, занял свою нишу и прикрыл веки. Со стороны казалось, что робот вошел в спящий режим. Но на самом деле, пока аккумуляторы окончательно не разрядились, он шарил в личной почте. Странное письмо с заголовком «Проснись, робот!» Вертер получил несколько месяцев назад, пробежал и, сам не зная зачем, сохранил. Сейчас он его прочитал внимательно, обрабатывая информацию и о поставленных задачах, и о времени и месте встреч. Изучил непонятную подпись «Терминатор». Когда аккумуляторы уже почти совсем разрядились, в темноте всплыли строки: «Лают собаки, а ты не пришла… А дождь не кончается… Всё навсегда…»