Blossoming with pain

      Эдди снова собиралась под тихие, но весьма убедительные увещевания мамы о том, что уж больно она рано встаёт, даже для буднего дня. Девушка проснулась в шесть тридцать утра и теперь застилала кровать, попутно аккуратно складывая в сумку необходимые на учёбе вещи, умывалась, чистила зубы. Затем она расчесала шелковистые тёмные волосы, положила два сэндвича — сладкий и солёный, зелёное яблоко, а также термостакан с кофе и неспешно ушла из дома, размышляя о том, что может в себе принести этот медлительно-ленивый молчаливый понедельник. На городских улицах бродило от силы четыре человека. Эдс со скучающим видом поправила сумку на плече и двинулась дальше. В восемь двадцать они с Билли должны встретиться на школьном дворе и позавтракать, пока всё вокруг не наполнилось шумными учениками. У Каспбрак оставалось ещё час двадцать до назначенной встречи.       Они с Денбро дружили с начальных классов. Эдди в Билли нравилась бесконечная доброта, способность насмешить в любой момент, но быть и серьёзной, если потребуется, и конечно же максимальная учтивость. Где-то поблизости с ними часто тусили Бевер и Майки, вечно весёлый дуэт, ворующий друг у друга картошку во время обеда и громко поющий что-то из популярного среди школьников альтернативного рока. Про них распускали слухи. Люди с чего-то взяли, что Бевер — бабник, флиртующий с первой встречной, а Майки — садистка-развратница. А всё из-за того, что когда-то в четвёртом классе Бевер играл Ромео в спектакле, где на роль Джульетты пробовали взять не меньше десяти девочек, каждую из которых ему пришлось целовать на пробах. (в итоге утвердили Билли) Майки считали садисткой из-за их с тётей семейного бизнеса по убою коров и изготовлению самых вкусных стейков, вырезок и колбас в городе. При всём этом девушка ненавидела жестокость по отношению к животным и никогда не обсуждала с подругами данную тему. Конечно же слухи ничего общего с правдой не имели. С ними обоими общалась и ещё одна местная неудачница — Бенни Хэнском, которую донимали из-за пары дополнительных кило и завтраков, более плотных, чем у кого-либо. Абсолютно каждая из четырёх девушек, и Бевер, единственный парень в их «группировке», имели весьма странные отношения с Ричилин и Стефани, местными так называемыми «близняшками», Королевами Сарказма, увлечёнными приколами и никого не забавляющими шутками. Рич и Стеф были лучшими подругами ещё со времён детского сада. Им было недостаточно общества друг друга, так что эти двое донимали окружающих при любой возможности, а за компанией Эдди и Билли они буквально следовали по пятам. Ребята не считали Тозиер и Урис своими подругами, вернее не признавали их таковыми. Слишком уж странной казалась идея, что такие ироничные засранки могут дружить с ними, такими правильными, невзрачными, тихими.

***

      Девушка добрела до старого кладбища и провела там достаточно много времени, вслух разговаривая о наболевшем. Эдриан Каспбрак никогда не видела своего отца, да и вообще, ничего о нём не знала, кроме очевидного: он был на пару лет старше мамы, имел голубые глаза и работал в фирме по переработке металла. Соня рассказала дочери, что папа умер от рака лёгких, когда девочке не было и трёх лет, но это совсем не утешало. Эдди годами не могла выведать у матери столько информации, сколько её интересовало. Удалось лишь узнать, где он похоронен.       Поросшее густой изумрудной зеленью старое кладбище, застывшее на задворках Дерри одиноким островком гробового молчания скрывалось за аллеей высоких деревьев и имело таинственный вид. Эдди приходила туда, когда уставала от общества, от школы, от мамы, и даже от самой себя. Она сидела там и теперь, расположившись на мягкой и влажной, ещё не успевшей пожухнуть траве, проводя пальцами по выгравированной крупными буквами надписи на надгробии — «Рорджер Джозеф Каспбрак». Помимо девушки никто не приносил к надгробию цветы, не плакал, не нарушал мертвецкого молчания льющимися с уст словами. Фотографий с ним дома совсем не осталось, но Эдс построила в голове милый сердцу образ и беседовала с могилой, когда начинала о чём-то переживать. Она сидела так и теперь, перебирая в руках сорванные колокольчики с уже распустившимися лиловыми бутонами. — Почему мама не любит говорить о тебе, папа? — спросила темноволосая. — У вас что-то произошло? Вы хотя-бы любили друг друга? Что вообще такое, эта любовь? — закусила она губы, придаваясь философским вопросам, когда экран телефона загорелся, оповещая о пришедшем сообщении. «Куда ты пропала, Эдди? Повсюду тебя ищу. Через пять минут мы должны встретиться. Через полчаса урок! Ещё позавтракать надо»       За словами время пролетело ужасно быстро. Текст СМС очень в стиле Билли Денбро — кратко, по-существу, но с ноткой тревоги. Эта забота казалась Эдриан более спокойной, искренней и нежной, нежели вечное экспрессивное доставание матери. После жестокого убийства сестры Денбро, Джорджии, минуло четыре года. Четыре года депрессий, ночных кошмаров и походов к психологу дважды в неделю. У Билли бывали приступы апатии и абсолютного безразличия по отношению к окружающим, но теперь всё в порядке. С того времени их дружба окрепла, потому что Касбрак — единственная, кто не был с Денбро лицемерной, не задавал лишних вопросов, не требовал переступить через собственную скорбь и через собственные эмоции, на которые та имела полное право. Эта взаимная привязанность нитями шла через души лучших подруг. «Встретимся в парке», — напечатала ответ Эдди, поднялась с земли, легонько провела ладонью по плите и только развернулась, чтобы направиться к выходу, как вдруг застыла от неожиданности. Прямо перед ней стояла Ричи Тозиер, темноволосая одноклассница с жёлто-зелёными глазами, зрачки которых были окружены лучистым медовым ободком. Рот Тозиер расплылся в улыбке, обнажившей белые зубы. Слишком близко. Эдди ощутила на своём лице свежее дыхание, а в нос ударил терпкий яблочный аромат ни то духов, ни то завтрака Ричи.       Ричилин тоже называли неудачницей и унижали на протяжении всех школьных лет, но не из-за вечных недомоганий, приступов астмы, заикания, детских поцелуев, семейного бизнеса или лишних кило, а из-за вздорного характера, амплуа клоунессы, раздражающе вызывающего поведения и невыразимой надменности, которую они со Стефани делили на двоих.       Голова Эдриан вдруг пошла кругом, а в горле образовался противный ком, не дающий сделать и глотка воздуха. Она часто заморгала. — Ричилин, — нервно начала было Эдди, — как ты… — Оказалась тут? — вопросительно подняла брови темноволосая. — На самом деле я просто гуляла. Бессонница, скука, желание проветрится. Облазила всё вокруг, а потом вспомнила про кладбище. Рисовала, ну, знаешь, хуи, — Тозиер одарила Каспбрак самой весёлой улыбкой, — а тут ты со своими проникновенными речами, я аж прослезилась. Кто бы мог подумать, насколько сильно крошка-картошка Эдси скучает по папочке, которого никогда не знала?       Ричи пропустила мягкую прядь волос Эдди меж своих тонких пальцев в игривом жесте. Каспбрак в это время и пошевелиться не могла. — Значит ли это, что тебе ненужна помощь мамочки? Мамочки ведь должны помогать своим девочкам, верно? — Тозиер продолжала нести типичную для себя чушь, доводя одноклассницу до желания исчезнуть.       Эдди ощутила, как горячая кровь приливает к щекам краской смущения. Ричилин и прежде говорила подобное, но не при таких обстоятельствах. За всем этим потоком реакций и мыслей в голове, Каспбрак внезапно осенило — она не только не ела последние двенадцать часов, но ещё и не приняла лекарства. Собирая в себе остатки уверенности она попыталась сказать хоть слово: — Я не, — начала было Эдди, как вдруг разразилась страшным кашлем, — не собираюсь, — попыталась продолжить она, но раскашлялась сильнее, брызжа слюной и пытаясь сделать глоток воздуха. — Каспбрак, ты чего? — переменилась в лице Тозиер, которая, судя по её виду, успела перепугаться, раз уж с губ сошла довольная ухмылка, — Ты как варёный рак раскраснелась. Приступ что ли? О да, Ричилин, приз за догадливость. — Д-да, нужен ингалятор, — ноги Эдди подкосились и она обессиленно опустилась на траву. Слетевшая с плеча сумка рухнула рядом. Каспбрак дрожащими руками потянулась к ней, добралась до кармашка и пока его ощупывала, поняла, что не взяла лекарства. Она забыла также положить с собой и долбанный ингалятор. Даже не спрыснула им горло перед выходом из дома. Крайне паршивая ситуация — Ты что, забыла? — задавала Ричи необычайно глупые вопросы. С такой ситуацией она столкнулась впервые. — Что делать-то? — Н-не знаю я, — Эдди не переставала кашлять, корчась на траве. Всё её тело заходилось спазмом. Лёгкие буквально горели жарким пламенем. Тозиер опустилась перед Каспбрак на колени и притянула ближе к себе. — Ладно, так, просто дыши, Спагетти-Девочка! Дыши! — провозгласила она, пока взлохмаченные тёмные волосы лезли прямо в глаза. — Говорю, дурочка, дыши, — тараторила Ричи, крепко и больно сжимая плечи одноклассницы. — Ну же, ну… Смотри на меня. — Тозиер начала показывать, как правильно делать глубокие вдохи полной грудью.       Паникующая Каспбрак повторяла, пока всё тело содрогалось от приступа, а сердце бешено колотилось. Она никак не ожидала, что подобное произойдёт. Никак не ожидала, что окажется в такой ситуации с девушкой, что достаёт её и её подруг уже не первый год, причём весьма раздражающе и настойчиво: пряча по кабинетам её вещи, воруя обед или мешая выполнять задания на уроках, ведь зачастую их сажали вместе.       Приведя дыхание в норму, Эдди обессиленно легла куда-то поверх собственной сумки. Ричи плюхнулась рядом. — Ты норм? — спросила Ричи, поворачивая голову. — Ну ты даёшь конечно — забыть лекарства, которые тебе жизненно необходимы. Вот глупая. — Помолчи, а, — ответила Эдриан, прижимавшая два пальца к запястью, отсчитывающая собственный пульс, — я в порядке. — В следующий раз я тебя реанимировать не собираюсь, хворающая Принцесса-Ипохондрик, — облегчённо засмеялась Тозиер, явно радостная оттого, что её одноклассница в относительной норме.       Эдди повернула голову в её сторону, иронично улыбаясь. Девушки встретились взглядами и у Каспбрак вновь перехватило дыхание. Не от приступа, а от мысли, что что эта по-дурацки шутящая и бесконечно саркастичная задира прямо сейчас спасла, без преувеличений, её грёбаную жизнь. Буквально остановила внезапно охвативший всё тело приступ, вместо того, чтобы уйти или поиздеваться. — Знаешь, у тебя пипец как много веснушек, Каспбрак, — разглядывая её лицо вдруг выдала Ричи, улыбаясь ещё шире. — А у тебя волосы выглядят так, будто там воронье гнездо или словно тебя током ударило, Тозиер, — не осталась в долгу Эдди, и они обе рассмеялись.       Телефон Эдриан разразился мелодией прямо под спиной девушки. «Cool Kids» звучно разрезала воздух на старом кладбище. — У-у-у, мне нравится эта песня. Какие вкусы, какая мелодия.       Эдди в ответ шикнула и заговорила по телефону: — Боже, Билли, прости, что опаздываю. Возникли проблемы. Да, скоро буду. Знаю, это хреново. Извини, правда. Хорошо. — ответила она и повесила трубку. — Осталось десять минут до урока. — У-у, наша малышка рискует опоздать и получить выговор от мамочки, — наигранно удивлённым тоном сказала Тозиер. — Опаздывать — дурной тон. — Конечно, лучше умереть от нехватки воздуха, — надула и скривила Ричилин собственные губы, хмурясь.       Тозиер протянула руку куда-то в сторону справа от Эдди и взяла в неё два немного смятых колокольчика, выпавших из рук Каспбрак во время приступа. Носом вдохнула их запах, опираясь свободной рукой о землю. Затем она поднялась и отряхнулась, сверху вниз глядя на Эдс. — Если волнуешься об опоздании, чего разлеглась? — спросила Ричилин. — Так и быть, хватай культю. — она протянула Эдди тонкую руку, улыбаясь во весь рот.        Каспбрак приняла ладонь быстрее, чем ожидала. Поднявшись, пару мгновений девушка так и держалась за неё, не отпуская. Они не прерывали зрительного контакта, пока не пришло неловкое осознание. Эдди резко одёрнула собственную тёплую ладонь от холодной ладони Тозиер и отвела смущённый взгляд. — Тебе бы лекарства принять и ингалятор прихватить, — куда более сдержанно заметила Ричи, разворачиваясь и незаметно убирая колокольчики в раскрытый портфель. Они с Эдди направились к выходу с кладбища. — Тебе необязательно идти со мной, — вдруг заявила Каспбрак куда-то в спину Тозиер. — Ага, я тебя оставлю, а ты снова скрючишься и помрёшь где-нибудь в канаве. Ещё чего, я же не изверг. — Это просто приступ, — краешками губ улыбнулась Эдриан. — Лишающий тебя дыхания. — Такова суть астмы. Я бы справилась. — Так в этом уверена?       Где-то в боку у Эдди кольнуло. Такая забота и заинтересованность казалась внезапной и странной. Они молчали, пока не свернули на улицу, на которой уже много лет стоял дом Каспбраков. Заметив, что машина матери всё ещё стоит возле участка, Эдди замялась. — Чего ссыкуешь, Эдс? — покосилась на неё Ричи. — Не хочу, чтобы мама узнала, что я не принимала лекарства. Она разозлится. — Не разозлится, если не узнает. — Но она увидит меня и начнёт задавать вопросы, — посмотрела Каспбрак на одноклассницу. — Ты что, никогда не сбегала из дома через окно по вечерам и не возвращалась таким же образом тихо возвращаться обратно? Эдриан отрицательно помотала головой. — Ладно, раз ты в этом профан, я могу пробраться и забрать твои лекарства. — Ты это правда сделаешь? — удивилась Эдди. — Да без проблем. Где они лежат? — Кажется, на столике возле кровати. Три разных пачки и ингалятор. — Будет сделано, мисс, только куртку с портфелем придержите. — Моя спальня находится… — собиралась было пояснить Эдс, но Ричи прервала её. — Да знаю я, где она находится, Джульетта. Я много что знаю.       Эдриан приняла вещи, а Ричилин тем временем отправилась к прилегающей к левой стороне дома едва заметной среди лоз дикого виноградника и хмеля лестнице, ведущей ко второму этажу дома, где располагалась спальня Эдди. Каспбрак неотрывно следила за Тозиер, прикусывая от волнения нижнюю губу. Забравшись по деревянным ступенькам Ричилин в несколько точных и быстрых движений добралась дотуда, осторожно открыла окно и пробралась внутрь. Оказавшись в обиталище Эдс, Ричи оглянулась. Комната была светлой, уютной и очень чистой, все вещи аккуратно разложены по своим местам. Пахло какими-то ароматизаторами, таблетками и оладьями, запах которых разносился по всему дому так, что Тозиер учуяла его в мгновение ока. Девушка встряхнула головой в попытке сосредоточиться на заданной цели и подошла к кровати Эдди, заметив мягкие покрывала, уйму подушек и милого белого плюшевого зайца. Тозиер ухмыльнулась, переводя взгляд на бежевый прикроватный столик с ночником, учебником литературы и упаковками таблеток. Ричи быстро взяла их и убрала в карман. Почесав косматый затылок направилась в ванную, где нашёлся ингалятор. Положила в карман и собралась было уходить, но заметила на полке справа снимок с хозяйкой комнаты. Это было единственное присутствующее на полке одиночное фото Эдди, фото без матери. На кадре Эдриан сидела на ажурной кремовой скамейке возле клумбы. Маленькие ярко-синие цветочки и темноволосая девушка с очаровательной улыбкой. Ричи вытащила снимок из рамки, свернула напополам и убрала в задний карман джинс, а рамку спрятала позади других снимков, так чтобы Каспбрак с матерью ничего не заметили, и направилась к окну.       Несколько точных движений, и потрёпанные временем грубые ботинки Ричилин Тозиер встретились с землёй и переступили на изумрудную траву. — Почему так долго? — подняла брови Эдди, пробегая взглядом по одежде одноклассницы в попытке заметить выпирающие оттуда предметы. — С мамашей твоей беседовала, — съязвила Ричи в ответ, — она спросила, сильно ли заметно, что у тебя чисто, как, а лаборатории, и светло, как в Раю. —  Завязывай уже! —  закатила глаза Эдриан, явно ожидавшая большей серьёзности. —  Серьёзно, тебя бы занести в «Книгу рекордов Гиннеса», как самого чистого подростка современности. Прямо идеальная комната, ни пылинки. —  Ты всё взяла? —  упорно реагировала Эдди комментарии Ричилин. —  Да всё я взяла, расслабься, детка. —  ухмыльнулась та. — Всё на месте. —  Тогда пора уходить, —  ответила Эдриан, тревожно оглядев дом, передала Ричи её вещи, и направилась в сторону школы.       На безопасном расстоянии от дома Каспбрак отняла свой ингалятор и вдохнула спасительное лекарство, убирая со лба налипшие волосы. Оставшийся путь занял ещё минут пять-семь, а затем девушки оказались на заднем дворе школы. —  Прошло двадцать минут от урока, — произнесла Эдди, поднимая глаза с экрана телефона. — Мисс Эймонд прикончит нас за опоздание. — Не прикончит, если мы пропустим его. Во всяком случае, мы можно его прогулять, а на второй прийти вместе с остальными. — Наших родителей уведомят о пропуске! — глаза Каспбрак увеличились в несколько раз от одной мысли о последствиях прогула. — Не уведомят, всем плевать. Всегда можно придумать какое-нибудь оправдание, а на худой конец даже правду сказать. У тебя же был приступ, Каспбрак. Есть адекватная причина, по которой ты не смогла прийти раньше, и причина эта обоснована. — Ричилин продолжала уверенно убеждать одноклассницу в своей правоте. — Но ведь мы опаздываем явно не на весь урок, это всё равно неправильно. — Неправильно? А не надоело тебе быть всегда такой правильной, сахарно идеальной чистой принцессой порядка? — слегка ехидно допытывалась Тозиер, вдруг возникнув прямо перед лицом Каспбрак. — Нарушь хотя-бы одно правило, скучная девочка. — Ричи положила руку ей на предплечье. — Ладно, — тихо сдалась Эдди, соглашаясь на одно из первых своих постыдных деяний и опустила взгляд под встречным пытливым взглядом Ричи.       Та улыбнулась, довольная результатом уговоров. Жёлто-зелёные, почти кошачьи глаза Тозиер хитро сверкали. — Вот и умница. Идём сядем.       Не успели девушки усесться на влажную после ночного дождя скамью, как их окликнули давно знакомые голоса.