***
Вспоминая о том дне, Рон до сих пор любит размышлять: было ли это невероятной удачей или шуткой мироздания. В конечном итоге он всегда приходит к мысли, что, что бы то ни было, все к лучшему. Тогда его спасло только то, что он очнулся не сразу. Подселенец, а Рон всегда называл его только так, уже вовсю хозяйничал в его голове, напрочь не замечая хозяина и рассуждая на тему того, как же ему повезло попасть в Поттериану, а то что в шестого Уизела, так ничего — прорвемся. Первым желанием мальчика было начать вопить на тему того, что этот кто-то делает в его голове, и кто это вообще такой, но шок и разумная осторожность, привитая ему жизнью с близнецами, заставили затаиться и смотреть, что будет. Хотя ему было страшно, очень страшно. Смотреть и видеть, как двигаются твои руки, слышать, как ты говоришь, но самому не прикладывать к этому никаких усилий. Если бы мог, Рон бы обливался холодным потом от ужаса, но его телом управлял чужак, и мальчик ничего не мог с этим поделать. Но единственная возможность, которая у него была — это наблюдать. И он наблюдал, смотрел и слушал, особенное внимание уделяя мыслям подселенца. Следил за ним и готовился дать отпор в случае чего. А у подселенца или попаданца, как он сам себя называл, были проблемы. Тот не ощущал в себе магии. «Ну, разумеется», — злорадно думал мальчик, старательно окутываясь коконом из магии на самом дне сознания. — «Вся магия-то у меня». В собственной голове ощущать волшебство было легче, как и управлять магическими потоками, ведь теперь он их видел. Как понял Рон из мыслей вторженца, того отправили сюда какие-то высшие силы и в качестве бонуса дали три способности. Но способности не на его выбор, а что дают - то и бери. Одной из этих способностей оказалось магическое зрение, которое проявилось и у Рона. Что, в общем-то, не удивительно, ведь и он, и вторженец находились в одной голове. Почему эти высшие силы не освободили жилплощадь от Рона, мальчик так и не понял, как и то, почему захватчик сразу не попытался его поглотить. То, что тот думал, что Рон умер до вселения, и расстраивался, что ему не достались воспоминания мальчика, Рон понял только через пару дней. Однако бездействие подселенца было Уизли на руку, и мальчик начал готовиться к тому моменту, когда чужак поймет, что не один. «Конечно, он старше, и душа у него сильнее», — мрачно думал Рон, разглядывая яркую бирюзовую звезду. Сам он выглядел намного хуже: тусклый рыжеватый свет, весь в разводах, как свечка в грязном фонаре. Но у Рона была Она — Магия, яркими светящимися искорками окутывающая его душу. Если бы он знал, то описал бы это, как искры от бенгальского огня, но Рон никогда не видел бенгальского огня и поэтому никак и ничего не описывал, сосредоточенно окутываясь искрами. Сначала белоснежными, теплыми и сияющими, а потом, когда светлых стало не хватать, и черными, как ночь, холодными и серебристыми, как снежинки. Если бы какой-нибудь дипломированный маг с аурным зрением посмотрел на мальчика в эти дни, то увидел бы зарождающийся стихийный выброс невероятной силы. Но Молли уже забрала его из Мунго, и некому было заметить, что с ребенком что-то не так. Но ничто не может длиться бесконечно, и в один прекрасный момент (а если точнее, ночью через неделю после случившегося) попаданец все же сумел найти Рона в собственной голове. Что он собирался сказать или сделать в тот момент, мальчик так никогда и не узнал, со всей дури ударив по пришельцу накопленной за это время магией. Первое и последнее, что увидел собственной голове попаданец, была ментальная проекция маленького мальчика, искрящая как поврежденный электрощиток.***
Рон никогда не считал себя плохим мальчиком. Да и какой ребенок может считать себя плохим? «Однако я вполне могу вырасти в плохого человека», — вяло размышлял он, лежа на кровати и поглощая последний кусочек души незваного гостя. — «Хотя, что считать плохим?» Рон действительно сильно задумался над этим. Рефлексировать на тему того, что он убил вторженца? Так сам виноват! Расстраиваться из-за возможного будущего? Рано, оно еще не произошло. Менять будущие события? Возможно, но очень осторожно, никогда не знаешь, что получится в результате. К утру мальчик четко решил, что считать себя хорошим человеком он не будет. Его единственной целью стало хорошо устроиться в жизни, а с полученными знаниями о возможном будущем это был лишь вопрос времени. А что до того, что устраиваться он будет за чужой счет — так ведь он решил не считать себя хорошим человеком. «Хотя и в плохие себя записывать еще рано». Основной проблемой для Рона стали полученные от подселенца и сожранные им в последствие кусочки души. Справиться-то он с ним справился, но душа оказалась слишком сильной и серьезно повлияла на него самого как в хорошую, так и в плохую сторону. Аурное зрение так и осталось с Роном, отчего он еще почти полгода врезался во все доступные поверхности, пока наконец-то не научился выключать столь сомнительное приобретение. Что еще хуже, оно все время тянуло из него магию на подпитку, и все эти полгода ребенок ходил вялый и сонный, а Молли пичкала его восстанавливающими зельями сомнительного качества. После двух недель мучений Рона стало нещадно рвать после каждого приема этих самых зелий. Поразмышляв и проведя несколько экспериментов, он пришел к выводу, что организм реагирует на вредоносные вещества. Так и выявился его второй дар, который, впрочем, должен был достаться вовсе не ему. Третий же дар Рон обнаружил совершенно случайно, когда лишь чудом сумел увернуться от зубов крупа, которого притащил в нору Чарли. Тогда мальчишка с места сиганул на крышу сарая (которая, вообще-то, была выше окон второго этажа). Домашние списали все на магический выброс, но Рон-то точно знал, что в этот момент в нем не было ни капли магии. «Я прям как ниндзя, — магловские комиксы в дом таскал еще Билл из близлежащей деревни, так что Рон был знаком с магловской культурой, пусть и весьма поверхностно. — Интересно, какие еще сюрпризы мне приготовил подселенец?» —мрачно подумал мальчик, спускаясь по приставной лестнице с крыши сарая.***
Сюрпризов, как оказалось, было немало. Результатом того, что он поглотил чужую душу стала ярая нелюбовь к гречке и такая же сильная любовь к яблокам, поразительная любовь к чистоте (нет, разумеется, не идеальная, но на фоне их дома), а также непонятно откуда взявшиеся навыки готовки, которые первое время с трудом удавалось скрывать. Любовь к красивым вещам и мягким игрушкам (которых у него отродясь не было), а также то, что он начал прекрасно понимать сестру, наводило на определенные подозрения. Как водится, подозрения подтвердились, когда в девять лет к ним в гости заглянули однокурсники Перси и присоединившийся к ним Седрик Диггори. И вместо того, чтобы размышлять о том, что через пять лет хаффлпаффец умрет, или наблюдать, как Фред с Джорджем строят глазки двум гриффиндоркам, он внимательно разглядывал Оливера Вуда. Разглядывал и отмечал, что тот довольно симпатичный. «Чертова баба», — а то, что подселенцем была именно женщина, он начал подозревать давно. Хотя, впрочем, это мало влияло на жизнь Рона. Маги были бисексуальны и формировали пары преимущественно по совпадению векторов магии. Чем меньше градус совпадения, тем лучше. Так пара с совпадением в два градуса вполне могла бы произвести на свет кого-нибудь вроде Мерлина, Морганы и всех четырех основателей. В одном флаконе. Мужские же пары веками пользовались услугами сквибок. Так что интерес к своему полу оставался исключительно вопросом самоидентификации Рона, и он решил пока об этом не думать. Гораздо важнее для него было то, как сбежать от бдительного ока Молли Уизли, чтобы потренироваться в магии и не только в ней. В первый раз начав колдовать после отключения аурного зрения, Рон чуть не спалил половину окрестного подлеска и только потом догадался посмотреть на свое магическое ядро. Увиденное его озадачило. Его магия пахла болотными цветами и свежей травой, степью в солнечный день. Вместо грязно-рыжего цвета в разводах, каким он был у него до этого или на худой конец бирюзового, как у подселенца, у него был спокойный, ровный оливковый цвет. Не сияющий ярко и не тусклый, но ядро было большим (даже больше, если бы оно просто слилось с попаданцем), и все в сероватых искрах. Что бы это могло значить, Рон тогда не понял, лишь спустя почти десяток лет узнав, что у него серый тип магии. Не нейтральный (то есть никакой, как у грязнокровок и слабосилков), а именно серый, в котором переплелись светлая и темная магия, а ровный, однотонный и не сияющий и говорил о предрасположенности к щитовой магии. Много лет спустя Рон будет слушать, как глава гильдии боевых магов ругается, спешно переквалифицируя неплохого (если не сказать, отличного) боевика в главу отряда защиты. Единственный во всем мире маг, способный создать стационарный щит без ритуала, просиживал десятки лет в боевой группе… Но все это будет потом. Сейчас же Рон тренировал магию и физическую подготовку, а также регулярно грел уши, распутывая заглушающие чары, которыми закрывались на кухне взрослые. Так он сумел добавить к уже существующей (а точнее полученной от сожранного подселенца) информации новую. И надо сказать, картина не радовала. Вопрос о том, дамбигад ли это, решился с ходу, когда Рон услышал о том, что директор спонсирует его семью из сейфов Поттера. «Ну, ничего, недолго тебе осталось, — раздраженно подумал мальчик. Разумеется, Рон еще в глаза не видел того Мальчика-Который-Выжил, но не обученный, хлопающий ушами и верящий в дружбу магловоспитанный герой был для шестого Уизли гораздо выгоднее паука-манипулятора. — Главное проследить, чтоб старикан точно сдох». То, что его собственное семейство оказалось пресловутыми Уизлигадами, было не слишком приятно. С другой стороны, с Джинни Рон жил душа в душу, и она скорее послушает брата, чем мать, близнецам всегда можно надавать по ушам (благо, силы у него есть), чтобы не обирали Героя, а уж выгоду они сумеют извлечь и из честного бизнеса. Перси всегда все было до фонаря, а значит, он не будет ни во что лезть (к тому же безумной любви к министерству в реальной жизни за братом замечено не было), а Билл и Чарли были далеко и слишком благородны для этого. — «А мама достаточно взрослая, чтобы самой отвечать за свои поступки», — цинично подумал десятилетний ребенок, согласно покивав на слова о том, что он обязательно станет другом героя. Прихватив со стола яблоко, Рон вышел во двор, размышляя, как прекрасна жизнь. В комнате валялся старый самоучитель из аврората, забытый на кухне Норы Нимфодорой Тонкс (она частенько заходила в гости), а также старинный трактат о восточной магии от Билла и книги о западно-европейских монстрах из серии «что это и как его убить» от Чарли.***
То, что судьба жестокая штука и обожает пошутить, Рон понял еще на магловской стороне платформы. Вместо несчастного и затюканного Героя, какого ему обещали знания из головы попаданца, Рон обнаружил совсем иное. Сначала он почувствовал внимательный взгляд, будто просканировавший их семейство. Затем и обладатель этого взгляда приблизился к ним. Мелким ли был Поттер? О да, мелким и щуплым, но только пока. В нем была видна порода из той серии, когда из задохлика вырастает сильный, гибкий и верткий боец. Испуганным ли он был? Ну, изображал определенно талантливо. Море наивности в огромных зеленых глазах, а на дне - хищные искры еще маленького, но уже дикого волка. Растерянным? О да, прям-таки. Он пер на семейство Уизли как танк, и вряд ли что-то могло сбить его с пути. Он точно видел цель и не видел препятствий. Растерянностью тут и не пахло. Семейство потихоньку втягивалось на платформу, Перси хмыкнул и ушел в купе старост, близнецы, как обычно, придурялись, впрочем, успев шапочно познакомиться с Поттером, а Джинни отвлекала маму нытьем. Когда Фред и Джордж выскочили из купе, переключив внимание Молли на себя, Рон тихонько спросил у сестры, придержав ее за локоть: — Понравился? — кивнул он в сторону вагона. Джинни же только тонко улыбнулась в ответ. После того, как Рон получил свои новые возможности (и привычки), он начал много общаться с Джинни, а та в свою очередь начала интересоваться чем-то, кроме кукол. Так и получилось, что к десяти годам седьмой ребенок рода Уизли прекрасно разбирался в ритуалах. А помощь Рона, обладающего аурным зрением, позволила девочке почти полностью содрать с себя печать предателей крови. У Рона ее уже не было, Билл вытеснил ее каким-то древним проклятьем фараонов, нивелированными ритуалами (что-то сложное и непонятное). У старшего сына Уизли ее тоже не было. Чарли получил благословение драконов, а оно срывает всю вредоносную магию, Перси она не мешала, да и он собирался переходить в чужой род, когда встретит кого-то для себя. Полное отречение от Уизли снимет печать и с него. Близнецы же резонируют друг с другом, и печать для них не помеха. Так что действительно назвать предателями крови можно было только старшее поколение семьи. Джинни же хотела стать леди, а для этого нужна была сорванная печать (чего она почти добилась) и жених, коего ей пихали все, начиная от матери и заканчивая Дамблдором. Ей бы взбеситься, но она сначала решила взглянуть на Поттера. И, судя по всему, увиденное ей понравилось. — Ну, как знаешь. — Рон взлохматил волосы на затылке, чмокнул сестру в щеку и запрыгнул в поезд. Поездка, надо сказать, вышла неоднозначной. Уизли и Поттер ходили друг вокруг друга кругами, как два зверя разной породы, то ли деля территорию, то ли пытаясь понять, уживутся ли вместе. Продолжалось это ровно до тех пор, пока к ним не вломился Малфой. Маленький, белый, изящный, как фарфоровая статуэтка, с тонкими чертами лица он выглядел вдвойне беззащитным на фоне громил у него за спиной. Малфой пыжился, раздувался, пытаясь произвести впечатление на Поттера и явно не замечая, что при желании тот его просто сожрет. Рон усмехнулся, и блондин переключил свое внимание на него, отчего Уизли всерьез начал думать, как выставить это эфемерное существо из купе, случайно не сломав. К тому же от Малфоеныша не человечески прекрасно пахло ветром, молниями и грозой, отчего Рон растерялся и немного поплыл, пытаясь сосредоточится то ли на запахе, то ли на окружающей реальности. Спас его, как ни странно, Поттер, кинув в незваных гостей каким-то заклятием (Рон не прислушивался), отчего тех вымело из купе, захлопнув дверь. Рыжий облегченно растянулся на сидении под внимательным взглядом зеленых глаз. — Сильно развезло? — ухмыляясь, поинтересовался Поттер, разглядывая Уизли с исследовательским интересом, на что тот смог пробормотать только что-то весьма далекое от цензурного. — Ты бы вектор совпадения магии проверил. — Посоветовал «магловоспитаный» брюнет, улыбаясь уже в открытую. Ведь магов вело так только в присутствии наиболее подходящей пары, да и то не всех и не всегда. У Малфоя явно были защитные родовые амулеты от Всего на свете. Рону же оставалось только материться, у него таких амулетов не было. «Только Малфоя в партнеры мне и не хватало.» Весь оставшийся путь мальчишки обсуждали свою дошкольную жизнь. Нет, разумеется, каждый из них о чем-то умолчал, но обоюдно данная клятва о неразглашении неплохо развязала обоим языки. Рон поведал о слетевшей в результате травмы печати предателей крови и проснувшихся родовых дарах. Поттер же - о дневнике матери и кодексе рода Певерелл, матереализовавшемся перед ним в день семилетия. На что получил душевный совет, никому о столь сомнительном родстве не распространяться. Если говорить совсем уж кратко, они неплохо подружились. Общие секреты вообще имеют свойство сближать, а уж когда таким секретом становишься ты сам и твоя безопасность. — Да и Малфой в придачу, — как издевательски заметил Поттер. То, вообще-то, появляется неплохой повод для дружбы. Хогвартс произвел на Рона благоговейное впечатление, когда они подъезжали к нему на лодках. Когда Лонгботтом потерял жабу, сильно захотелось протереть глаза, чтобы удостовериться что вот да, это и есть внук Железной Августы. Правда потом (через пару месяцев в душевой) Рон заметил скрывающий ауру амулет и браслеты-ограничители, до этого же даже он считал Невилла недалеким увальнем. Впрочем, Дамблдор тоже, а значит, Лонгботтомы добились, чего хотели. Когда лохматая заучка начала читать лекцию про потолок, Рону очень сильно захотелось ее задушить. «И это должно стать моей женой?». Появилось сильное желание обвести круг изгнания зла, и он быстро перевел взгляд на Шляпу. Когда Поттера после долгого распределения отправили на Гриффиндор, захотелось на весь зал закричать, что шляпа в маразме. Но потом она отправила туда и его, так что у Рона даже слов не осталось. Когда на первый урок трансфигурации они с Гарри опоздали, Уизли хотел высказать Макгонагалл все, что думает о деканах, старостах и планировке замка. Когда Снейп ни за что отчитал Поттера (из-за врожденного сволочизма видимо) Рон только тихо хихикал, еще месяц подкалывая друга, который не решился палить свои знания. Когда после первого урока полетов Поттера назначили ловцом, а Малфой вызвал на дуэль, Рона откачивали вчетвером. Симус вел, Дин смотрел, чтобы не спалили преподы, Невилл тащил его сумку, а матерящийся Поттер поддерживал. На последующие вопросы, нахера он за Гарри согласился на дуэль, Уизли только расстроенно мычал, а Невилл его жалел. Уровень совпадения в 7 градусов был для Рона приговором. Дин посоветовал купить ментальный амулет, а Симус чуть не подорвал их, решив наколдовать воды. Когда на полуночной дуэли случился полный бред, Рон только бился головой об стену, Поттер всерьез сочинял письмо о переводе в Дурмстранг, разбуженный Дин ржал, а заикающийся Невилл уронил флакон с успокоительным, которое Левиоссой подхватил Симус. Закономерный взрыв тряхнул башню, а Рон впервые задумался, что живет с весьма странными типами. Когда на Хеллоуин они спасли лохматого бобра, и он (бобер) начал таскаться за ними повсюду, Рон страдал, а Поттер мечтательно предложил скормить ее Пушку. Когда на Рождество Гарри подарили мантию, и они ходили к зеркалу, Рон увидел в нем совсем не то, что ожидал, а потом еще две недели не мог смотреть на Малфоя, не краснея. Когда его покусал дракон, он решил больше никогда не доверять животным Хагрида. Когда Поттер встретил в лесу Темного Лорда, Рон искренне пожалел того - встреча с Поттером то еще удовольствие. Только спустя минут десять до него дошло, что там был еще и Малфой, но Шрамоголовый уже смылся и не слушал его истерику по этому поводу. Когда, когда, когда… За три с половиной года учебы в Хогвартсе произошло достаточно. Квиррела прибили (на Грейнджер неплохо работает Конфундуз), Философский камень сперли, пообщались с Томом из дневника, заключив перемирие, заграбастали себе василиска (Джинни до сих пор орет «мое», хотя Поттер и так готов отдать ей что угодно, как, впрочем, и Том. Эх, любовь… А ведь у них триада.) Спасли Сириуса и пропинали его заняться делами рода, разгребли Выручай комнату, и вынесли из нее все, кроме стен, а вот теперь турнир. Смотря, как Малфой сбегает в сад, спасаясь от вездесущего внимания Паркинсон, Рон только усмехнулся, кивнул Джинни (она передаст Поттеру и парням его не искать, а то Дин точно может) и выскользнул вслед за наследником Малфоев.***
Когда Драко зажали в темном уголке сада, он успел только пискнуть, уткнувшись лицом в широкую грудь напавшего. Когда он понял, кто это, то начал неистово брыкаться, обещая Уизелу все кары небесные, но сдвинуть тело почти на голову выше себя не сумел. Когда Уизли беспардонно стянул с него галстук и начал расстегивать первые пуговицы рубашки, Драко не выдержал, шибанув по нему чистой магией. — Ты совсем охренел! — зашипел Малфой, слегка отодвинув от себя парня и заглядывая ему в лицо. Ох, лучше бы он этого не делал. На сосредоточенном лице с закушенной губой выделялись ярко-голубые, сейчас полностью невменяемые и будто затуманенные глаза. Что бы это ни было, Уизел едва держал себя в руках. — Тихо, осторожно, — голос у Малфоя сорвался. Было реально страшно. — Медленно отпусти меня, и пойдем к профессору Снейпу, он поможет, — мягко, как умалишенному, сказал Драко Рону. Ведь чем бы не опоили рыжего, плохо будет именно блондину. Рон вздрогнул, взглянул на Малфоя, крепко прижал к себе и глубоко вдохнул запах у самой его шеи. Драко задрожал. А когда Уизли сказал: «Не поможет!», ему вообще захотелось упасть в обморок. Держался он на одной фамильной гордости. Рон же тем временем слегка отодвинулся и снова потянулся к груди. Сначала Драко с ужасом подумал: чтобы окончательно его раздеть. Но нет, Уизли дотронулся до одного из ограничивающих амулетов и, подав в него своей магии, отключил. Сначала Малфой хотел сказать рыжему, какой он идиот, ведь фамильный амулет заработает через пять минут. Но все мысли вылетели у него из головы, когда он почувствовал Это. Дурманящий и сводящий с ума запах болотных цветов и свежей травы, запах степи и солнца. Малфой замер как кролик перед удавом, не смея шевелиться. Голова кружилась, но даже сейчас мозг прекрасно работал. Наследник Малфоев понимал, что это значит, но верить в это не хотел. «Со мной не могло этого случиться!», - подумал он, а тело тем временем будто жило своей жизнью. Он крепко прижался к Уизли, потерся об него всем телом, как огромный кот. Уизли был большим, сильным и теплым, с ним хотелось остаться рядом и… Что «и» Малфой так и не понял. Рон отступил на шаг, заглянул ему в глаза и усмехнулся кривой улыбкой, будто расчертившей его лицо. Таким Драко его еще не видел. Хотелось что-то сказать, но Уизли опять успел первым: сгреб его в объятья, снова прижал к себе и крепко поцеловал. Драко потерялся в ощущениях. Чужие руки на спине легко прочерчивают линию позвоночника, чужие губы нежно, но властно прижимающиеся к его, чужой язык, будто бы заявляющий свои права. С тихим звоном артефакт вновь заработал, возвращая Малфою возможность соображать. Рон, будто почувствовав это, а скорее услышав звон, отступил на шаг, провел по щеке блондина и, не говоря ни слова, развернулся, скрываясь за поворотом. Оставляя Драко с единственной мыслью: «Почему он?»***
«Почему он?», - бился в истерике Малфой почти через год, когда узнал о том, что его отца отправили в Азкабан, а вездесущий Уизел успел отметиться и там. «Почему он?», - думал Драко, рассматривая Темную метку на предплечье и думая о том, что нужно убить Дамблдора, чтобы не убить Уизли. Ведь история о том, как тот чуть не отравился медовухой Салахорна, была известна всему Хогвартсу. «Почему он?», - мысль билась в голове, пока он бежал по коридорам следом за Снейпом, замечая в стороне рыжую шевелюру. Дамблдор только что умер, и Малфой спасался из школы вместе с крестным. «Почему он?», - было жутко больно, когда Темный лорд пытал его Круцио. Мысли путались. Заклятие держали уже больше пяти минут, и он уже был близок к участи Алисы и Фрэнка Лонгботтомов, когда все закончилось. Он перестал кричать, и на зал, полный пожирателей, опустилась тишина, которую разрезал звонкий голос Гарри Поттера. — А вот и я, Чудище! За спиной Героя, как и всегда, была рыжая шевелюра Уизли.***
Уизли. Семья, род, клан. Для Рона Уизли были всем, даже больше, чем всем, но не все Уизли. Молли и Артур в их число не входили, а вот Перси очень даже. Поэтому когда он, прижав Мафоя в кустах на Святочном балу, краем глаза заметил немного пьяного Грюма-который-не-Грюм, то силой воли оторвал себя от блондина и рванул за Барти Краучем-младшим, чтобы огреть его Ступефаем. Перси подарок на Рождество оценил (не каждый день тебе притаскивают магического партнера. Не зря же он вокруг старшего Крауча околачивался), впрочем, как и Том Реддл, вполне успешно воскрешенный ими из дневника, диадемы и медальона. Том активно играл в игру «Собери себя сам», и никто (даже Поттер) в этом ему не мешал. Поговорив с Барти и отпустив его выполнять задание по воскрешению «Лорда», Том вместе с компанией начал готовить План. Волан-де-Морт воскрес, но Седрика спасли, а Барти вполне успешно успели вытащить из-под дементора. (Перси постарался. Хотя еще бы ему не стараться). Весь пятый курс превратился в грандиозно-развлекательную аферу с привкусом дурдома и тайного общества в тайном обществе. Их маленькая компания во главе с Джинни (и пусть Поттер с Томом и думают, что это не так, Рон прекрасно знает, кто у них главный) активно готовилась дать отпор Пожирателям и Дамблдору. Рон просветил друзей насчет своего послезнания, а Гарри откопал в библиотеке Певерелл - ритуал Объединения для разделившего душу. Поход в министерство был тем, чего от них ждала и светлая, и темная сторона, а разочаровывать врагов раньше времени было невыгодно. Смотря на шестом курсе, как мучается Драко, Рон сто раз пожалел об этой дурной идее и готов был бежать, и спасать блондина, но тут снова выступила Джинни, тяжелой рукой надавав ему п*здюлей и отправив заниматься делом. В итоге он напился с Невиллом (который умудрился влюбиться в пифию-Лавгуд, и у него на этом фоне серьезно ехала крыша), и они решили приготовить зелье удачи. Присоединившийся к ним Симус внес свой посильный вклад, и в результате они спалили половину старого донжона Лонгботтомов. Протрезвев, Невилл ругался, как портовый грузчик, и клялся оторвать руки криворуким идиотам и больше никогда не пить. (Наблюдавшая за этим леди Августа, кажется, прослезилась от счастья). Гарри в пещере с инферналами страховали Билл и Том. Заклятия Цепей (притягивающее душу в тело, так они страховались от возможных крестражей Дамблдора) в спину директор так и не заметил, а к Аваде от Снейпа добавилась еще и Авада от Поттера, чтобы уже наверняка. Когда Снейп и Малфой сбегали из школы, а Поттер преследовал их (отчаянно матерясь на парселтанге, так как не успел навесить следилку), Рон дрался с Фенриром, посмевшим напасть на Билла, и лишь краем глаза уловил белую шевелюру промелькнувшую мимо. Сейчас было не время, но скоро… Скоро наступило. Через два дня, когда злющий, как адский пес (герб рода, однако), Блэк приволок медальон, а чаша была выменяна у гоблинов на восстановление защиты банка, которую ставили некроманты еще пару тысячелетий назад (Как сказал Дин, за что тут же и огреб: «Хорошо, когда есть личный Певерелл»). Поход против тьмы обещал быть эпичным. Особая пикантность состояла в том, что из по-настоящему светлых магов была только Луна да Флер, которая на четверть вейла. Поттер-Певерелл на пару с Томом Редлом (пока не Слизерином и не Мраксом, мозаику надо было дособрать), Блэк, Люпин, Тонкс-Блэк, Крауч-младший, семеро Уизли, Томас, Вуд, Диггори, Крам, адский дуэт подрывников Лонгботтом-Финниган и Рита Скитер в анимагической форме, да братья Криви с камерами, чтобы запечатлеть победу. Ремус только схватился за голову, обозревая этот детский сад неконтролируемых и очень сильных подростков без тормозов, но промолчал, всерьез опасаясь, что любые его слова могут оказаться на передовице Пророка. Сначала идти хотели тихо, потихоньку вырубая всех, кто попадется на пути. Но, как водится, все пошло не по плану. Поттер увидел в сознании Змеемордого, как тот пытает Малфоя, и не успел закрыться от поверхностной легилименции Рона, которая была у того на автомате. Остановить же парня, решившего спасать свою принцессу, не посмел никто. Том с Биллом и Сириусом за пару минут сняли защиту (еще бы, Темный лорд, Взломщик проклятий и человек слинявший из Азкабана), и вся честная компания вломилась в главный зал Малфой Менора. Ящерица сидела на троне, Нагайна сразу кинулась к Тому, Беллатриса начала что-то визжать, Долохов благоразумно сгреб в охапку и прикрыл щитами рядом стоящего Рабастана. Руквуд серой тенью метнулся к Нарциссе, защищая леди Малфой, а Люциус со Снейпом рванули к Драко наперерез Рону, несущемуся туда же. Макнейр мгновенно рухнул от точного заклятия Чарли, правда не смертельного (все же Рон всегда знал, что брат-драконолог с кем-то встречается), Пьюси, Флинт, Уркхарт, да и вообще весь огненный ковен во главе со старшим Ноттом ощерился палочками, затолкав молодняк в центр, а их быстро окружили. Кэрроу сцепились с Крамом и Сэдриком, а в центре у самого трона разгоралась битва. Волан-де-Морт против своей собственной, более полной версии, и Беллатриса с Рудольфусом против Поттера. Рон не успевал. Матерно огрызнувшись в сторону направленных на него палочек Люциуса и Снейпа, он кинул в Драко диагностическое, влил зелье и метнулся в центр, провожаемый взглядами двоих слизеринцев. Белла визжала, доводя всех мужчин в зале до исступления, Рудольфус молча поддерживал жену убойными проклятьями. А Гарри и Рону негде было развернуться. Показывать весь арсенал некроманта Поттеру было невыгодно, а для убойных заклятий Рона не было места, ситуация становилась патовой, но тут в бой ворвалась Тонкс, мгновенно перетянув внимание Беллатрисы на себя. Рудольфус был мгновенно обезврежен в две палочки (за годы учебы Поттер и Уизли стали отличной боевой парой), а Беллатрису ударом ритуального кинжала упокоила Джинни, удачно подобравшаяся к ней со спины. (Рона даже слегка передернуло, кинжальчик был не простой, а выпивающий душу жертвы). Поттер же мгновенно переключился на Волан-де-Морта, поддерживая Тома, а Рон кинул на них щиты, чтобы никого не задело. Десять минут спустя все было кончено, Рептилию спеленали, а Нагайна уютными кольцами лежала на плечах Джинни и не собиралась бежать. — Рон, мы надолго, — глухой голос Поттера (ему сильно попало в грудь таранным заклятием от Беллы) заставил всех вздрогнуть и оторваться от зрелища рыжей пятикурсницы с огромной змеей на плечах, увлеченно показывающей подруге (Луне), где у Волан-да-Морта жабры. Уизли только кивнул, сосредоточенно снимая последний щит. Блэк и Барти сорвались со своих мест и подхватили тело Змее-лорда, таща его вслед тройке Гарри-Том-Джинни, которая устремилась прочь из поместья, тихо переговариваясь о чем-то на парселтанге (Джин получила способность от Тома и так и не потеряла). — Ну, что господа, — начал Шестой Уизли, внимательно оглядывая замерших пожирателей. — Надеюсь, все поняли, что произошло? — он краем глаза покосился на Снейпа, судорожно сжимавшего палочку и готового в любой момент броситься в атаку. — Темный Лорд упокоен. Это официальная версия, — он кивнул Рите, расположившейся на ступеньках перед троном и что-то сосредоточенно пишущей с одухотворенным лицом. — Неофициальная состоит в том, что приснопамятный Петтрегрю умудрился вместо Лорда возродить Лича, коего сейчас ритуально упокоит моя прелестная сестренка. Сам же Лорд Возродился в девяносто втором и, я думаю, лично выскажет вам все, что думает о вашем поведении. Сейчас все свободны, но если кто-то хочет остаться… — парень развернулся всем телом к лорду Малфою. — То договаривайтесь с хозяином дома. А сейчас прошу меня извинить. Рон быстрым шагом подошел к так и лежащему на полу Драко и подхватил его на руки под ненавидящий взгляд Люциуса. Кивнув Луне и Флер (которые были единственными, кто владел целительством) следовать за собой, он направился прочь из зала, остановившись в самых дверях. — Леди Малфой, насколько я знаю от Андромеды, вы неплохой целитель? — задал он вопрос, даже не обернувшись к женщине. Та мигом подорвалась, бросившись следом за делегацией, а пожиратели начали потихоньку покидать поместье, как, впрочем, и победители.***
Люциус Малфой вместе с Лордом Ноттом и Снейпом сидели в гостиной Малфой-мэнора. Прошло уже три дня с тех пор, как отгремела схватка, но ясности так и не было внесено. Драко тоже не радовал, так и не придя в себя. Нарцисса же после ухода Уизли и девушек отказалась что-либо рассказывать мужу, чем неимоверно его бесила. Но как и все, это тоже должно было закончится. Метка нагрелась, сообщая носителям о вызове, и мужчины аппарировали к своему Лорду, оказавшись в лондонском особняке семейства Блэк. Встретила их вежливая Андромеда (до жути похожая на Беллатрису) и проводила в гостиную, где их уже ждал Том, рядом с которым с невозмутимым видом сидел Рональд Уизли. На прожигающие взгляды со стороны Снейпа и Малфоя он никак не среагировал. Том же спокойно поприветствовал гостей и стал неспешно и негромко объяснять новую политику партии. Никаких нападений, выправление репутации, Амелию Боунс в кресло министра. Говорил он долго, время от времени прерываясь, когда Уизли подавал ему те или иные бумаги, и говорил бы еще дольше, однако дом тряхнуло и раздался дикий шум, переходящий в крики. Темный лорд только приподнял бровь в вопросительном жесте и покосился на Уизли. Тот же так и продолжал сидеть с каменным выражением лица, впрочем, внимательно разглядывая закрытую дверь. А интенсивность криков нарастала, пока дверь не распахнулась (явно открытая пинком) и на пороге не показался встрепанный и злой наследник Малфой, обводящий помещение безумным взглядом. За ним спешили сестры Блэк, но ни мать, ни тетка не могли его удержать. — Тыыыы! — Взревел Драко, тыча пальцем в сторону Рона. Узли же уже успел встать и теперь со странным выражением лица разглядывал блондина. — Ты рехнулся?!!! Из-за тебя они полезли… «Видимо, кто-то рассказал блондинчику первоначальный план операции!» — Из-за тебя, — спокойно ответил Том, не поднимаясь с места и слегка склонив голову на бок. Только набравший в грудь воздуха Люциус, собирающий сделать отповедь сыну, заткнулся, удивленно смотря на Темного Лорда. — Из-за тебя и из-за него, — кивнул Том на Рона. Малфой-младший сдулся, как воздушный шарик. Желание орать у него явно пропало, и теперь он растерянно хлопал глазами, не зная что делать дальше. Не знал он ровно до того момента, пока не встретился взглядом с Уизли. Рон же широко улыбнулся, разведя руки в пригласительном жесте, и секунду спустя Драко оказался у него в объятьях под окончательно обалдевшими взглядами своего отца и крестного. Нотт же предпочитал не отсвечивать от слова совсем, хотя и с явным удовольствием наблюдал все это представление. — А градус совпадения векторов у них семь, — от дверей сообщила улыбающаяся Нарцисса.***
Рон Уизли не считал себя плохим. Но и хорошим Рон Уизли себя не считал. С тех самых пор, как победил и сожрал чужую душу, с тех самых пор, как начал презирать родителей. Он лгал, убивал, проводил темные магические ритуалы, он шел по головам и присягнул Темному Лорду. Но плохим он себя все же не считал. Ведь он был верен, правда только своей семье (в коию и вошел Темный Лорд, как супруг Джинни и Гарри), он убивал — но только врагов, он лгал — но для защиты, а темные магические ритуалы... Да ведь все ритуалы сейчас вне закона. Рон Уизли знал, что не идеален, есть люди намного лучше него. Красивей, умнее, усидчивее… Но только у Рона Уизли есть свой личный Малфой, и только Рон Уизли для многих незаменим. А значит, ему и не надо быть хорошим.