Больше никогда

Мерлин смотрит в монитор, его гибкие пальцы бегают по клавишам, а вот мысли блуждают чёрте где. Он выглядит сосредоточенным, хотя совсем не чувствует себя таковым. Джинджер сидит рядом, практически точно копируя действия Мерлина. Они оба просматривают новостные ленты, какие-то сводки спецслужб, сверяют и копируют данные. Работа автоматическая, и её невероятно много, а вот желания работать почему-то нет. И Мерлину, и Джинджер стыдно за самих себя перед самими собой и перед друг другом, но менять что-то не представляется возможным. Стратегический аналитик американского независимого агентства "Стейтсман" осторожно отводит взгляд от монитора и косится на стратегического аналитика английского независимого агентства "Кингсман", и на несколько секунд перестаёт дышать, задумавшись. Мерлин, в свою очередь, делает то же самое, и лишь тактичность обоих помогает "замять" ситуацию. Они продолжают работать, на мониторах всплывают и исчезают бесконечные буквы и цифры, а двое, возможно, умнейших людей в мире, так и не могут собрать в кучу расползающиеся мысли. Джинджер думает о том, что у них с Мерлином могло бы кое-что получиться. До его появления она и не думала о постоянных отношениях, а вот теперь думает о них, пожалуй, слишком часто. Мерлин пытается вспомнить, когда у него последний раз кто-то был, особенно, не с целью быстрого перепихона. Он, пожалуй, вопреки своей воле, вспоминает некоторых из своих бывших, будто бы пытаясь найти в них сходства или отличия с Джинджер. Понимает, что общего - ровным счётом ничего ни с кем из них. Уильям был занудой. Мерлин уверен, что он зануда до сих пор. Причём, совсем не таким занудой, как он сам, нет-нет, скучным, ограниченным аристократическим занудой и снобом с вечно оттопыренным мизинчиком. При знакомстве Мерлин представился потенциальному любовнику именем Грэг, и тот как-то сразу выбрал покровительственный тон, видимо, посчитав парня с таким именем недалёким и - что уж там - туповатым. Зато секс был хорош, и Мерлин без проблем терпел все глупые нравоучения Уильяма, пока это не стало утомительным. Как только стало, "Грэг" исчез с мониторов не сильно-то расстроившегося аристократа, и наконец-то спокойно вздохнул. Эван тоже был шотландцем. Слишком шотландцем. Иногда Мерлину казалось, что в его лице этот парень спит со своей обожаемой страной. Их недолгое совместное существование ознаменовалось для него постоянным ношением килта, распеванием заунывных шотландских песен и огромным количеством выпитого скотча. Сейчас, когда всё давно закончилось, Мерлин был уверен, что именно скотч и стал причиной их каких-никаких, а отношений. Он съехал от Эвана, забрав немногочисленные вещи, как только оказался трезв и не занят работой одновременно. Оказавшись дома, первым делом включил кантри и слушал его, кажется, несколько суток подряд. Ещё был Джон. У какого, в конце концов, британского гея не было хотя бы одного Джона? Мерлинов Джон был весельчаком в классическом понимании этого слова, и самым настоящим педиком. Он обожал тусовки, модных стилистов, радужные боа из перьев, лёгкие наркотики и танцы. Мерлин на его фоне чувствовал себя унылым говном и стариком, хотя Джон был на несколько лет старше. Хоть умом шотландец и понимал, что у них нет будущего, секс был потрясающим, а времяпрепровождение весёлым, и ради этого Мерлин готов был оставаться с Джоном дальше. Впрочем, их отношения изжили сами себя, хотя милое общение по сети осталось до сих пор. И это был вовсе не весь список, и в нём за всё время не нашлось места ни одной женщине. По странному стечению обстоятельств, Джинджер тоже вспоминает своих бывших - их не то, чтобы было много, но с ходу всех и не вспомнить. С её характером и работой сложно найти кого-то, с кем можно разделить жизнь. Трейси работала здесь же, в техническом отделе "Стейтсман", и считала себя чуть ли не самой привлекательной женщиной Америки. Впрочем, Джинджер не то, чтобы хотела с этим спорить. Трейси была слишком близка к её идеалу - невысокая, блондинка с длинными кудрями, светлыми глазами и прекрасной фигурой. Честно признаться, Джинджер даже удивилась, когда Трейси обратила на неё внимание. Они делили постель несколько месяцев прежде, чем Эль узнала, что "её подружка" неплохо проводит время ещё и с Виски, и решила отступить. Впрочем, они до сих пор неплохо общаются. Адрианна - англичанка, и ей очень нравился акцент, с которым Джинджер разговаривала с ней. Она старалась переделать Эль - заставить её "правильно" одеваться, наносить косметику и "установить распорядок дня". Джинджер считала всё это милой прихотью своей девочки, но, обнаружив однажды вечером свой стол "идеально реорганизованным", решила уйти. С Бетти она была бы до сих пор, если бы могла уделять ей и её увлечениям больше времени. У Бетти разноцветные канекалоновые косички и дреды, тысячи вплетённых в них бусинок, разные невероятно цветные платья, джинсы и всевозможные кофты, перепутавшиеся шнурками и цепочками кулончики, браслеты и неограниченный запас странных жестов. Они познакомились как-то на одном Комик-Коне, куда Джинджер выбралась впервые за несколько лет, и были вместе больше года, пока Бетти не унесло шальным ветром куда-то в Европу на очередной фестиваль. Она звала Эль с собой, но та, само собой, не могла, и женщины не без сожаления расстались. Они обе не были поклонницами отношений на расстоянии, так что лучшим выходом стало, так сказать, взять перерыв. За время романа с Бетти, Джинджер попробовала себя в странном искусстве косплея, подсела на видеоигры и даже пару раз поиграла персонажей известных сериалов в текстовой ролевой игре. Бесценный, безусловно, опыт. И конечно, Мерлин не походил ни на кого из них и ни на кого из остальных подружек Джинджер - в первую очередь потому, что мужчины-то у неё никогда и не было. Тем не менее, думают оба в одно и то же время, ведь они просто идеально подходят друг другу. Наконец-то можно просто постараться построить отношения, не скрывая от партнёра себя настоящего/настоящую, можно даже работать вместе, создавать общие проекты, делиться бесконечными идеями и никем не притворяться. Они практически одновременно перестают набирать текст, и смотрят друг на друга. Каждый из них понимает - да, это именно тот момент, или сейчас, или никогда! Мерлин протягивает руку, и, прихватив Эль за тонкие пальчики, слегка тянет к себе. Джинджер вдруг понимает, что страшно волнуется, но останавливаться и отступать - не в её правилах и, быстро запустив программу автоподбора новостей и пару необходимых фильтров, поворачивается к коллеге. - Давай только не будем это обсуждать, - просит она непривычно низким голосом, и, оттолкнувшись мыском ботинка от идеально ровного пола, подвигает своё кресло к мерлиновому. Он кивает, заглядывает в её глаза, протягивает руку и осторожно снимает с неё очки. Она проделывает то же самое с его очками, и они одновременно улыбаются друг другу. - Здесь, в задней комнате, моё... место для отдыха, - почему-то она смущается этой характеристики, возможно, на несколько мгновений вспомнив, как они "отдыхали" там с Трейси. Мерлин кивает, встаёт с кресла, увлекая Джинджер за собой. Теперь они стоят рядом, и она смотрит на него снизу вверх, а он на неё сверху вниз, и они оба понятия не имеют, что делать дальше. "С мужчинами всё намного проще", - ворчливо думает Мерлин, пытаясь лихорадочно соображать. "С женщинами это так легко", - отчаянно пытаясь продумать линию своего поведения, думает Джинджер. Наконец, в памяти Мерлина всплывает начало романтической сцены из какого-то известного фильма, и он делает решительный шаг навстречу Эль, одновременно сжимая пальцами оба её плеча и наклоняясь лицом к её лицу. "Кажется, женщинам нравится, когда мужчина проявляет инициативу", - думает он, касаясь губами её губ и сосредотачиваясь для поцелуя, сошедшего бы за страстный. "Только не напирай, - советует себе Джинджер, привыкшая брать инициативу в свои руки, - позволь ему управлять ситуацией, мужчины это любят". Она слегка откидывает голову, и тут же чуть не давится собственным языком, который так старается "держать в узде". Сбившись с мысли, она вдруг кладёт совершенно неприкаянные руки Мерлину на задницу, и тот слегка вздрагивает от неожиданности, наконец-то переставая вытворять что-то странное своим языком в её рту. И не сказать, что Джинджер не нравится, просто инициатором и ведущей в сексе обычно бывала она, да и на то, что сейчас она собирается сделать это с мужчиной, её тело реагирует совсем непривычно. Мерлин удивляется внезапным маленьким ладоням на его напрягшихся ягодицах, но, в общем-то, ничего не имеет против них. В сексе он предпочитает пассивную роль, ему нравится быть в постели ведомым, а не управлять ситуацией и здесь тоже. Но, естественно, здесь так легко не отделаешься - перед ним женщина, а значит, сама природа велит быть активным. Понимая, что с поцелуем что-то пошло не совсем так, шотландец лихорадочно думает, как лучше попасть в комнату, о которой упомянула Эль - не тащить же её за собой. Тут на него снисходит озарение - конечно, надо подхватить Джинджер на руки, так, как делают это всё те же романтические и очень гетеросексуальные киногерои. Секунд десять он приноравливается прежде, чем попытаться осуществить задумку, и, с горем попал, но оказывается стоящим посреди комнаты с Эль на руках. Джинджер и не может сходу вспомнить, кто и когда последний раз брал её на руки. Родители в детстве, кажется. Поэтому, когда Мерлин вдруг пытается это проделать, она теряется, и, вовремя не успев "обвить руками его крепкую шею", повисает у него на руках, как мешок с картошкой, заботливо отобранной для приготовления айдахо. Первосортной картошкой, само собой, но тем не менее. Мерлин же, явно смекнувший, что всё идёт не так уж гладко, в пару шагов преодолевает расстояние до двери и, дёрнув ручку, смотрит на Эль вопросительно. "Само собой, код", - чуть ли не в отчаянии думает та, как раз подтягиваясь, нарушая и без того сомнительный баланс, и на этот раз провисая между мерлиновых локтей задом. - Шесть, точка, ноль-два-два-два-три-один-ноль, степень, двадцать три, - скороговоркой выдаёт она, и Мерлин, улыбнувшись, набирает число на клавиатуре. - Потому что "Эль"*? - между делом спрашивает он, и она, почему-то смутившись, кивает. Дверь поддаётся, они оказываются в небольшой комнате, большую часть которой занимает кровать. Так же взгляд Мерлина падает на полки с какими-то яркими тонкими книжками и он понимает, что это комиксы. Стараясь не отвлекаться, он опускает, наконец-то, Джинджер на кровать, и та снова чувствует себя мешком с картошкой, несмотря на все старания шотландца сделать это аккуратнее. Стараясь действовать решительно и без промедлений, Мерлин берётся за раздевание Джинджер, и сталкивается здесь с новой проблемой - никогда в жизни ему ещё не приходилось снимать с кого-то женскую одежду, хоть Джон порой и рядился в платья. Джон, благо, снимал свои травести-образы сам, стараясь делать это как можно эротичнее, так что Мерлин так и не успел набраться опыта. Поиски застёжки на милом, отлично подчёркивающим фигуру Джинджер жилете, ввергают его в состояние отчаяния, но, в конце концов, по праву признанный таковым, технический гений находит на спине неприметную "молнию" и, с горем пополам, выходит из этой схватки победителем. Джинджер занята почти тем же - попытками раздеть Мерлина. Сначала она сражается с джемпером, который, из-за роста и телосложения её английского коллеги, кажется ей бесконечным. Потом, она чуть не душит шотландца его же галстуком - чёртов виндзорский узел! Наконец, они оба оказываются в более-менее привычной ситуации - только рубашки и брюки, и с этим справляются оба, тем более, со взаимной помощью. К моменту, когда на двух технических гениях оказывается только бельё, они оба порядком замучены и тяжело дышат. Мерлин задумчиво рассматривает простой чёрный спортивный топик, закрывающий грудь Джинджер и, хоть и является атеистом всю свою жизнь, чуть ли не возносит хвалу Господу за то, что это не какой-нибудь хитрый бюстгальтер, о премудрости расстёгивания которых ходят легенды. Джинджер же концентрирует внимание на носках, оставшихся на её ногах и ногах Мерлина и, спустя небольшое время, оба, обречённо вздохнув, кидаются в новый бой. И вот, наступает момент, обещавшийся стать очень счастливым - они лежат друг на друге, Джинджер сложив ноги набок и приобняв Мерлина за широкие плечи, Мерлин - нависнув над ней на чуть согнутых руках, упираясь ей в бедро внушительным, и весьма горячим даже через ткань трусов, бугром. Они оба тяжело дышат, их обоих колотит крупной дрожью, но никто из них и не планирует отступать. Закрыв глаза и набрав в лёгкие побольше воздуха, Джинджер проводит ладонью по слегка влажному торсу своего первого мужчины и, секунду поколебавшись, запускает руку ему в трусы. Мерлин вздрагивает, когда ладонь Эль касается его члена и, тоже зажмурившись, принимается целовать её грудь, попутно пытаясь уловить разницу между привычными для него мужскими реакциями на эти действия и реакциями Джинджер. Джинджер же мало на что сейчас способна реагировать - она осторожно ощупывает пальцами напряжённый мерлинов член, и всё её существо, если чем и наполнено, так это вопросами вроде "Это? Туда? Вот прям полностью?!" С одной стороны, ей хочется отступить, с другой не даёт покоя научный интерес и знания о возможностях человеческого тела. Поэтому Джинджер наконец решается - слегка сдвигает Мерлина и, быстро стянув с себя трусики, раскидывает ноги и расслабляется под ним, откинув голову и подставляясь под поцелуи, непривычно сопровождаемые покалыванием щетины. Мерлин понимает, что настало время действовать, и это приводит его почти в состояние паники. Подавив вздох отчаяния, он, одновременно скользя губами по цвета молочного шоколада коже Джинджер, стаскивает с себя бельё, быстро справляется с заранее прихваченным из кармана брюк презервативом, и примеривается. Он точно помнит о подготовке, но не уверен, что это нужно и с женщинами, а потому, немного поколебавшись, проскальзывает ладонью между ног Джинджер, и принимается за ненавязчивые исследования. И он, и она сотни раз координировали агентов на "медовых" миссиях, но, как правило, те и сами знали, что делать, да и на подобном моменте уже можно было смело оставить агента в покое и пить кофе. Но не здесь и не сейчас. У Джинджер там всё невозможно странно и непривычно. Немного поводив пальцами вверх-вниз, и добившись рваного всхлипа, Мерлин, кажется, находит то, что нужно. Это самое "кажется то, что нужно", на ощупь кажется довольно знакомым и понятным и, обрадовавшись, шотландец пытается разведать дорогу пальцами. Но Эль резко вскидывает голову и слегка сжимает ноги. - Эй, ну не сразу же так, - шепчет она, неистово краснея, - на это, знаешь ли, не все девушки в принципе решаются! Она кладёт свою ладонь сверху на ладонь сбитого с толку Мерлина, и, словно ведёт компьютерную мышь, поднимает её чуть выше. Пальцы шотландца слегка проваливаются во влажную и тёплую ложбинку, и Мерлин только сейчас понимает, где просчитался. Краснея, пожалуй, ещё сильнее Эль, он медленно вводит в неё два пальца. Джинджер подобные вещи не впервой. Мерлин действует медленно и неумело, а она всё так же старается не брать инициативу в свои руки. Теряясь в догадках, что же с ним не так и почему её первый мужчина выглядит так, словно сейчас расплачется, Джинджер снова немного меняет положение и прихватывает его руками за ягодицы, что, по её недавним наблюдениям, довольно-таки успокаивает Мерлина. Какое-то время они неуклюже возятся, пока, наконец, оба не решаются перейти к ещё более решительным действиям. Неловко извернувшись, несколько раз прицелившись, и, конечно, так и не попав с первого, и даже со второго раза, не без помощи дрожащих рук Джинджер, Мерлин осторожно входит в неё, и они оба громко стонут прежде, чем замереть на бесконечных пару минут. Дальнейшее выглядит, как напряжённая борьба двух тюленей в куче дорогих тканей. Мерлин, ориентирующийся на реакции Джинджер, то и дело сбивается с ритма, Джинджер то и дело пытается "вести" и, когда оба с горем пополам и при дополнительной помощи собственных рук, кончают, то просто откатываются на разные концы кровати и какое-то время лежат, тяжело дыша, и мучаясь вопросом, какого чёрта это было. - Прости, - первым набирается смелости признаться Мерлин, - понимаешь ли, у меня никогда до тебя не было женщины. Я не девственник, вовсе, - почему-то оправдывается он, ловя на себе удивлённый взгляд Эль, - просто я гей. Я тут испытывал сомнения, что, возможно, я бисексуал на самом деле, но... Он замолкает, понимая, что Джинджер задорно смеётся, пытаясь натянуть на себя одеяло. - Не обижайся, - просит она сквозь смех, - просто понимаешь, у меня до тебя не было ни одного мужчины. Я с удовольствием была бы с тобой, будь ты девушкой. Я с ними хотя бы умею. Они смотрят друг на друга и долго смеются, теперь уже вместе, пока Мерлин вдруг не протягивает руку для рукопожатия. - Значит, больше никогда? - с надеждой спрашивает он, и Джинджер радостно кивает. - Больше никогда! Они лежат так ещё какое-то время прежде чем встать, без смущения собраться, одеться и вернуться к работе. И Джинджер Эль, и Мерлин любят эксперименты, хотя бы в чисто научных целях, поэтому расстраиваться из-за неудач не в их правилах. Несмотря на то, что задуманная попытка сойтись с треском провалилась, они оба знают, что уж после этого их дружбе ничего не угрожает.