Кукурузное поле

Этой ночью слишком темно. Он бежит из-за всех сил, жёсткие охристо-коричневые листья кукурузы оставляют на ножках мальчика красные полосы. Больно, он продолжает бежать. Не зная куда, просто бежать. Слезы паники заливают глаза. Бежать. Бежать. Бежать. Всего один выход. Маленькая босая ножка зацепляется за сук - он падает. Всхлипывает, встаёт и бежит дальше. Снова падает. Обессиленный маленький мальчик, он поднимается, но больше не может бежать - большая мозолистая рука хватает его за волосы и тащит за собой. Мальчик не плачет, в этом нет смысла. Его никто не услышит. – Глупый ребенок, – хриплый голос мужчины доносится из непроглядной темноты, – дома тебя ждёт наказание, Арчи. Они идут на свет фонаря, что весит у двери, такой ненавистный для Арчи. Мальчик всё ещё пытается вырваться, но получает сапогом в живот. Тело скрючивает от боли. Но он не покажет это, он сильный. Мужчина толчком отворяет дверь и забрасывает мальчишку внутрь, заходит и запирает ее. Теперь Арчи не сможет убежать. Мужчина расстегивает ширинку своих грязных джинс. – Нет, отец, – глаза Арчи полны мольбы и раскаяния. Его не слушают. Сильный удар по голове и мальчик оказывается на кровати. Лицом уткнувшись в подушку, стиснув зубы. Он плачет. Что это? Слезы боли? Или слезы обиды? Он и сам не знает. В такие моменты ему хочется забыться. Просто потеряться. Раствориться. Это повторяется. Снова. И снова. И снова. * * * – Старуха Мэгз умерла на этой неделе, – отец Арчи отхлебывает ещё глоток пива, – к нам новые соседи приедут. Ты меня слушаешь?! Мужчина кидает бутылку в мальчика, тот вскрикивает от удара и произносит тихое "угу". Арчи любил смотреть в окно, мир за ним всегда казался ему огромным, но не сейчас. То кукурузное поле, о котором он так любил говорить с мамой, пожухло и покрылось первым снегом - предшественником зимы. Арчи не любит зиму. Зимой холодно. Арчи снова смотрит в окно: большой грузовик паркуется у дома напротив. Счастливая семья и ребенок лет 14-ти с радостью обходят новый дом, обсуждают, смеются. Он снова обводит пустым взглядом окна напротив, спускается с окна и забирается в свой угол. Он ложится на бок, поджав худые колени к груди, безразлично закрывает глаза. Темнота. Он слышит, отец снова перебрал, лучше притвориться спящим, или мертвым. Мужчине плевать, он пинает своим тяжёлым сапогом маленькое тело и кидает его на кровать. Этот ужас снова повторяется.