- Ну, здравствуй... мама...

- Малыш, я надеюсь, ты не боишься скорости? - Ну, во-первых, - надул губы Мисаки, спускаясь на лифте, - я не малыш. Двадцать три уже. А во-вторых - не боюсь. - Отлично! - выдохнул мангака. - Я люблю скорость, адреналин. Когда едешь, а кровь в жилах застывает. Шикарное чувство. Кстати, не потеряйся по дороге. И держись крепче. Будем ехать со скоростью сто пятьдесят - двести километров в час. Зеленые глаза загорелись, а сам парень, не отрываясь, смотрел на мужчину. А уж когда брюнет увидел великолепного коня черного цвета, в котором уместилось немало лошадиных сил, Мисаки восхищенно вздохнул. - Нравится? - усмехнулся Коу. - Так-с, надевай шлем. Такахаси подчинился и сел сзади, обнимая талию Идзюина. Мужчина вздохнул и лишь крепче схватился за руль, заводя мотоцикл и нажимая на газ. Одежда развивалась на ветру, сам Мисаки чуть несколько раз не упал в те моменты, когда Коу обгонял машины или резко поворачивал без предупреждения. До Токио пришлось ехать где-то десять часов. И все время парень чуть не визжал от восторга. Когда скорость не была слишком большой, Мисаки на несколько секунд расставлял руки, представляя себя птицей, и кричал. (П.б.: И тут все вспомнили сцену с гипогрифом из третьей части Гарри Поттера.)(прим. автора.: Если бы ты не сказала - я бы и не вспомнила!) Конечно, его никто не слышал, но на душе становилось как-то удивительно легко и свободно. Несколько раз они останавливались, чтобы заправить средство передвижения или хотя бы перекусить. Осеннее солнце нещадно палило и, когда они остановились около Осаки, брюнет, дабы немного остудить тело, слопал целое ведро мороженого. Под удивленно-осуждающий взгляд Идзюина. - Заболеешь ведь! - буркнул мужчина. - Пускай. - Я всю попу твою исколю витаминами! Будет очень бо-бо! Мисаки застыл на мгновение с ложкой в руках и, пожав плечами, продолжил поедание молочного лакомства. Губы парня, казалось, насквозь пропитались вкусным деликатесом. Коу ерзал на стуле, пытаясь не смотреть на столь желанные и вкусные губки. Такахаси лишь усмехался и, когда ведерко окончательно опустело, встал из-за стола, подошел к Идзюину и легко поцеловал того в губы. Мужчина, не моргая, глянул на брюнета, а тот, лишь улыбнувшись, звонко спросил: - Вкусно? - Еще бы! - прошептал мангака, безумного глядя на Мисаки. - Хочу добавки! - Не-не-не! Поехали! Парочка вышла из кафетерия, оставив двух официанток пускать слюни. (П.б. Они типа были слэшерами? То есть это ты вписала себя и еще кого-то в фик?) (прим.автора. - Да нет, просто так получилось :)) *** Вечерний Токио встретил их дождем. Идзюин, остановившись около погоревшего издательства, снял шлем и постучал ноготочком по "черепушке" Мисаки. - Куда ехать? - Сейчас спросим. Парень, набрав телефон Элизабет, стал ждать. Гудки тянулись очень медленно. Брюнет даже подумывал сбросить вызов, но в самый последний момент женщина ответила. - Подожди! - попросила запыхавшаяся балерина. На заднем плане он услышал крик: "А ну стой ровно, а то не попадаю!". И в ответ, где-то вдали, послышался голос Акихико: "Мама! Успокойся!". Мисаки, пытавшись не засмеяться в полный голос, лишь хихикнул. - Ты чего? - вздернул брови Коу. - Акихико бьют! Сдержать смех не получилось. На всю улицу теперь смеялись двое. Случайные прохожие в шоке оборачивались на неадекватных парней. - Я слушаю! - крикнула Элизабет, восстанавливая дыхание. - Убиваем? - А то! Вот зараза - бегает быстро. А ты чего? - К Рафаэлю куда ехать? - Район Минато. Там самый крупный салон. Быстро найдете. Вывеска бежевая. Не помнишь что ли? - Не помню... - Хм, бывает. А вы уже на месте? Знаешь, я опоздаю. Предупреди там народ, что ты от меня. - Хорошо. Эм... Акихико от тебя стукните. - Мисаки, злорадно улыбаясь, закусил губу. - Любой каприз! Танака! Парень был готов поклясться - по спине Усаги пробежался холодок. Потом в трубке раздался звук бьющейся посуды. - Опять ускользнул, - сетовала балерина, и, уже крича сыну. - Это тебе подарок от одного доброго мальчика! - Я этому мальчику шею сверну! - прошипел новеллист. - Хм, посмотрим. - пожал плечами брюнет и положил трубку. Коу долго смотрел на него и не мог сдержать улыбки. Все же зловредство - еще то развлечение! *** - Может, хватит? - крикнул Акихико, устало уворачиваясь от тарелки. Он танцевал тут уже добротные пять часов. Иногда был перерыв - у Элизабет уставали руки. Но потом, стоило только мужчине появиться на глаза балерине, как все начиналось заново. Посуда, к сожалению романиста, была бесконечной. Вокруг стен в зале красовалась груда осколков. Танака с грустью смотрел на семейную ссору, уже мысленно смирившись, что убирать все это дело придется ему. - Пока посуда не закончится - будешь у меня тут бегать! - прошипела мама. - Да все я понял! - закрыв глаза, прошептал новеллист. - Понял он... Тираду прервал звонок телефона. На дисплее высветилось: "Мисаки". Вздохнув, женщина приняла вызов и, бросив в трубку: "Подожди!" кинула тарелку в ничего не подозревающего сына, крикнув: "А ну стой ровно, а то не попадаю!". - Я слушаю!... А то! - усмехнулась она, глядя на Акихико. - Вот зараза - бегает быстро. А ты чего?... Мужчина навострил уши и прошептал, лишь глядя на мать: "Мисаки?". Та махнула рукой. - Любой каприз! - вскрикнула балерина так, что романист вздрогнул. - Танака! "Только не это..." - пронеслось у всех в головах. Опять посуда, летящая на него. Больше всего Усаги раздражал смех матери: "Это тебе подарок от одного доброго мальчика". Ага, как же, добрый он. - Я этому мальчику шею сверну! - крикнул в сердцах новеллист, выхватив всю оставшуюся утварь из рук дворецкого и, замахнувшись, разбив о пол. Мужчина закипал. Его бесило все: побег Мисаки, осознание того, что мать на стороне, возможно, бывшего, любовника, знание, что Коу рядом с брюнетом... И самое главное - у него все меньше и меньше времени. А у Идзюина все больше и больше шансов увести обожаемого Мисаки с собой. Теперь они равны - у мангаки плюс в близости к нему, у романиста - в знании души и тела парня. Но последнее слово все равно за Такахаси. И не факт, что голос будет в пользу Акихико.... *** - Bonjour, mon cheri! - воскликнул Рафаэль, стоило только Мисаки появиться в зале. - Лиза звонила. Сказала, что подъедет потом. - Он меня уже бесит... - прошептал Коу. - Это сначала! - ответил ему парень. - Потом нормально. Рафаэль, косметология у вас работает? - Да, а что? - Проколы делаем? Тату? - Милый мой, да ладно... - у бедного парикмахера даже расческа выпала из рук. - Люди, мы тут на всю ночь зависли! Послышался протяжный расстроенный стон и компания мастеров вывалилась в коридор. - Может, ты сначала на тату? Просто мне убегать надо! - пробурчала девушка-татуировщик. Руки ее были украшены замысловатым орнаментом, а на ладони виднелась ласточка. - Рафу пофигу на все! Он тут с самого утра ждал. Вот пусть ты и пойдешь к нему самый последний! - Да мне все равно, куда сначала! - пожал плечами Мисаки, отдавая куртку Коу. Парень пошагал за девушкой, пытаясь не показывать дрожь в руках. Да, ему страшно. Но один раз живем! Плюс тату - отличный способ скрыть шрамы после вскрытия вен. В тату-кабинете было немного мрачновато. Но сразу видно: мастер - девушка. На подоконнике красовались розы в горшке и несколько игрушек. - Как зовут? - улыбнулась девушка, показывая на кресло. - Мисаки. А зачем надо? - Просто не могу работать в тишине. А так хоть поговорим с тобой. Кстати, меня тоже Мисаки зовут. Удивительное имя, правда? Парень смотрел на нее широко раскрытыми глазами, не веря ее словам. - Да, меня правда, Мисаки зовут! Можно просто Мими или Миса. Чтобы не путаться. Итак, что набиваем? - На запястья что-нибудь. Чтобы шрамы скрыть. Мими. Как мило! - рассмеялся он. - Все так говорят! - усмехнулась девушка в ответ, рассматривая руки. - Бурная молодость? - Почти. И мне бы скрыть. А то как-то не очень.... На твой вкус. Мне все равно. - Уверен? Я расчлененку люблю! Сейчас такое забацаю - от тебя потом народ в страхе будет разбегаться. Ну ладно, приступим. Миса, подготовив кожу, с помощью машинки вырисовывала замысловатое переплетение проволоки. Сначала кожу неприятно жгло и покалывало. Но Мисаки мужественно терпел. А потом парень привык, и лицо его не выражало никаких эмоций. - Сейчас ручку доделаем - и перекурим. - Ты куришь? - изумился парень. - Девушка же... - И что? Если я девушка, мне что теперь, радугой блевать и в цветнике жить? В плане курения - так, балуюсь. Парень два года назад бросил - вот и закурила. Теперь уже замужем, а все никак не брошу. Все, готово. Перекур! Мастер стерла остатки крови с запястий и, сев на подоконник, достала тонкую сигарету и закурила. Легкий ментовый аромат разносился по помещению. - Дай мне! - Мисаки схватил пачку, неумело доставая пальцами сигарету. - Ты куришь? - Нет. Но хочу попробовать. Сигарета зажата между губ. Так делал Акихико. - Не советую. Потом отвыкать сложно, - вздохнула девушка, затягиваясь. - Мне сейчас на все параллельно, - бросил парень и щелкнул зажигалкой. Легкое ощущение удушья. Вдыхаемый дым оказался на удивление не горячим. Хотя Мисаки до этого момента боялся зажженного конца сигареты. - Вкусно, - прошептал брюнет, выдыхая дым. - Как мятная жвачка, да? - рассмеялась Миса. - Мне тоже нравится. Так, отдохнули и хорош! Поехали вторую руку делать. С левой рукой оказалось еще проще. Те же ощущения, что и на правой. Но теперь-то Мисаки привыкший. Через час в зал влетел Рафаэль с криком: " А ну, выпусти его из своих лап, ведьма!". - Больно надо! - крикнула девушка. - Зато смотри, как красиво. Брюнет вытянул руки, хвастаясь красотой. - Мда, - протянул парикмахер. - Никогда не понимал твоих клиентов! Mon cher, там тебя специалист по проколам ждет. Уже ногти грызет от нетерпения! - Иду. Спасибо! - парень кивнул девушке, пытаясь незаметно стащить пачку сигарет. - Да бери! У меня еще есть! - улыбнулась Мими, закрывая кабинет. Легко поцеловав новоиспеченного знакомого в щечку, мастер убежала на волю, насвистывая мотив какой-то модной песни. *** - Масао! - пробасил мастер, крепко пожав с виду слабому парню руку. - Что делаем? - Ухо прокалываем. - Левое или правое? - А какая разница? - Все зависит от ориентации. Правое прокалывают именно геи и лесбиянки, - пробурчал Масао, раскладывая инструменты на маленький столик. Мисаки замялся. Показать свою ориентацию всем? Или же оставить все в тайне? Но ведь не важно, кого ты любишь. Да и кому какое дело, с кем ты спишь?! Это должно оставаться в пределах личной жизни! - Левое. И еще в брови. И в языке. (П.б.: Мисаки, ты трус!) - Масштабно, - усмехнулся мастер. - Давай начнем с ушей. Там делов-то на три секунды. Пистолетиком раз - и все. Гвоздик или колечко? - Гвоздик, - прошептал брюнет, рассматривая инструменты с некой боязнью. - Не бойся ты так! Это не больнее, чем делать тату. Волосы попридержи. Масао продезинфицировал мочку и, наметив карандашиком место прокола, стал заправлять пистолет. - Вдыхай воздух. Много-много. И теперь длинный выдох. Мисаки даже вздрогнуть не успел, как на его мочке появился маленький и аккуратный гвоздик. - Делов-то! - бросил мужчина. - Так, теперь бровь. Глаза закрой и расслабься. Парень подчинился. Больно. Адски больно. Казалось, игла сжигала кожу. Брюнет закусил губу. - Терпим! Все же хорошо. Ну вот! Красота! - воскликнул мастер, подавая парнишке зеркало. Бровь покраснела и, казалось, немного опухла. Но выглядит красиво. - Перекур? - предложил Масао. - А тут все курят? - спросил парень, затягиваясь. - Практически. Работа не сахар. Думаешь, люди курят от удовольствия? Нет, милый мой, все дело в нервах. Сигареты вроде как успокаивают. Хотя мне ни черта не помогает. - Так смысл... - Привычка. Язык сегодня или потом? Просто за один день столько впечатлений... - поинтересовался мужчина, туша окурок о пепельницу. - Давайте сегодня свернемся, - ответил Мисаки, спрыгивая с подоконника. - Хм, смело. Только предупреждение - сегодня больше не кури. И не целуйся. И не ешь. Можно только пить. И то через несколько часов. Готов? - Конечно! - усмехнулся Такахаси, высовывая язык. И все-таки прокол языка был явно лишним сегодня. Организм, не подготовленный к такому изобилию эмоций и ощущений, чуть не сломался. Мисаки стоял, облокотившись спиной о кабинет и, зажав рот рукой, пытался удержать рвущиеся наружу слезы. Мышца пульсировала, чувствовалось тепло и вкус крови. - И все-таки язык был лишним, - прошептал Масао, утирая руки полотенцем. - Нолмально! (Нормально!) - ответил ему парень. - Шепелявить немного будешь. Да и вообще - советую поменьше говорить еще дня два. Пока хоть как-то не заживет. Все, топай к Рафаэлю. Мастер похлопал смелого мальчишку по плечу, мысленно поддерживая и сочувствуя ему. *** - Мисаки, что-то ты долго! - воскликнула Элизабет, только завидев парня на горизонте. Брюнет, подняв палец вверх, прошел мимо нее к креслу Рафаэля. - Стоять, Мисаки, это что такое? Балерина одним движением развернула мальчишку лицом к себе, ошарашенно рассматривая проколы и тату. - Ничего, - пробурчал он, пряча взгляд. - Боже... - ноги женщины подкосились и Коу успел поймать ее в самый последний момент. - Акихико меня убьет! - Его это не кафается! - прошипел Мисаки. - И пуфть только пальцем к тебе пытлонися - я лично его убью! - Ты так смешно шепелявишь! - рассмеялся Коу. Брюнет лишь вздернул брови и, буркнув: "Не смефно!", показал мужчине язык. С шариком на конце. И парочкой пятен крови. *** - Ну-с, как стрижемся? - поинтересовался Рафаэль, щелкнув ножницами. - Элизабет - выйди. Иначе точно в обморок грохнешься. - Хм, больно надо! - хмыкнула балерина, но все же вышла в фойе. - Значит так, - всполошился брюнет, - красим все в глубокий темно-шоколадный цвет, "острая" челка на глаза, небольшие тормашки, большая щетинка по бокам, уходящая по затылок и переходящая в просто короткие волосы. Этакая дорожка к шее. - Вот за что я люблю клиентов, так это за объяснение желаемого. - усмехнулся парикмахер. - Я тебя понял. Сейчас все будет. Минуты тянулись очень долго. Мисаки в буквальном смысле слова засыпал на ходу. Часы в приемной пробили три часа утра. - Готово! - воскликнул Рафаэль, подняв спящих в фойе Элизабет и Коу. - Превосходно! Не-не-не, глаза не открываем! Парень специально закрыл зеленые глаза руками, ведя Такахаси в приемную, дабы показаться парочке, которая так терпеливо ждала его. Рафаэль неожиданно убрал руки. Балерина в шоке медленно опускалась на мягкий диванчик, держась за сердце. Идзюин открывал и закрывал рот, не говоря ни слова. - Все так плохо, да? - прошептал брюнет, с опаской подходя к большому зеркалу. Увидя себя, нового, в зеркале, Мисаки просто не знал, что сказать. Слова застряли комом где-то в горле. В одно мгновение из милого парня он превратился в экстремального подростка. - Это нечто! - прошептал Идзюин, придерживая неадекватную Лизу за руку. - Прекрасно же! - закричал Рафаэль, видя реакцию присутствующих. - Я не спорю, просто непривычно... - мужчина с опаской прикоснулся с волосам парня. - Акихико застрелится! У него словарного запаса не хватит, чтобы описать все! - воскликнула женщина, немного придя в себя. - Идзюин-сенсей? Ау! Балерина пальчиками щелкала перед носом мангаки. Но его мысли были направлены лишь на парня. Коу, не моргая, сверлил Мисаки взглядом. - Прекрасно! - шептал он, а губы расплывались в легкой улыбке. Хотя в душе мужчина уже минут десять пытался подавить не вовремя подкравшиеся возбуждение и желание. *** Элизабет решила остаться с ребятами. Ночью куда-то ехать совсем не хотелось. Не хотелось также объяснять всем домашним, где она была, с кем, и почему так долго. Мисаки был не против её присутствия, он соскучился по ней. Что-то далекое и домашнее было в ней, что-то, что Мисаки тянуло к ней. Коу тоже настоял, чтобы она провела эту ночь с ними. Все-таки он мог не сдержаться. Мисаки сейчас был таким легким, как шарик, таким простым, как воздух, и таким желанным, как вода в пустыне. Звонкий голос, полный жизни, и игривые глаза… все это раньше было ему закрыто. Все это было для одного-единственного человека. А теперь он наслаждался каждым вздохом такого близкого душе, но такого далекого сердцем Мисаки. Они дошли до ближайшего отеля. Решили взять один номер с двумя кроватями. Коу втайне надеялся, что Мисаки захочет лечь с ним. Он просто не мог теперь уснуть без пусть даже и мешающего спать Такахаси. Мисаки первым завалился в душ. Освежиться и смыть усталость с дороги. Пока Идзюин вышел припарковать своего коня поближе к отелю, телефон Элизабет нудно зажужжал. На экране красовалась короткая надпись – Акихико. Набрав побольше воздуха в легкие, она поднесла аппарат к уху. - Да, родной, что случилось? – на губах женщины появилась усталая, но теплая улыбка. - Ты сейчас с ним? - холодный, пропитанный сталью с толикой боли, раздался голос Акихико. Лиза молчала и лишь кусала губы. - Мама! - крикнул мужчина. - Да. Он со мной, - тихо проговорила она, пряча глаза за челкой. - Позови его! Немедленно! - Не буду. Акихико, как же ты не понимаешь. Я всегда буду на стороне Мисаки. - Интересно, почему? - усмехнулся новеллист. - Ты моя мама! Почему ты за него? - Хм, не думала я, что ты так скоро поменяешь мнение о своем любимом человеке. Ты же любишь его. До сих пор. Несмотря на его побег. Акихико, Мисаки мне не просто друг или твой будущий муж. Он мне как второй сын. Я люблю его так же, как и тебя! - По материнским щекам стекали слезы. Элизабет даже не стирала их. - Он мой ребенок. И я не позволю, чтобы ты на него давил! - Мама... - прошептал мужчина на том конце провода. Весь его богатый словарный запас ушел в ноль. - Да, я люблю его. Но вот так сбегать, да еще и с этим... Мне ужасно больно! В это время Мисаки возвращался из душа. Теплая вода успокаивала и приводила мысли в порядок. Почему-то после такого, по привычке, хотелось прижаться к теплому, мускулистому и любимому телу, вдыхая запах сигарет и геля для душа. В сердце кольнуло. Когда-нибудь все устаканится! Но сам брюнет ни за что не придет к Акихико как ни в чем не бывало. Всему есть предел! - Ты же любишь его. До сих пор. Несмотря на его побег. Акихико, Мисаки мне не просто друг или твой будущий муж. Он мне как второй сын. Я люблю его так же, как и тебя! Он мой ребенок. И я не позволю, чтобы ты на него давил! До его ушей дошел возглас Элизабет. Он... ребенок... для нее. Она считает его сыном. Впервые за это время Мисаки мысленно назвал ее мамой. - Мама... - прошептал брюнет, как бы пробуя слово на вкус. Он уже и забыл, каково это - быть чьим-то ребенком, сыном. - Акихико, давай я приеду потом, и мы все решим, - уставшим голосом попросила женщина, мученически улыбаясь. - Ты не представляешь, как я устала. Я люблю тебя. Постарайся не натворить глупостей. - Хорошо. Мам, скажи мне, - как он? - Отлично. По тебе скучает. - Можешь дать ему телефон? Я безумно скучаю, даже по голосу. Осталось шесть дней. Успею ли? - вздохнул новеллист. - Ты сможешь. Он в душе. Как выйдет - скажу, что ты звонил. Пусть сам потом решает - перезванивать тебе или нет. - Хорошо. Спасибо. Я... Я люблю вас. Обоих. Акихико отключился, а на душе Лизы появился некий остаток. Слезы вновь подкатили к горлу. Мисаки, стоя все это время около двери, тихонько вошел в комнату, пытаясь не издавать лишних звуков. Парень, подскочив, крепко прижался к женской спине. Капли соленой влаги текли по его щекам, мешая говорить. - Мама... Мамочка... Ма...ма... - шептал брюнет, захлебываясь в слезах. - Не бросай меня, мама! Мама! Терпение женщины лопнуло в один миг. Она резко развернулась и, прижав Мисаки к себе, заревела в полный голос. Через час их нашел Коу. Заплаканные лица говорили сами за себя. Оба лежали на кровати, прижавшись друг к другу. К удивлению мангаки, Мисаки не пихался, не возмущался. Он просто спал, прижавшись к женщине, а та, сквозь сон, гладила его по голове, мурлыкая незатейливый мотив себе под нос.