t1m1ng.iso

      Во внутреннем кармане пиджака Тайрелла лежат старомодные серебряные часы с крышкой, неумолимо отсчитывающие чьи-то секунды. Тайрелл никогда не открывал крышку. Тайрелл не знает, кому предназначается это время. Он думает, что в мире есть вещи посерьёзнее, чем какая-то теоретическая любовь, которая ждёт его где-то; кроме того, это почти наверняка помешает ему двигаться к цели, которую выбрал он сам. Что, конечно, гораздо важнее.       Тайрелл женится, но не спрашивает Джоанну о её часах: ему абсолютно всё равно. Женится не по какой-то абстрактной любви, а просто потому, что так надо. Потому что это приблизит его к цели. Тайрелл знает: Джоанна умная. Она обещает помочь, если он разделит власть и всё вытекающее с ней (на деле вся власть оказывается в её руках, но Тайрелл едва ли понимает). Так и образовывается их союз ─ расчёт всегда сильнее любви, так ведь?       А потом появляется Эллиот.       Тайрелл думает: им суждено было встретиться. Парой секунд позже он понимает, что не верит ни в судьбу, ни в предопределённость или какой-то высший план Вселенной. Ему даже удаётся игнорировать эту мысль (несмотря на то, что она становится подозрительно навязчивой), пока Эллиот не рассказывает ему про революцию. Его, Эллиота, революцию. Пламя, разгоревшееся благодаря его гению. Тайрелл восхищается им; он сам потерял слишком многое, а восстановить всё оказалось бы не по силам, да и это ─ работа, ради которой он убивал себя всю жизнь, жена, деньги ─ казалось бессмысленным настолько, что впору лезть в петлю. У Эллиота никогда ничего не было. Им обоим нечего терять ─ так, может быть, поэтому они отдают так многое людям?       Всё идёт гладко, пока не приходится стрелять.       Тайрелл не хочет этого: он в смятении, смущён, разочарован и полностью подавлен, ─ но Эллиот сам просил его (приказал ему?). Будто Эллиот пытается скрыть что-то, какую-то системную ошибку, мешающую ему существовать. Тайрелл хочет помочь, хочет, чтобы Эллиот пришёл в себя; но перед глазами плывёт, и руку в последний момент уводит в сторону.       Реальность в каком-то тумане.       Эллиот падает на грязный пол, и Тайрелл едва ли видит кровь, сочащуюся из раны. Не видит, но отчего-то понимает, что происходит: пуля задела его лёгкие, и сейчас время на часах Тайрелла стремительно приближается к нулю. От осознания этого резко сбивается дыхание, и Тайрелл садится на колени рядом с Эллиотом.       У него губы в крови: он захлебнётся быстрее, чем умрёт от кровопотери. Тайрелл понимает, что знал, кто его соулмейт, всё то время, что они были знакомы. Таких совпадений не бывает. Это судьба, которая не может прерваться здесь и сейчас: их общая цель ещё не достигнута.       Поэтому Тайрелл впервые в жизни открывает часы. Под крышкой ─ дисплей, а не циферблат (он успевает подумать, что дисплей ─ это сущность Эллиота, а внешняя старомодность ─ его самого). Время ─ одна минута двадцать три секунды. Тайрелл не представляет, сколько времени осталось ему, но не боится ошибиться. Если выбирать между ними, то спасти стоит, конечно, Эллиота.       Тайрелл переводит время. Десять минут, час, неделя. Три недели, полтора месяца, год. Два года. Он останавливается только потому, что боится не успеть, и заводит часы, готовый к худшему.       Но в следующие тридцать секунд его сердце не останавливается, а рана Эллиота затягивается на глазах. Тайрелл выдыхает, подаваясь вперёд и обнимая его:       ─ Я люблю тебя.       Отчасти потому, что Эллиот гениален. Отчасти потому, что это судьба. А ещё ─ потому что он прижимается губами к его шее и чувствует мерный пульс, бьющийся за счёт его собственного. Ощущение того, что Эллиот сможет закончить то, что он(и) начал(и), успокаивает. Тайрелл чувствует, как Эллиот, очнувшись, обхватывает его руками, не пытаясь вырваться.       Они дойдут до цели, так или иначе. Например, вместе.