Раз в полгода

У Астрономии густые, свалявшиеся волны волос до талии, звёзды в глазах отражаются даже днём и что не неделя, то новая выдумка. Тем не менее, новое – всегда всего лишь хорошо забытое старое, поэтому остальные обычно легко смиряются с закидонами одной из древнейших наук. В конце концов, она весьма циклична и начинает повторяться уже примерно через полгода. Некоторых недель остальные ждут даже с нетерпением. Неделя вкусной выпечки в виде планет и созвездий. Неделя вышивания их же бисером на одежде любого, кто подвернётся под руку. Неделя составления гороскопов. Физика отмеряет по ним приближение неприятного для неё времени. Зябко ёжится, сутулится – скорее, нарочно, как явный вызов, как знак «держись подальше». Промозглым и влажным (капли падают с туч с энной скоростью, чтобы поцеловать землю и разлететься вдребезги) осенним утром в желтоватых мозолистых пальцах дрожит очередная сигарета. Неделя чтения вслух древних мифов о созвездиях подходит к концу. Кто знает, какая следующая? Только Физика. Она навсегда запомнила распорядок. В ближайшие дни, когда она, по привычке допоздна, корпит над решением задач (славно помогает расслабиться), на плечи ей вкрадчиво ложится, будто большой и тёплый толстый кот, мягкая бордовая шаль крупной вязки с глупыми кисточками по краям. Физика, погружённая в собственный мир, вздрагивает от неожиданного прикосновения и оглядывается по сторонам. Разумеется, вот же она, Астрономия – увлечённо собирает паззл со звёздным небом на полу. Огромная головоломка, должно быть, не одного нормального человека свела с ума, но на то Астрономия и носит такое имя, чтобы с расположением сверкающих в вышине фигур справляться на раз-два. Выглядит такой умиротворённой и неподвижной, будто уже битый час не отрывается от своего занятия и приноровилась ставить детали на их места с почти молниеносной быстротой… Украдкой Физика едва поворачивает голову, чтобы уткнуться носом в шаль. Пахнет сильным ветром, и небом, и бессонными ночами один на один с бесконечным, когда вжимается в телескоп до того, что вокруг глаза остаётся выдавленный кружок, а может, даже синяк – если не повезёт и вовсе забудешь об осторожности. Пахнет Астрономией. Пахнет домом. С раздражённым вздохом Физика сталкивает шаль с плеч, чтобы она глухо упала на пол. Морщится – синяки под глазами наливаются чёрнотой. - Мне жарко. Мне не нужна твоя забота. Астрономия делает вид, что не слышит. Танцующим, невесомым шагом, почти на цыпочках, будто каждый раз ступает на новую звёздочку, она отправляется на кухню и возвращается оттуда с кружкой горячего чая. Снова, невзначай, вкрадчиво, возвращает шаль на сгорбленные плечи. Физика любит кофе. И терпеть не может эту навязчивую, молчаливую заботу. Цедит сквозь зубы: - Ты мне не мамочка. Астрономия невесомо улыбается. Эта злость её практически радует: - Разве? Словесные поединки – не конёк Физики. Она предпочитает уткнуться носом в тетрадь и бормотать себе под нос формулы, делая вид, что мира вокруг не существует. И Астрономии, Астрономии нет рядом тоже, она не присаживается на покрытый кошачьей шерстью (шерстью её кошек, господи, они-то что тут забыли?) диван и не ест с увлечением крупный, кисло-сладкий виноград. А Физика не наблюдает завороженно за тем, как упругие окружности ягод-жемчужин навеки опускаются в бездонное хранилище, запечатываемое перепачканными фиолетовым губами. Физика вообще предпочитает не смотреть и не слышать. Астрономия же постоянно застукивает её за обратным и неприлично долго пялится. Пойманная на горяченьком, Физика сердитее прежнего опускает взгляд в учебник. Кончики ушей у неё горят. Она не нуждается в заботе и чужом обществе. Она, чёрт подери, даже не мёрзнет. Не явно. Но Астрономия знает её слишком, слишком… Потому что старше. Потому что в их безумном мире – может быть, мать, или старшая сестра, или пламя, от которого когда-то зажгли её свечу. Почему-то она думает, что это даёт ей право беспокоиться. Заботиться. Ухаживать. Знаете, в чём проблема? Всего одну неделю раз в полгода. Чтобы не надоело. Физике не нужны промежуточные, приблизительные решения. Всё или ничего, да или нет, никаких неточностей. Она не считает расстояние до звёзд, у неё всё просто и повседневно. И без заботы. Без заботы, даримой только лишь потому, что Алгебра с Геометрией самодостаточны и друг у друга есть. Потому что она, Физика – наука. Без переживаний и человеческих чувств. По крайней мере, пока для Астрономии не наступает неделя заботы и собирания паззлов.