Это же Готэм

Птица с оторванными крыльями, которой больше не взлететь в воздух, выброшенная на берег рыба, для которой все, что остается – задохнуться. Так-так-так… Так. Так… Раз-два, раз-два... Левой-правой. Его суть и его сила, все, что он имел и что из себя представлял - не стало ничего. Его, Эдварда Нигмы, окончательно не стало. Чтобы он не сумел разгадать самых простеньких, глупых детских загадок?! Не говоря о той, что однажды загадывал вообще сам! Чтобы он… ударил девушку?!.. Ни-че-го от него не осталось. Кроме костюма Загадочника, который вдруг словно бы стал велик, как раньше ему отчего-то вечно был тесен халат лаборанта. А что если это все-таки кошмарный сон, а? Как-то это все нисколько на него не похоже. Многие ли девушки были готовы ради него… да хоть на что-нибудь! Кроме Изабеллы. Дурной пародией на которую эта белобрысая неадекватка, которую он вырубил ничем иным, как книгой, что могла стоять на полке в библиотеке, где работала его возлюбленная, Миртл и была. Раз-два… Так, так… Раз-два, раз-два… С другой стороны, в свою очередь, разве Изабелла не оказалась улучшенной копией мисс Крингл… Левой… правой… левой… О таком человеку не дано помнить, но делать самые первые шаги и то, наверное, не так тяжело. Не с чем сравнивать. Не мучает, что стало сделать настолько трудно то, что делал прежде с легкость. Незаметно, как вдох за выдохом. Без раздумий, не колеблясь, он ударил девушку… вероятно, в него влюбленную… Нет, с фанатиками, любого вида, лучше дел не иметь, а в руки к ним, да еще и в беспомощном состоянии, не попадаться. Сделать ноги (пока их не отрезали, чтобы не убежал) при первой же возможности было правильным решением, но бить женщину! Можно ведь было легонечко придушить… Нет, нет, стоп, один раз такое «легонько» уже закончилось закапыванием в лесу трупа. Других вариантов не оставалось. Раз мозги отказали напрочь и совсем съехали набекрень. Сияющая рожа мистера Пингвина, на фоне сверкающей глыбы льда, где он был заключен и остался похороненным его разум – именно этого, постером в витрине магазина, мимо которого Эд проходил неверным шагом, ему как раз не доставало. Ко всему остальному вдобавок. *** Джиму Гордону тоже не особо везло последнее время. Сплошным понедельником, растянувшимся на год. Но эта кобыла с черным хвостом… Прекрасная всадница, то есть. Выше даже без каблуков. Плюс и. о. «крестного отца», к коему, будучи детективом, на поклон ходи, причем сам пришел! К дону Фальконе, вообще-то, изначально, дружившему с отцом и действительно в отцы годящемуся. Появившаяся к третьему акту внезапно дочь и сестра – к кровной вендетте. «Служебный роман», которых у Джима, после сбежавшей к любовнице невесты, накопилось предостаточно, на сей раз не прокатит. Одна непруха прет со страшной силой. Хотя… Задирать подбородок, чтобы поцеловать кобылу в морду – это тоже не предел мечтаний. *** А Освальд Кобблпот, изживший в себе проявление чувств, к Эду в первую очередь, со всех ног кинулся к единственному, что от него осталось, шляпе Загадочника, как некогда бросался к своему заму в объятия. Шляпу у Загадочника отбирал, с не нужной шляпой и остался. Исполнения желаний врагам только пожелать, чтобы боялись. *** Еще один обычный промозглый день в затянутом смогом Готэме.