***
Пока конюх седлал Резвого, Флориэн присела на краю скамьи рядом с огромной корзиной спелых яблок. Солнце еще не успело войти в зенит, и прохлада царила над сонной округой. Пахло мокрой землей, яблоками и сеном. Издалека доносился орлиный клич. Город на расстоянии казался больше, чем взаправду, и напоминал сказочные дворцы из детских книг. Несмелые солнечные лучи облизывали зеленые от мха стены, а в глазах-бойницах все еще клубилась тьма. Довакин любила Солитьюд больше других городов сурового Скайрима. И все же, она отдала бы многое, чтобы навеки выбраться из стальных цепей политики, больше никогда не вдыхать затхлый аромат интриг, привычный для столицы. — Ну, все. Можно ехать, — Геймунд довольно потер бороду, осматривая скакуна опытным взглядом. — Ты-то следи за ним, это очень хороший конь. Эльфийка поблагодарила мужчину и, похлопав Резвого по блестящей соловой шее, вывела его из конюшен. Конь явно застоялся без дела, а от того радостно гарцевал, предвкушая простор далеких дорог и ветер в гриве. Еще пара минут — и Флориэн уже неслась галопом вдоль крутых северных холмов, поросших горицветом. Дикие цветы еще спали, и плотные бутоны были покрыты крупными каплями росы. Любимый конь получил имя не просто так. Набрав скорость и чуя свободу, он несся, словно самый настоящий дух морозных ветров. Казалось, что никого нет быстрее. Эльфийка пригнулась к шее животного, теплой и мягкой, и прикрыла глаза, наслаждаясь прогулкой. На несколько минут она смогла позабыть все горести и заботы. — Полегче! — прикрикнула Флориэн спустя некоторое время, и конь послушно перешел на рысь. Место, где они очутились, вполне подходило для своей цели. Небольшая долина, со всех сторон окруженная скалами, прятала горное озеро от посторонних глаз. Здесь было достаточно места, чтобы гостю чувствовать себя уютно. И куда более важно — едва ли кто мог подслушивать в таком затерянном уголке Скайримской природы. — Будь хорошим мальчиком и стой смирно! — пока Флориэн привязывала коня к небольшому деревцу, она судорожно пыталась подобрать слова. Замысел королевы ей претил, но и ослушаться было невозможно. Только не сейчас, когда Довакин так близка к возможности бросить пост героя на цепи и вернуться на свободу. Резвый доверчиво прислонялся к владелице бархатным носом и тихо фыркал. Девушка выудила из походной сумы припасенное яблоко, и скормила угощение. Солнце, тем временем, взошло полностью, проснулись запоздавшие лесные обитатели. Все вокруг наполнилось жужжанием, стрекотом и пением птиц, словно сама Кинарет направляла ее сегодня. Флори стало легче на душе. Она медленно вышагнула из-под сени деревьев в степь. Высокая осока струилась у ее ног, напоминая морской прибой. Трещали цикады. Довакин приготовилась использовать древнюю силу крови.«OD!» — Голос разорвал тишину. Слово значило «снег». Неотъемлемый спутник холодного Скайрима.
«ah!» — «Охотник». В суровом мире, чтобы не стать дичью, нужно нанести удар первым. Сохраняя честь.
«ViiNG!» — «Крыло». Однажды увидев мир с высоты дова, никогда не сможешь забыть об этом и унять тоску за небесами.
Сложенный воедино, Крик растряс пространство и воздух, умчавшись тому, кому был предназначен.
— Одавинг! — произнесла Флориэн шепотом, хоть в этом и не было необходимости. — Услышь мой Голос и приди. Я призываю тебя в час нужды. Несколько минут прошли в тишине. Затем, ведомый встречным ветром, протяжный рык пронесся над долиной. Довакин запрокинула голову, вглядываясь в кристально-синие небеса, и увидела темную точку на востоке. Силуэт все приближался и вскоре обрел форму. Эльфийка завороженно смотрела, как огромные крылья рассекают воздух, солнце отражается от красной чешуи золотыми бликами, и весь мир застывает в благоговении перед могучей древней силой. Когда дракон, извернувшись, с грохотом опустился на землю, примяв собой дикую осоку, эльфийка очнулась от транса. — Одавинг, — Флориэн улыбнулась, пытаясь взять себя в руки и перестать дрожать. — Я рада, что ты тут. Дракон издал клокочущий звук, похожий на смех и придвинулся ближе: — Не вижу никаких врагов, Довакин. Ты звала поговорить? Флориэн смутилась и сделала шаг вперед, отчего металл сложного амулета Мары мелодично звякнул. Дова был прав, подобные встречи случались все чаще. Иногда, одиночество подступало так близко, сжимая шею ледяными когтями, что девушка взывала к нему в поисках поддержки, беседы и дружеского плеча без повода. Флориэн так и не смогла понять, отчего это с ней происходит, виня во всем безысходность и вынужденный статус Спасительницы Скайрима. Ей все сложнее было говорить с обычными людьми. А Одавинг, к его чести, оказывался очень внимательным собеседником. Насколько позволяла разница времен и рас. — Сегодня у королевы свадьба с племянником императора, — начала эльфийка прямо, чтобы не передумать и не сбежать в последний момент, поддавшись страху. — Но не все так просто. Прямо сейчас к порту Солитьюда идет корабль, полный талморцев. Они обязательно сорвут ее планы. — Поэтому, она обратилась к тебе, — предположил Одавинг, сощурив искристые зеленые глаза. За время долгих разговоров он кое-как ориентировался в силах современного Тамриэля, что не раз создавали Довакину проблемы. — Да, — коротко кивнула Флориэн, сжавшись. Ей хотелось поскорее покончить с этим. — Она знает о нашей дружбе, и желает использовать это в своих целях. Чтобы ты уничтожил корабль эльфов, пока они в открытом море. Якобы утонули при шторме в неспокойный час. Чтобы ты сжег их. Дотла. — Тебе не нравится то, что ты говоришь, — резонно сказал Одавинг, посмотрев эльфийке прямо в глаза. Для этого дракону пришлось сильно наклониться. Его голос звучал ниже, чем обычно. — Ты и эти талморцы одной крови. Флориэн вновь кивнула. Ее мелко трясло от одной мысли, что она просит хорошего друга оборвать нити дюжины жизней, которые не сделали ей, ровным счетом, ничего дурного. Это было куда тяжелее, чем вздымать меч самой. Одавинг замер, вглядываясь. Дракон привык подмечать малейшие изменения в лице смертной, а волнение, исходившее от нее сейчас, ощущалось даже физически. — Что королева тебе обещала? — миролюбиво спросил Одавинг, вернувшись к спокойному тону. Из глубины груди его донесся приглушенный звук, похожий на урчание огромной кошки. Флориэн не сдержала улыбки, чувствуя его поддержку. — Свободу! — произнесла она громче, чем следовало, и голос дрогнул. Кто бы мог подумать, что все, чего она может желать — неизвестность и ветер в лицо. И это после стольких попыток создать себе имя и сделаться кем-то важным в жизни всего мира. Ей хотелось просто начать с чистого листа. — Я сделаю это, Довакин, — сказал дракон, наклонив голову, увенчанную двумя парами извитых рогов. — Мне нет дела до разборок смертных. Но, если это важно для тебя… Договорить он не сумел. От переизбытка чувств Флориэн бросилась вперед, обняв его за шею, и прижалась к теплой алой чешуе. Одавинг замер, боясь неловким движением повредить хрупкую спутницу. — Я же просила меня так не называть, — пробурчала она сквозь слезы. — Довакин — это лишь часть меня. — Я знаю, — Одавинг растерянно выдохнул облачко черного дыма, не зная, чего ждать от разыгравшейся судьбы, и куда она их приведёт.***
С высоты королевских покоев Синего дворца закаты особенно прекрасны. Флориэн стояла на небольшом каменном балконе, опершись о перила, и вглядывалась в пустоту горизонта. Она чувствовала и грусть, и затаенное счастье. Венчание Элисиф и Виттора прошло без помех, впереди гостей ожидал праздничный ужин, на котором королева попросила быть, а после — долгожданный путь. Эльфийка поправила тяжелый ободок на голове, чтобы случайно не уронить его, и взглянула вниз. Город лежал, как на ладони. При желании, можно было следить за каждым жителем, что спешил по своим делам, готовясь к ночи. На главной площади накрывали свадебные столы. Флориэн улыбнулась и непроизвольно прикоснулась к металлу амулета. Священная магия согревала кожу, чувствуя тревогу обладательницы. Довакин попыталась быть честна с собой. Помимо печали за ставшими родным местами и тягой к новой жизни, в сердце было и другое, тайное, скрытое чувство. Спрятанное, оно жгло изнутри и разрывало душу. Амулет Мары пульсировал ему в такт. — Флори, ты уверена, что все под контролем? — голос Элисиф раздался из глубины покоев. Торжественный ужин в честь помолвки должен был стать грандиозным событием, куда пригласили почти весь Скайрим, и невеста наряжалась уже который час. — Одавингу можно доверять, — в сотый раз повторила эльфийка, старательно сдерживаясь. — А что насчет тебя? — Меня? Что ты имеешь в виду? — Элисиф выглянула из-за дверки. Златокудрая и голубоглазая, новоиспеченная королева в свадебном платье была действительно прекрасна. Но сколько бед могут натворить те, кто умело дергает за веревки такой важной для страны марионетки. Флориэн больше не боялась ни правительницы, ни ее кукловодов. Пару часов — и следа ее не будет в городе, а Элисиф так легко не убежать от судьбы. Эльфийка неспешно зашла внутрь помещения, улыбаясь. Она ловила себя на мысли, что они вполне могли бы стать подругами. Но не в том положении и не в этой жизни. — Ты уверена, что все идет так, как должно? — Довакин протянула руку к настольной свечи и легко задула ее с одного раза. — Виттор Вичи. Вы пересекались столько лет, а тут раз — и любовь с первого взгляда. Скажу честно, что среди горожан много слухов. Не очень лестных. Элисиф погрустнела и скорбно покачала головой: — Я знаю, о чем ты говоришь. Да, я и сама себе не верила до сегодняшнего дня. Вот только, это все правда. Женщина встала перед зеркалом, поправив подол длинного платья, и улыбнулась своему отражению: — Молодость — непозволительная роскошь для королевы, но и в ней свои преимущества. Я рада что все еще могу влюбиться. А что насчет тебя? — Меня? — удивленно выдохнула Флориэн и покраснела. Королева отплатила ей той же монетой, задавая неудобный вопрос и настойчиво улыбаясь, не сводя глаз. — У тебя есть кто-то особенный? — Возможно, кое-кто и есть, — эльфийка задумчиво взглянула в окно на заходящее солнце. Оно напоминало ей драконью пасть — Только не уверена на счет того, что чувствует он. — О, дорогуша, — Элисиф резко развернула девушку и показала ее зеркалу. — Ты настоящее сокровище, помни об этом. Любой мечтал бы о такой возлюбленной. Из отражения на Флориэн удивленно смотрела юная альтмерка. Темно-зеленое платье в пол, светлые волосы разложены по плечам, изумруд в золотом обруче. Что еще нужно молодой особе ее лет, будь она сейчас дома? Но это было не так. Щеки Флориэны слегка коснулись румянца. Если бы все было так просто… В дверь настойчиво постучали. Элисиф встрепенулась, поправив прическу: — Мне уже пора. Церемония вот-вот начнется. Можешь Крикнуть что-нибудь в честь праздника? Этого многие ждут. — Хорошо, — рефлекторно сказала Флориэн, но затем к ней быстро вернулось понимание. Разумеется, присутствие Довакина на торжестве — это еще один политический ход. Интриги никогда не меняются. — В последний раз. Эльфийка медленно шагнула на балкон, собираясь со Словами. Действительно, был один Крик на ее памяти, подходящий случаю. Он до боли резонировал с пекущим чувством глубоко в груди. Довакин не могла убежать от этого, а значит, нужно выпустить жар на волю. Огонь. Она закрывала глаза и видела его. Одавинг. Пламенное верное сердце. Девушка настроилась на эту волну, и в глотке один за другим закипали слова огненного дыхания.YOL — TooR — Shul!
Яростный столб пламени пронзил сумрак, распадаясь на оранжевые осколки. Огонь отражался в глазах Флориэн, и в душе зарождалась прозрение. — Одавинг, — прошептала Довакин одними губами. Она хотела бы спалить дотла всех, кто разделяет их сейчас.***
Подол длинного платья цеплялся за сучья и сухие кустарники. Девушка бежала, не разбирая дороги, под светом Массера и Секунды. Собственное поместье стояло недалеко от конюшен Солитьюда, уединенно расположившись за острой скалой. Эльфийка закипала от ярости. Стоило нордам напиться, как у них тут же распускаются руки и слова. Слезы обиды жгли щеки. Колкий комментарий знатного отца семейства по поводу ее амулета и отсутствия мужчины рядом задел за живое. Грусть за знакомыми улицами и тропами испарялась с каждым шагом. Спасать мир — дело неблагодарное. Когда кончаются враги и праздники, бывшие освободители кажутся недостойными почестей, подвергаются насмешкам и пересудам. Больше всего на свете Флориэн хотелось добежать до дома, заснуть, чтобы на рассвете уйти, не попрощавшись. И пусть снежный мир разбирается со своими проблемами, как хочет. Быть может, заведет себе нового героя. Или героиню. Ей уже все равно. — Ну, наконец-то! — девушка остановилась на опушке, прислонившись к сосне. Фасад дома гостеприимно освещали два высоких фонаря. Шави, аргонианка-помощница, должно быть, волновалась за нее и оставила огонь на всякий случай. Эльфийка не сдержала улыбки. Шави еще не знала, но Довакин решила подарить особняк ей. Как-никак, девушка поддерживала ее во всем и всегда старалась помочь. С тех пор, как Флориэн предложила ей место у себя, и аргонианка покинула холодный Виндхельм, обеим жить стало гораздо легче. Эльфийка отряхнулась от прилипшей к одежде трухи и поспешила в дом, как вдруг ее окликнули: — А вот и ты, Флориэн. Королевский вечер тебе не по вкусу? Девушка резко обернулась, узнав голос. На поляне недалеко от дома лежал ее дракон, сложив крылья в неестественной позе. Подбежав ближе, Флориэн увидела на траве следы запекшейся крови. Ком в горле мешал говорить. Эльфийка бросилась к другу, вспоминая все заклинания Школы Восстановления, которые выучила за время пребывания при дворе. Магическое исцеление мерцало сине-зелеными огнями во тьме ночи. Хотелось так много всего рассказать, но Флориэн не могла произнести и слова. Одавинг молчал, принимая помощь, он вытянулся на траве и прикрыл глаза. Ран было много, но едва ли серьезных. Все уже было позади. Ночь выдалась теплой и ласковой. Пахло сумеречными цветами и озером. Царил особый уют, который бывает только в темное время суток, когда находишься рядом с дорогими сердцу людьми. Над необычной парой пролетали компании бледно-желтых светляков. Было слышно, как трещит огонь в фонарях. — Ты — единственный, кто у меня остался, Одавинг, — неожиданно сказала Флориэн очень тихо, но дрема дракона тут же испарилась. — Я не могу тебя потерять. Те люди и их короли — никто не стоит того, чтобы твоя кровь пролилась. — Не стоит так волноваться, — Одавинг приоткрыл глаза и по-своему улыбнулся. — Все хорошо. Как говаривали норды в мое время: «заживет, как на драконе». — Одавинг, ты ближе мне, чем кто-либо. Я… — девушка запнулась. Она закончила колдовать, и кончики пальцев болезненно подрагивали. Магия целительства требовала много сил. — Я люблю тебя. Тишина казалась всепоглощающей. Даже ночные шумы и те словно испарились. Только он и она. И сотни тысяч лет между ними. Одавинг смотрел на девушку и, казалось, не мигал. Флориэн забыла, как дышать. — Тебе нужно поспать, Довакин. Эльфийка молча встала, отшатнувшись. Кивнула. И двинулась в сторону дома, не поднимая потухший взгляд. На душе расцветала щемящая пустота. Одавинг не мог смотреть на то, с какой болью она уходит. Подняв взмахом крыльев целый ураган оторванных лепестков, он быстро поднялся ввысь. Ночные небеса, обычно столь умиротворенные, не принесли облегчения. Запутавшись в чувствах своих и смертных, он сделал круг над Солитьюдом так, чтобы никто его не увидел, и устремился к Глотке Мире. Партурнакс хотел что-то сказал, но Одавинг перебил его злым рычанием, когда проходил мимо. Его цель была выше. Северное сияние переливалось всеми цветами и казалось ярче прежнего. Красный дракон карабкался вверх по скале с яростной решительностью. Туда, где не каждый дова осмелился бы приземлится — вершина, или Клык самой высокой горы в Скайриме. Старые драконы любили повторять, что существует легенда, по которой отсюда Ауриэль может слышать любого из своих сыновей, если им нужна помощь. Если они отважатся попросить милости Акатоша, право на которую дается один раз на всю вечность. Одавинг замер, собираясь с мыслями. Он не был из тех, кто сомневается в уже принятом решении, но неизвестность пугает и отважнейших. — Отец, — начал он говорить в пустоту черного неба. — Я никогда ничего не просил. Но сейчас, если ты меня слышишь…***
Веселые солнечные зайчики рыскали по прихожей, пока Флориэн обнимала плачущую Шави и пыталась успокоить: — Ты будешь хорошей управительницей, я знаю это. Может, заведешь себе хорошенького хвостатого приятеля. Я буду радоваться, если приду в гости, а меня с порога встречают зеленые детишки! — Флориэн, прекрати! — засмеялась Шави, утирая слезы. — Я абсолютно серьезна! — не унималась эльфийка, закончив собирать последние вещи. — Все будет хорошо. И у тебя, и у меня. Шави согласно улыбнулась. — Ты так и не сказала, куда отправляешься, — заметила аргонианка, вспомнив самое важное. Флориэн затянула ремешки на походной одежде потуже, и рассеянно пожала плечами: — Сначала, я хочу увидеть дом, Сиродил. А потом — кто знает, Шави. Кто знает. Окинув хозяйским взглядом на прощание гостиную, запоминая детали, Флориэн распахнула входную дверь. Но не смогла сделать и шага. На пороге кто-то был. Эльфийка изумленно застыла на месте. Шави в растерянности раскрыла рот. Незнакомец, тем временем, безмятежно спал на деревянной лавочке у дома. Он чем-то напоминал дремору, но и явно не принадлежал той расе. Красная кожа блестела на солнце, кое-где виднелись голубые подпалины. Волосы — совершенно белые, как и у самой Флориэн, едва прикрывали две пары острых рогов. По одежде невозможно было сказать, откуда он прибыл — даже Шави никогда не видела подобного кроя. — Эй! — Довакин подошла ближе и легонько тронула нарушителя границ по плечу. Тот немедленно проснулся, но тут же зажмурился от слепящего солнца. — А, ты уже отправляешься, Довакин? — произнес он низким, до боли родным голосом. — Я иду с тобой. Флориэн не могла поверить своим глазам. Но уши не могли врать. — Одавинг? — спросила она осторожно. — Не узнаешь? — гость улыбнулся и без тени смущения подошел совсем близко. Флориэн едва сдержалась, чтобы не отступить назад. Обновленный Одавинг приобнял ее за талию и воткнулся носом в шею, вдыхая знакомый запах. Эльфийка неловко обняла его за плечи. Красная кожа состояла из маленьких красных чешуек, но мягких и теплых. — Не знаю, как тебе это удалось, но… А как же небо? — спросила она, наконец. — Какая в нем радость, если там нет тебя, Довакин. — Я же просила… — Так тебя не называть. Я знаю. Душа дракона в новом теле млела от живого тепла, привыкая к новому восприятию. Шави отрешенно осознавала, что даже если ей захочется кому-то рассказать о таком удивительном зрелище, все равно никто не поверит. Неумелые объятия причиняли боль, но Флориэн была абсолютно счастлива. Амулет Мары оживился и опалял кожу магическими импульсами. А вокруг крепчал новый день. И пусть весь мир подождет. Зато они будут вместе.