Границы твоего сознания

POV Сюмин Сехун ушел, оставив за собой мнимый привкус пустоты. Меня сдавливало изнутри. Желание видеть все происходящие и вообще существовать в этом мире не было совсем. Я остался сидеть здесь наедине со своими мыслями и Ченом. — Сюмин. — Чен положил руку мне на плечо в надежде утешить. — Я не могу больше...я так устал— мой голос срывался на дрожащий шепот. Я вжался глубже в объятия Чена и заплакал, как ребенок. — Я запутался в себе, я не знаю как поступить. — мне казалось, что я уже потерял все: и Сехуна, и себя, и мой здравый смысл. — Просто слушай сердце. Если ты любишь Сехуна, не игнорируй свои чувства. — Что? Откуда ты...? — Да, я всё знаю — его теплая улыбка заставила меня ему довериться. — Но откуда? — меня это очень пугало, мне постоянно лезли в голову навязчивые мысли, что если кто-то узнает, от меня отвернется весь мир. Я был в этом убежден. До недавнего времени, пока мои принципы и те самые убеждения постепенно не стали рушиться, как старое заброшенное здание. — Ой, да брось, у тебя же на лбу написанно. —Чен усмехнулся. — Что так очевидно? — а я от смущения отвел глаза. — Да, я люблю его, но это же неправильно. — мне хотелось ударить себя самого, почему я повторяю раз за разом одно и тоже, ничего не меняется, я не могу понять, ни себя, ни своих чувств. — Что за стереотипы? Двадцать первый век, все правила давно забыты.— это прозвучало так убедительно, что я на секунду задумался о том, что и правда, для большинства общества это стало совершенно нормальным. Так почему я не могу стать частью этого общества? Мне это вселило совсем чуточку уверенности, но всё же заставило мои мысли плыть немного в другом направлении. Но как знать, что и этот путь не окажется неверным? Что за следующим поворотом не будет очередной ловушки, которая опустошит всё внутри тебя и убьет. Весь вечер я провел в своей комнате, всё обдумывая, скитался из одного угла в другой, не находя себе места. Я кажется перестал видеть в этом так много границ. Ведь возможно всё... Так ведь? На самом деле я всю свою жизнь искал их абсолютно во всём. Начиная от банальных стен в комнате, заканчивая, как многие считали, безграничным космосом. Но я считал, что даже и там найдутся свои границы. В горле очень сушило. Я вышел из своей комнаты и как будто судьба решила постебаться, я увидел Сехуна. Он так же направлялся в сторону кухни. Мой, прожигающий до изнеможения взгляд, заставил его остановиться. Мы несколько секунд стояли и смотрели друг другу в глаза. Безмолвная тишина, раздирающая слух, нависла между нами и опять же создавала, как мне казалось, какое-то препятствие, которое нам так мешало. — Сехун... —но он сделал вид, что меня не слышит и с пустым взглядом продолжил направляться в сторону кухни. Он такой упрямый, мне, что, на колени встать? Я пошел за ним, мои действия были спонтанны, просто хотел все исправить, но тот будто не замечал меня. С каких пор я стал за ним бегать, а не он за мной? Мне больше всех надо? Теперь уже кажется да... — Сехун, прости меня! — он наполнил стакан водной и быстрым шагом направился обратно в свою комнату. Я бежал за ним, как собачка, надеялся, что смогу все уладить и, кажется, был готов поддаться чувствам. Отключить разум и раздавить в себе все, что прежде так мешало. Он открыл дверь и зашел, стараясь как можно быстрее её закрыть, но я успел поставить ногу и оказаться наполовину в комнате, насильно открыв двери и проникнув внутрь — Уходи.— Сехун даже не повернулся, стоя ко мне задом, он был таким безразличным, что мне становилось больно. Я закрыл дверь изнутри, оставив нас на едине . — Сехун, ты должен меня выслушать. — Я тебе ничего не должен. — в его голосе было столько холода, но холод моя стихия, меня им не испугать. — Я правда люблю тебя,— Я неуверенно произнес это в пол голоса — И я хочу быть с тобой, но понимаешь, у меня идёт борьба с самим собой. Я устал... Он повернулся ко мне, его безразличие сменилось ухмылкой, но все такой же холодной. — Какие слова я слышу. Любишь? Как я должен тебе верить, когда ты так поступаешь. Ах да, мхх. Это же неправильно. — Сехун подошел максимально близко, что я чувствовал на себе его дыхание. Он дразнил меня, пытаясь вбить мне в голову, что мои действия и слова были очень глупыми. Но он лишь добился напряжения в моих штанах. — Я много об этом думал — на одном выдохе, чуть слышно сказал я. —Да? И что же надумал?—он давил на меня своим напором — Я больше не считаю это неправильным. Но это по-прежнему странно. — мне становилось всё тяжелей и воздуха было нереально мало. — Странно? А то, что мы не такие как все эти люди, нестранно? То, что ты можешь замораживать всё на своем пути нестранно? То, что мы вообще с другой планеты, тебя это не смущает? — он словно истерил, набирая громкость с каждой фразой. — Сехун, это разные вещи... Не желая слушать мои оправдания он сел на кровать, закрыв лицо своими ладонями, заставив меня снова чувствовать себя виноватым. — Ты не выходишь из моей головы, я влюблен, как глупый мальчик. Что мне делать? Я хочу, чтобы ты был рядом, хён. Я хочу, чтобы ты тоже меня любил... —Я люблю... — я перебил его своим шепотом. — Тогда почему ты так со мной? Меня разрывает от боли. Я сел рядом, пытаясь хоть как-то сломать стену непонимания между нами. — Сехун, меня тоже разрывает, я тоже мучаюсь... Эта тишина снова начала давить, но границы она создавала, кажется, только в моей голове. Эти границы рассыпались, под тяжестью Сехуна, который толкнул меня на кровать настолько быстро, что я не успел этого осознать. Он около минуты смотрел мне в глаза, пытаясь найти что-то. Мой страх? Но он его не увидел или просто не успел рассмотреть. — Так почему же ты мучаешь нас обоих? — Он так и не позволил мне ответить, тут же заткнув меня поцелуем. Мои мысли уже неосознанно пересекали черту. По мне будто прошли разряды высоковольтного тока. Из моих глаз медленно стали капать слёзы, оставляя мокрые разводы на одеяле. Я не содейсвовал Сехуну, но и не сопротивлялся. Во мне снова шла борьба. Я безумно его люблю, я хочу всю жизнь быть рядом с ним. Нет, это неправильно, так не должно быть."Все правила забыты" эта фраза Чена застряла у меня в голове и ломала на пополам каждую мою мысль. Я впился в его губы очень аккуратно, очень нежно, чтобы он понял, что я не боюсь. Не боюсь "неправильности", хотя сам совсем не был уверен в этом. Тем самым намерено противореча себе. Сехун отвечал, отвечал более мокро и раздавливая весь мой разум. У меня начиналась самая настоящая истерика, я ненавидел себя и этот мир, но я любил Сехуна и этот момент. Потом его губы соскольнули на щеки, шею, опускаясь ниже. Он оставлял очень грубые, красные засосы, при этом стягивая с меня домашнюю пижамку. Снова оказавшись у лица, он обеими руками провел по моим щекам вытирая слезы. — Сехун... —я не переставал плакать. — Я рядом, я всегда буду рядом.— Он сново поцеловал меня, в этот раз я, кажется, потерял сознание. Я погряз в своих мыслях, борьбе и переживаниях. Но я знал одно — я хотел этого... Сехун же уже во всю терся своим бедром о мой пах, вызывая во мне стоны. Он грубо перевернул меня на живот, хлестанув по заднице. Раздвинул мои ноги и, сняв с меня боксеры, опять укусил, наверняка оставив засос. Я ничего не понял и был крайне возмущен, когда он засунул в мой рот несколько пальцев, вытащив их, раздвинул мои ноги пошире и вставил один. Было больно. Правда больно, будто горит весь твой зад. Но Сехун поцеловал, поцеловал очень мягко и прикусил нижнюю губу, оттянув. Зашел второй палец и было уже более привычно, мне стало настолько хорошо, что мои стоны, наверняка, были слышны за километра два. Сехун затнул мне рот рукой. — Эй, потише ты же не хочешь, чтобы нас услышали. — Он прошептал это в самое ухо, а я продолжал стонать ему в руку. Мое возбуждение отдавало в голову. Сехун вытащил пальцы и снова поцеловал, при этом входя уже членом в меня, который был смазан холодной и скользкой смазкой, от чего проникновение было легче. Сехун убрал руку, а я продолжал стонать, уже самостоятельно стараясь делать это тише. В тот момент я понял всю суть происходящего. Та моя сторона, которая считала это не правильным, кажется побеждала, а я уже сопротивлялся обеими. Мне сносило крышу от того, что он просто касается меня. Дальше: стоны, шлепки, очень пошлые шлепки, засосы и грубый Сехун. Я понял, что еще немного и кончу, поэтому поддавался сильнее. Но у Сехуна другие планы, он сжал мой член так, что я не смог бы кончить и вдалбивался в меня еще и еще, потом я почувствовал что-то вязкое в своей заднице и понял, что это. Через секунды две я оказался на спине — мне отсасывал Сехун. Напряжение было настолько сильным, я сопротивлялся сам себе в первую очередь, а после уже и этому миру. Я гладил Сехуна по волосам, тот постанывал. Это было упомрачительное зрелище. Я кончил через секунд 30, при виде такого моего мальчика. Что меня восхитило: так это то, что он проглотил. Без толики омерзения. Он завалился рядом со мной. Мы смотрели друг другу в глаза, просто в тишине. В полной гармонии наших серцебиений и уставших вздохов. Сюмин! — Он тяжело дышал после каждого слова,— я люблю тебя, слышишь. Я лишь молчал, хотелось произнести в слух все мои мысли, но я не мог собрать их в кучу. Сехун смотрел на меня с какой-то детской влюбленностью, так глупо улыбаясь и гладил, еле касаясь, мою шею. — Ты же пожалеешь об этом. —он прервал тишину, говоря это нерешительно, но в его словах было много сожаления и понимания. — Я не знаю,— я сново задумался об этом, в горле встал ком и я не знал, что будет дальше. Мы слишком далеко зашли. — Я не хочу об том думать. — Я прижал Сехуна ближе. — Сюмин, я тебе, кажется, уже говорил, я люблю тебя. — Я тебя тоже, если бы ты только знал... — Почему ты тогда себя так ведёшь? — Сехун перебил меня снова, создавая напряженную обстановку. — Сехун, я не знаю... Я не знаю как это принять. —Я понимал насколько это глупо звучит, но что я мог, мне тоже совсем это не нравилось. — А что заставит тебя принять это? — ... — Я замялся, потому что действительно не знал ответа, что же являлось преградой для меня и что бы помогло мне преодолеть её? — Ты сам. — Немного невнятно и тихо сказал Сехун, будто прочитав мои мысли. — Что? — Я говорю, что ты сам себе мешаешь, сам придумываешь какие-то рамки. Пойми, что только ты сможешь помочь себе принять это. Только ты... — В его словах было столько правды, я прекрасно это осозновал, поэтому и чувствовал себя виноватым. Я был препятствием для себя и для Сехуна тоже. Прежде чем причинять боль себе, я причинял её ему. Каждый раз, оставляя новые раны в его душе и безжалостно ломая свои же чувства. Погружаясь в глубину ночи, наслаждаясь тишиной, он так и уснул на моем плече, дыша мне в шею. Позже и меня сразил сон. *** Утро только наступало, солнце неспешно вставало из-за горизонта. Я проснулся, возможно, чувство тревоги или сожаления не давали мне спать. Сехун всё так же, прижавшись ко мне, сопел. Желание вставать не было совсем. Мне было тепло и уютно рядом с ним, но всё хорошее всегда кончается, это всегда происходит. Если тебе сейчас хорошо, то после будет плохо. Я реалист и ничего не могу с этим поделать. С особой аккуратностью я поднялся с кровати, совсем не хотел его будить. Перед мной снова и снова проносился вчерашний вечер. Какими-то отголосками ночи, я все еще чувствовал его прикосновения, дышать становилось тяжелей, толи от возбуждения, толи от страха перед действительностью. На глаза снова выступили слезы. Он был прав... Я правда жалел об этом, мне казалось, что я совершил ошибку, но смотря на Сехуна я понимал, что по другому я бы не поступил. Одевшись, я тихо вышел из его комнаты и направился на кухню. Наполнив большую кружку чаем застыл на месте всё еще вникая во что-то, что было уже и так понятно. Я заварил очень крепкий чай, явно не пожалев заварки, к тому же, даже не положив туда сахар. Эта горечь мне всегда помогала придти в себя. Встав у приотрытого окна, я глотал горячий чай, который в добавок обжигал моё горло. Вчера будто тьма вселилась в меня, да, та тьма, что заставляет подчиняться луне, та тьма, что контролирует твой разум, та тьма, что забрала остальных... Мой разум тоже был охвачен. В каждом из нас живет эта тьма, в ком-то её больше, в ком-то меньше, но тут есть ещё одно очень значимое отличие — либо ты позволяешь ей управлять собой, либо же сам управляешь ей. Видимо, вчера я слегка ей поддался, но луна ушла за горизонт, я не должен беспокоиться. Рассвет разливался над городом желтым свечением. Ветер, сквозивший в форточку, напоминал мне о Сехуне. За последний год не было ни дня, чтобы я не думал о нём. А, особенно в последнее время, эти мысли причиняют много боли.