pretty pretty: hwangdeep edition

Жизнь хороша, когда пейзаж за окном меняет красивые картинки со скоростью самых быстрых авиалиний, а в руке всегда бокал сладкого, едва креплёного алкоголя. Минхён, в общем-то, совершенно не жалуется. Его утро начинается в номере люкс с видом на калифорнийские холмы, а вечер может закончиться там, где он сам того пожелает. Достаточно ткнуть пальцем в небо — на деле же — в глобус, выгравированный золотом, и любая точка на планете украсит времяпровождение Минхёна. Но на сегодня — другие планы. Минхён нажимает кнопку вызова прислуги и просит подать ему свежезаваренный бразильский кофе и принести ключи от автомобиля, с пометкой на брелке «для поездки в аэропорт». Лёгкий, импровизированный завтрак плавно перетекает в удачную продажу акций на фондовой бирже, подкреплённой очередной парой «нулей» на прибыльной карточке. Минхён тягуче улыбается самому себе, любуясь отражением в зеркале, пока личный визажист подбирает для него самый лучший комплект одежды на утро. «Расслабь верхние пуговицы», — говорит Минхён, довольно поглаживая шёлковую ткань новой рубашки. Новоявленная звезда топа самых богатых людей планеты не спешит расставаться со своим званием главного сердцееда и недоступного для простых смертных ледяного принца. И в планах на сегодня — очередной момент подтверждения всех полученных титулов и завоевание новых вершин удовольствия. Тёплый западный ветер — лучший спутник на дороге. Минхён останавливается на светофоре, замечая по левому борту хромированный лимузин, который может принадлежать только одному человеку на всём американском континенте. «Наконец-то». Владелец дорогого «линкольна» совершенно не удивляется, когда личный водитель глушит мотор, а в салон проникает тот, кого никогда не ждут, но всегда радушно встречают. — Ты сегодня поздно, я ожидал тебя в бухте Сан-Франциско. — Джинён уворачивается от поцелуя, подставляя руку с дорогими часами. — Вот, видишь? Время — деньги. — Изменились планы, детка. Ты ведь знаешь — Голливуд всегда нравился мне больше. Разве ты куда-то торопишься? Лучше расскажи, как провёл свои тайные каникулы без меня. Минхён садится на сидение слева от Джинёна, забирая из его рук бокал с розовым игристым, и пьёт залпом, блаженно прикрыв глаза. — Ничего и не тайные — ты ведь в любом случае отслеживал мои передвижения, признайся. В Париже было прохладно без тебя, но ты не переживай — Дэхви отлично скрасил моё времяпровождение, пока Джихун в очередной раз променял нашу редкую дружескую встречу на своего бойфренда. Джинён лукаво улыбается, наблюдая за тем, как фыркает Минхён. У старшего никогда не было проблем с ревностью к друзьям Джинёна, но как же приятно было дразнить его. — Ещё скажи, что твои родители изменили решение женить тебя с моими банковскими счетами. — Минхён хлопает по коленям, подзывая младшего пересесть к нему. — Буду безумно огорчён, если не увижу штампы на всех твоих паспортах, идентичные моим. — Может, мы ещё померяемся количеством нулей во всех своих миллионах? Ты такой зануда, хён. — Джинён отрицательно качает головой, не желая пересаживаться ближе к Минхёну. — Тащи сюда своё прелестное лицо, я должен занять твой болтливый рот более существенным делом. Минхён не выдерживает, пересаживаясь самолично, и тянет Джинёна на себя, крепко целуя. Джинён слабо отпирается, но понимает — он тоже скучал. Они не виделись всего пару дней, лишённые связи по сетям, но тот напор, с которым целует Минхён, доказывает его изголодавшееся внимание. Старший водит по крепким бёдрам Джинёна, заставляя оседлать себя, и с силой тянет чужую рубашку вверх, пальцами касаясь разгорячённой кожи. — Хён, ты же знаешь, как здесь неудобно. Давай позже. Разве ты не собирался куда-то лететь сегодня? — Выбирай место, — шепчет Минхён, отрывисто дыша. Ему трудно контролировать себя, когда в руках — его любимый мальчик. — Ты порвал мою рубашку. Где здесь поблизости филиал Версаче? — Джинён совершенно серьёзно отстраняется, не давая Минхёну продолжить начатое, и скрещивает руки на груди. — К тому же, сейчас утро, а я не люблю заниматься сексом по утрам. — О господи. — Минхён хрипло смеётся, откидывая голову на кожаное сидение. — Джинён, детка, мы можем прямо сейчас отправиться в любую точку мира, где уже наступила ночь. К тому же, во время секса в самолёте тебя совершенно не волнует, какое время суток за окном иллюминатора. Джинён смеётся в ответ, смущённо хлопая по плечу Минхёна. За годы «свободных» отношений он до сих пор не привык к чрезмерной любвеобильности старшего, которую он всегда проявляет при любом удобном случае и на всех возможных поверхностях. Порой Джинёну кажется, что во время их совместных путешествий Минхён ведёт дневник, куда записывает точные координаты тех мест на планете, где они уже успели весьма приятно провести свой бесконечный досуг. — Иногда мне кажется, что мы встречаемся не из-за попыток наших семей объединиться. Неужели это что-то большее, чем простое желание не делиться роскошью своей жизни с кем-то другим? — Детка, — лениво тянет Минхён, вновь водя руками по спине Джинёна, — ты слишком много философствуешь. Твои друзья неправильно влияют на тебя. Посмотри на того же Джихуна — разве он тратит время на пустые разговоры? — Предлагаешь мне тоже удариться в религию тайваньского народа и найти себе его представителя? От такой контратаки вопросом на вопрос Минхён заходится смехом, вовсе отпуская младшего. Всё-таки, у его мальчика преимуществ гораздо больше, чем нулей в сотнях миллионов. — Ты неисправим, Джинён. И за это я тебя люблю. Пользуясь случаем, Джинён сползает с чужих колен, но на последних словах Минхёна удивлённо оборачивается. Нет, определённо, таких слов он раньше никогда не говорил ему. — Хён, ты что, опьянел от шампанского? Минхён улыбается, поглаживая волосы Джинёна, и думает о том, что сейчас совершенно не отказался бы выпить чего-нибудь покрепче и со вкусом мёда, о котором напоминают ему поцелуи с его прекрасным мальчиком. — Малыш, я пьянею от одного твоего присутствия рядом со мной. И чертовски наслаждаюсь раем в твоих глазах, таких же зелёных, как и пачка американских денег в моём кармане. Джинён в ответ лишь молча приближается к Минхёну, позволив себе немного грубый поцелуй, значащий только одно — в самолёте до Лас-Вегаса они определённо хорошо проведут время.