Осенняя хандра

— У тебя холодные руки, — ворчливо сообщил Хантер, когда Себастиан, вернувшись с университета, заполз к нему на кровать под плед за необходимой дозой объятий. — Боже, Смайт, серьезно, ты просто ледышка. — Это ты ледышка, — возмутился тот в ответ. — Другой бы уже давно предложил согреть их своими теплыми губами, а в идеале бы просто начал греть. В качестве мести Себастиан пробрался пальцами — серьезно, они действительно были очень холодные после прогулки без забытых дома перчаток — под домашнюю толстовку Хантера, легко дразня разгоряченную кожу прикосновениями. Хантер зашипел как злой кот и задергался, пытаясь уйти от его настойчивых рук, но после сдался и, тяжело вздохнув, замер, позволяя Себастиану отогреться. — Как в универе? — спросил он, дождавшись, пока Себастиан растечется по дивану, разваливаясь на нем поудобнее и позволяя начисто забыть о комфорте. Себастиан забрал его тепло, плед и удобное расположение. Однако сердце Хантера он заполучил раньше, поэтому все последующее ему было позволено. — Никак, — пробубнил Себастиан, целуя его куда-то в шею своими все еще холодными губами. — У меня началась осенняя депрессия, поэтому меня ничего не радует. Ничего, включая классы бизнес-этики и бизнес-права. — Ты же грезил этими предметами, — удивился Хантер, подтягивая плед повыше, чтобы укрыть им бойфренда. Себастиан действительно только и говорил последние несколько месяцев о том, как он рад наконец приступить к специализации и как он не может дождаться возможности учить что-то настоящее. — Профессора тебя разочаровали? — Не слушаешь меня, что ли? — обиделся Себастиан, пихая его локтем в бок и от того еще более удобно для себя и не удобно для Хантера укладываясь на него. — Говорю же, у меня осенняя депрессия. — У тебя, похоже, синдром белого человека, — хмыкнул Хантер и, увидев нахмуренные брови и недоуменный взгляд, пояснил: — Ты ищешь себе проблемы, потому что твоя жизнь слишком хороша. — Это обратный расизм, — заявил Себастиан, полностью заползая на него и ложась сверху, чтобы потереться носом о его нос и окончательно лишить возможности видеть экран телевизора. Зато Хантер тут же устроил обе ладони на его заднице, решив, что это равноценный обмен, а матч он сможет и в интернете найти. — Обратного расизма не существует, — не согласился Хантер. — Так что это самый обыкновенный расизм. Но ты реально выдумываешь что-то. Откуда у тебя депрессия вообще? — Ну, не знаю. Погода плохая, вставать рано, с утра ужасно темно, ты меня не любишь, — перечислил Себастиан и боднул его носом в щеку. — Последнее прям больше всего меня расстраивает. Хантер закатил глаза и насмешливо фыркнул, а после перевернулся на кровати, подминая его под себя и целуя в нос. Себастиан засмеялся в ответ и обнял его за шею, ероша волосы на затылке. — Скучно жить, да? — с нежностью поинтересовался Хантер. — Решил до меня доколупаться? — Да нет, просто погода и впрямь не ахти. Я ужасно замерз, — пожаловался Себастиан. — И это все удручает. — Ты был на улице в общей сложности минут двадцать. Пять минут до парковки, пять минут до Старбакса на перемене, пять минут обратно до университета и еще пять — домой от парковки, — протянул Хантер, все еще нависая над ним и с улыбкой на него глядя. — А в твоей машине отличная система обогрева и подогрев сидений. — Да, твоя любимая задница всегда в тепле, — усмехнулся Себастиан, и Хантер тут же откатился обратно на спину, затягивая его на себя снова, чтобы вернуть ладони в задние карманы джинсов Себастиана. Он действительно любил эту его часть. — Я уверен, что выражение «осенняя депрессия» придумано не просто так, я просто еще не нашел достаточную для нее причину. — И не ищи, — хмыкнул Хантер. — У тебя есть все, что нужно для счастья, и самое главное: я не только терплю все твои завихрения вроде выдуманной осенней депрессии, но еще и люблю тебя до сих пор. — Ты считаешь, что у меня есть завихрения какие-то? Звучит как повод для депрессии, — задумчиво предположил Себастиан и закусил нижнюю губу, сдерживая смех от выражения лица Хантера. — Я шучу. — А я тебя отшлепаю. Давай лучше закажем пиццу и большую банку мороженого, чтобы посмотреть какую-нибудь хорошую старую комедию. Можно даже черно-белую. — И что за повод для праздника живота? — удивился Себастиан, Хантер улыбнулся и поцеловал его в уголок губ, прижимая еще ближе к себе. — У моего бойфренда осенняя хандра. И пусть он ее себе сам выдумал, нужно же с ней как-то бороться. Пойду еще заварю какао с зефирками. — Ты лучший, — сообщил ему Себастиан, и Хантер осторожно скинул его себя, после заворачивая в плед коконом и поднимаясь с кровати. — Люблю тебя. — Я тебя тоже люблю, но ты же понимаешь, что второй раз эта схема не прокатит, — усмехнулся Хантер, потягиваясь и ежась от непривычно холодного воздуха квартиры. Себастиан показал ему язык и, укутавшись поплотнее, отыскал пульт, чтобы переключить канал. А Хантер… А что Хантер, он пошел заниматься заказом еды и какао. Ведь у его любимого осенняя хандра, и с этим надо что-то срочно делать.