Страх

— Занзас расположился в Южном замке, Вария готова оборонять владения Вонголы от Мельфиоре. В нашем распоряжении имеется десять старших офицеров и около сотни — младших. Прочих можно в расчет не брать, но и они окажут посильную помощь, — папка с легким шелестом захлопнулась, небрежный, преисполненный достоинства поклон завершил доклад. — Спасибо, Скуало, ты можешь быть свободен, — ее голос отстранен, низок и глубок. Она в последнее время постоянно находится в гипер-режиме, истощая свой организм и безжалостно вычерпывая внутренние резервы. — Слушаюсь, — он еще раз поклонился и развернулся к двери, чтобы без сомнений и сожалений покинуть ее кабинет. Какое-то чувство помешало ему сделать это, и он промедлил, от нечего делать остановив свой взор на ней. Статуя. Мраморная кукла — на лице не отражались эмоции. Чернильная ручка с сухим звуком скользила по листу бумаги, кипы отчетов и приказов возвышались над столом, фарфоровая бледность лица выдавала глубокую усталость. А ведь когда-то она умела смеяться и согревать одним лишь взглядом… Почему она изменилась, куда делась смешная наивная девчонка? В какой из операций они потеряли ее и приобрели сурового, уверенного в себе босса? Она поднимает взгляд и смотрит на замершего мечника. Почему он не уходит? Почему смотрит на нее с непроницаемым выражением лица? Почему так болит сердце? Война ею почти проиграна, дни ее сочтены, план запущен, и не время сейчас вспоминать о том, как она любит этого сумасброда. И все же память настырным комаром напевает ей в уши сладкие образы: вот он мечтательно смотрит на небо, вот спит на краю ее постели, нагло отняв одеяло, вот хохочет с явственным оттенком безумия, а вот стягивает футболку и в глазах его кипит страсть. Взгляд ее на миг стал более человечным. Рука дрогнула. Скуало посмотрел на девушку словно бы со стороны и понял, что ничего в нем не изменилось, и любовь по-прежнему жила в его сердце, в котором как раз так не вовремя жгла боль. Он шагнул к девушке, вытаскивая ее из-за стола и удивляясь, какими ледяными оказались ее ладони. Слабая улыбка заставила мечника усмехнуться: интуиция Вонголы порой делала любую игру неинтересной и предсказуемой. Скуало бесцеремонно рванул с плеч белоснежную рубашку, наслаждаясь видом сливочной кожи, на которой всегда так сладко смотрелись алые следы его прикосновений. Она подается на движения своего любимого, пламя непроизвольно вырывается из обоих, переплетаясь в удивительном тандеме. Воспоминания покрываются туманом, ощущения заменяются свежими, сердце рвется от боли и обреченности. Поймать момент, насладиться прикосновениями, раствориться в любимом, подарить ему себя всю, целиком, а потом тихо собраться, пока он, умиротворенный и расслабленный, мирно спит на ее постели, забрав большую часть одеяла. Это ничего не решит, и все же она понимает, что проигрывает. Теперь ей стократ сложнее будет уйти, оставить его одного, оставить разбираться со всем, с чем не сможет она сама. За окном собираются темные тучи, мелкий дождик накрапывает в окна. Пожалуй, ей стоит начать воплощать свой план именно сегодня, пока она не передумала, пока не вернулась к нему, пока не решилась отогреться от показного равнодушия в его объятиях, пока не сошла с ума от невыносимой боли. Проснувшись в одиночестве, он сначала неверяще оглянулся по сторонам, а затем завыл, словно подстреленный хищник: ему не требовалось владеть интуицией Вонголы для того, чтобы понять: он проиграл, а она ушла. Порой даже любовь не всемогуща.