***
Приглашения автоматически отправляются Чонгуку и Тэхёну, потому что Хосок помнит: они — трио друзей и всегда ходят вместе. Хосок с Тэхёном без остановки обсуждают хореографию танцев, выставки и какая музыка им понравилась, в то время как Чимин смеётся со всех шуток, стараясь заполнить неловкое молчание, а Чонгук, одновременно с Тэхёном, просто кивает и изредка делает глупое лицо. Они собираются в общежитии Хосока; Чимин тщетно тянет за свой воротник, пытаясь избавиться от пота, который, он знает, вероятно, там есть. Только на середине пути он вспоминает, что Хосок считался одним из университетских «крутых детей» наравне с президентом студсовета и двумя андерграунд-реперами. Это — то, что легко забыть. Особенно если вы видели танцевального лидера, отрывающегося под «Ice Cream Cake», слишком много раз. К тому времени, как Хосок открывает дверь в свою просторную общажную комнату, Чимин нервничает; танцевальный лидер подталкивает его плечом, и он начинает чувствовать себя намного спокойней, зная, что новые люди — друзья Хосока, а значит, они не могут быть настолько плохими. Кроме того, у него всегда есть план побега с Тэхёном. — Ребят, — зовет всех Хосок, — это Чонгук, Тэхён и Чимин. Они из… — Чонгук, — говорит голос в углу, и все сразу смотрят на Чонгука. Тот немного бледнеет из-за внимания, но стоит так же прямо. — Рад тебя видеть! — сказал голос, и Чимин осознает, что обладатель голоса — Ким Сокджин — президент студсовета и единственный взрослый в компании. — Я о тебе наслышался, — продолжает Сокджин. — В основном потому, что ты пропустил год обучения, и учителя тобой поражены! Не то чтобы ты этого не знал, но это всё ещё впечатляюще. — Спасибо, — говорит Чонгук после длительной паузы и слышит в углу хихиканье. Сокджин хватает подушку с кровати и не колеблясь кидает её в смеющегося человека. — Парень, который только что получил подушкой в лицо, — Ким Намджун, — парирует Хосок. — И Ми… Намджун, где, блять, Юнги? — Он опаздывает, — отвечает он, — Иисусе, Джин, ты так сильно бросил. Хосок приглашает их должным образом — вытаскивает стулья и предлагает напитки. — У нас есть «Рэд булл» и водка, если вы, конечно, хотите умереть и одновременно повеселиться, — для трёх танцоров. Разговор, который сначала никак не шёл, начал легко развиваться, благодаря Намджуну и его умению находить различные темы для разговоров, которые они все могут обсудить, и они полны историй, которые варьируются от ужасных до смешных, и даже всё… — Так что вы можете представить себе удивленные лица полиции кампуса, когда они видят Намджуна, обнаженного до талии, висящего из окна лаборатории, — Чимин замечает, что в большинстве историй они включают в себя вышеупомянутого Юнги, но когда он спрашивает о нём, то в ответ получает лишь хихиканье и: — Увидишь, когда встретишься с ним. — Ты знаешь Юнги, — говорит Хосок через какое-то количество времени. — Иногда он следит за тем, как мы тренируемся. Юнги делает фотографии для школьного вебсайта. Чимин кивает, смутно припоминая человека его роста с розовыми волосами и, кажется, профессиональной камерой. Тэхён, наконец, рассказывает парочку своих историй; они оказываются настолько хороши, что заставляют Хосока падать со стула от смеха (хотя, рассмешить Хосока кажется легким делом). Чимин не мог ничего с этим поделать, но он гордился, когда Чонгук упоминал его в какой-то из своих шалостей и встречался с оценивающим взглядом Намджуна — главным пранкером юниоров. Вскоре наступила полночь, и у них появились планы, как потусоваться завтра, в то время как Сокджин практически вытянул их из общежития. — Постарайтесь уснуть, — с тревогой говорит он, обеспокоенно смотря на яркие улыбки от Рэд Булла на трёх лицах. Чимин, капризничая, поворачивается, как только достигает конца коридора и видит, как Сокджин суетится над каким-то мальчиком. Он немного щурится и видит бледную кожу, копну мятных волос и черную одежду, а затем ускоряет шаг. Спускаясь по лестнице, Тэхён разражается смехом, на что Чимин ударяет его. Обернувшись еще раз, Чимин видит, что Сокджин ретировался в общежитие, в то время как мятноволосый парень пристально наблюдает за ним. — О боже мой, — говорит Чимин, ощущая, как застывает под взглядом мужчины, но Тэхён тут же хватает его за руку и тащит обратно в их комнату, ныть про потные вещи.***
На следующий день Чимин знакомится с Юнги нормально.
Он умудряется хорошо одеться, стремясь произвести хорошее первое впечатление, — потому что это считается, ясно? — и он даже пришёл немного рано: Тэхён и Чонгук были заняты, они занимались… не важно, чем они занимались (вероятно, друг другом, подумал Чимин), а Хосок и его друзья договорились встретиться в кафе. Чимин нашёл стол достаточно большой для семи человек — Сокджин послал ему сообщение, когда он признался, что уже пришел в кафе, что неуловимый Мин Юнги тоже там — у окна и заказал кофе, в котором было слишком много сахара и молока, чтобы быть здоровым. Игра Candy Crush начала загружаться, когда Чимин услышал кашель над собой. Он удивленно поднял голову, застревая на слове «привет» и замолкая. Перед ним мятноволосый парень с того вечера, и Чимин не мог не думать, что они стоят слишком близко. Первое, что он осознает, что незнакомец — его хён, вспоминает Чимин, — бледный, с копной мягких волос и розовыми губами. Второе — жесткую хватку мужчины на чашке с кофе. — Пак Чимин? — спрашивает он, и его голос звучит немного хрипло. Если бы Чимин не знал, что сейчас почти полтретьего дня, он бы подумал, что голос такой хриплый ото сна. Все, что он может, — кивнуть. — Мин Юнги, — говорит мужчина и садится напротив. — Приятно познакомиться. Чимин уже было собирается ответить, когда Юнги тянет за дорогие наушники, обернутые вокруг шеи, и открывает ноутбук, даже не смотря на парня. Спустя пару секунд компьютер загружается, и Юнги начинает яростно стучать по клавишам, оставляя шокированного Чимина смотреть на него в ужасе. Честно говоря, он немного расстроен. Исходя из рассказов, которые вчера вечером ему рассказывали, Чимин был более антисоциальным, но, когда он пододвигается немного ближе к Юнги, чтобы уйти от сквозняка, который дует на него каждый раз, когда кто-то открывает или закрывает дверь, Юнги отодвигается. Он сделал это едва заметно, но Чимин видел, как уголок его рта недовольно дергается, так что Чимин, не умеющий сдерживать свое раздражение, просто сидит в кресле и дуется. Прошло уже минут пять, а он всё ещё сидел в кресле и накручивал себя из-за невежества Юнги. Мысль мелькает в голове Чимина, когда он замечает, как Юнги в защищающем жесте удерживает стакан, пахнущий сильно горько, и он усмехается про себя.***
Если быть честным, Хосок, Намджун и Сокджин прибыли точно вовремя. Хосок практически выдергивает наушники Юнги, игнорируя недовольные выкрики; Намджун плюхается рядом с парнем, слушая, что он изменил в треке. Тэхён и Чонгук опоздали всего-лишь на десять минут и, пока все игнорируют их красные щеки и растрепанные волосы, рассеянно извиняются и падают на места рядом с Чимином. Разговор начинается довольно скоро, но так или иначе, в результате, Чимин слушает спор Намджуна и Тэхёна о том, как избавиться от дрозофил. Услышав кашель Хосока, он наклоняется вперёд. — Юнги, — Чимин слышит его шёпот. — Это Тэхён и Чонгук, они сидят рядом с… — Чимином, я знаю, — обрезает Юнги, продолжая работать над треком. Хосок прищуривает глаза. — Я никогда не рассказывал тебе о нём, — многозначительно отвечает Хосок, на что Юнги начинает кашлять. Чимин присматривается и видит, как румянец расползается по шее Юнги, но прекращается так, будто это был обман зрения. — Нет, говорил, — опровергает Юнги, на что Хосок широко улыбается. — Нет, я говорил тебе только раз, год назад, когда ты ещё делал свой фотопроект. Я не напоминал тебе с… — Ну, ты, видимо, забыл, — вновь прерывает Юнги и вновь отдаляется от Чимина, не подозревая о том, что тот всё видит. Младший практически закипает от его наглости и продолжает игнорировать все разговоры, только, разве что, вставляя в спор о дрозофилах весомые аргументы.***
К счастью, Чимин пытается дать Юнги ещё пару шансов, но каждую попытку Юнги жестко обрывает, громко хмыкает или же просто пристально смотрит на младшего, а затем оборачивается и разговаривает с кем-то ещё. Парни тоже заметили это: Тэхён встречается взглядом с растерянным взглядом Чимина после очередного игнорирования Юнги попыток с ним поговорить и очередного обсуждения трека с Хосоком. Когда Сокджин хмурится на Юнги, Чимин понимает: Юнги не просто колкий, он заслуживает звания «особенно лучший забиватель хуя на Чимина». Так что Чимин сдаётся, не даёт больше шансов Юнги и просто ждёт.***
У него появляется возможность, когда Юнги исчезает в уборной. Не тратя время в пустую, Чимин пододвигает гигантский стакан с кофе к себе и достаёт солонку из-за меню. Разговор тут же замолкает, когда он срывает крышку со стакана, и подростки практически кричат, когда он сыпет соль в кофе. — Что ты, блять, — медленно говорит Намджун, — делаешь? — Солю кофе Юнги-хёна? — очевидно отвечает Чимин. — Ты слишком хорошо танцуешь, чтобы умирать, — говорит Хосок и, наклонившись вперед, пытается отобрать кофе у Чимина; из-за этого последний дергается и наклоняет солонку. Все с замиранием сердца наблюдают, как крошки соли высыпаются в кофе. — Было приятно общаться с тобой, — тараторит Хосок.— Я прослежу, чтобы твои похороны прошли хорошо. — Мы можем попробовать защитить тебя, но, если честно, я не хочу умирать из-за Юнги, — продолжает Намджун, игнорируя Тэхёна и забавляющегося Чонгука. — Чимин, так как Юнги тебе только хён, я могу попробовать заставить его убить тебя менее болезненно…О боже мой, что ты делаешь, — начал Сокджин, но к концу записклявил, видя, как Чимин пожимает плечами и продолжает сыпать соль в кофе. — Go hard or go home, — говорит Чимин на шатком английском, но Намджун понимает его и ужасно смеётся. Половина соли из солонки исчезает в кофе Юнги, и Чимин задаётся вопросом: нормально ли, если один глоток кофе настолько ядерно-солёный, но он уже тянется за ложкой, решая, что будет лучше, если весь кофе будет солёным. Он морщится, когда ложка задевает мелкие зерна соли на самом дне стакана, зная, что соленого вкуса будет не хватать. Чимин закрывает кофе крышкой и передвигает его на первоначальное место, надеясь, что старший не заметит разницу в миллиметр. Все за столом тут же начинают спорить — Тэхён и Чонгук из-за нового фильма «Мстители», Хосок внимательно их слушает, а Намджун всё ещё в ужасе смотрит на кофе Юнги. Чимин пытается игнорировать вопрошающий взгляд Намджуна, зная, что он, наверное, думает, насколько его поступок был детским и неразумным, но, не выдерживая, бормочет: — Юнги-хён вёл себя как придурок, — и надувает губы, на что старший смеётся.***
Все они вели себя крайне очевидно, когда Юнги вышел из уборной. Сокджин хихикал, Намджун и Хосок избегали его взгляда, но при этом последний смеялся чуть ли не взахлеб, Тэхён пытался махом выпить весь свой чай, а Чимин краснел и ничего не мог с этим поделать. Единственный, кто вёл себя нормально — Чонгук — спокойно сидел и тихо потягивал чай, слушая философские разглагольствования Намджуна и игнорируя, как его голос постепенно переходил в шёпот. Юнги садится на своё место, рядом с Чимином, и последний пытается игнорировать, как их бедра соприкасаются. Он слегка поворачивается к Чимину лицом. — Чимин-а, — уверенно говорит Юнги, в то время как Чимин затаивает дыхание. — На кого ты учишься? Чимин молчит пару секунд, на что Юнги приподнимает бровь, очевидно, дожидаясь ответа. — Я главный танцор, первокурсник, — Чимин говорит непринужденно, его голос дребезжит, и он почти уверен, что близок к поражению. Юнги кивает, будто запоминая эту информацию, и разворачивается обратно. Чимин хмурится от односторонности разговора. — Что насчёт тебя, хён? — спрашивает Чимин, и Юнги останавливается. — Главный музыкант, студент младших курсов, — отвечает он, имитируя шаткий голос Чимина, и младший не может не смеяться над его ужасным представлением. Он почти спрятал лицо от смущения, когда услышал, как Юнги ухмыляется, широко и ярко улыбается, а Чимин почти видит, как весь остальной мир размывается. Смешно, правда, вот так впервые нормально разговаривать, особенно если учесть, что Чимин только недавно насыпал соль в кофе, потому что Юнги хуево к нему относился. Но всё же. Юнги утыкается головой в руки, его мятные волосы прикрывают потухшую улыбку, и Чимин напоминает себе: влюбляться сейчас — неразумно, и это будет той ещё занозой в заднице. Это вовсе не потому, что сейчас его сердце трепещет, и Чимин глубоко вдыхает. И он громко выдыхает, когда руки Юнги тянутся к стакану с кофе. Однако, он его не пьёт, а просто греет ладони, и Чимин уверен — все задержали дыхание. Юнги принимает возможность затишья и начинает обсуждать свои изменения в песне со своими коллегами-рэперами. — Мальчики, — умоляет Сокджин, — никаких микстейпов за столом. А это, на самом деле, довольно интересно. Чимин никогда не встречал никого так сильно увлечённого музыкой, как Юнги, и слышать, как он говорит о ней; Чимин ничего не может поделать, кроме как попытаться подавить свою влюбленность. — Может быть, Сокджин будет снова петь… — начинает Намджун, обсуждая один из треков, но прерывается, натыкаясь на мрачный взгляд Сокджина. — Намджун, в последний раз, когда я записывал трек, ты заставил меня петь на английском. — Звучало же хорошо! — протестует Ким, и ослепительный взгляд Сокджина утихает, но вот он моргает — и тот вновь возвращается. — Ты не перевёл трек для меня, — говорит он мрачно, но этот тихий разговор прерывает смех Хосока, вспомнившего песню. — Вам нужны певцы? — спрашивает Чонгук, не сумев сдержать своё любопытство, глядя на Намджуна и выжидая ответа, который, неожиданно, дал Юнги. — Возможно, — апатично говорит он, — все зависит от того, в каком направлении мы идём. Было бы неплохо иметь вокалиста. — Мы все поём, — говорит Чонгук, показывая на всех первокурсников, — довольно хорошо. Хосок практически запищал от волнения. Юнги наклоняется вперёд, оценивающим взглядом смотря на Чонгука. — Все трое, — утверждает он, и Чонгук кивает, как ни в чем не бывало. — Мы все учились вокалу в старших классах, — объясняет Чимин, — поэтому мы так хороши. — Держу пари, — говорит Юнги, глядя прямо на Чимина и беря кофе. Чимин не может не пискнуть в ужасе, а Юнги хмурится, делая глоток. К его чести, он даже не дрогнул. Все за столом пялились на Юнги, который спокойно продолжал пить кофе; его маленький глоток превращался в поглощение всего оставшегося напитка, и при этом он продолжал смотреть на шокированного Чимина. Его взгляд был пристальным, даже не хищным, а, скорее, торжествующим и знающим; Чимин не может не пялиться в ответ в ужасе и немного ерзать, когда Юнги пьет последнюю каплю своего отвратительно соленого кофе. Язык Юнги высовывается, чтобы слизать последнюю каплю напитка, оставшуюся у его губ. Он даже не выглядит удивленным, так что глаза Чимина расширяются от ужаса. — Черт возьми, — выдыхает он, — это было потрясающе. Юнги небрежно пожимает плечами. Чимин точно уверен — он влюблен.***
— Мне кажется, я влюбился, — задумчиво шепчет Чимин Тэхёну. Он чувствует тепло на ноге и начинает паниковать: вдруг кто-то разлил на него кофе или… — Мне кажется, он в тебя тоже, — шутливо шепчет Тэхён в ответ, незаметно указывая на ногу Чимина. Его глаза тут же расширяются, видя, как нога Юнги вольно прижимает его. Старший будто почувствовал напряженность младшего, и его нога слетела с бедра Чимина. Пак не может не хмурится. Он ничего не может с этим поделать и оглядывается, видя, как Юнги слушает Намджуна и Хосока, которые каким-то образом в итоге снова говорят о песнях. Его длинные пальцы — руки пианиста, думает Чимин, — барабанят по столу, явно отбивая какую-то мелодию; уголки его губ тянутся вниз, выходя полуулыбкой, а глаза щурятся в раздумье. Вся его концентрация должна быть направленной на разговор, поэтому Чимин отводит взгляд, списывая всё на несчастный случай. Но ведь он — Пак Чимин, и он не может не сопротивляться такому, как Мин Юнги, поэтому он прижимает ногу к ноге Юнги в ответ и случайно попадает ею в деревянную ножку стола. Жидкость во всех чашках — за исключением, очевидно, Юнги и Чонгука — тут же разливается. Все смотрят на извиняющегося Чимина, кроме Юнги, который тыкает в него локтем и тихо шепчет: — Придурок, — и эти слова звучат странно нежно. — Я просто хотел сказать, что пошутил, когда сказал, что ты ему тоже нравишься, — говорит Тэхён быстро и тихо, как только разговоры за столом возобновляются, — но, так как я оказался прав, ты просто обязан назначить меня шафером. Чимин хлопает его по руке в ответ.***
Через два часа они решают, что пора уходить. Честно говоря, группа понимает, сколько времени, только когда Сокджин спрашивает Намджуна о его философском классе и разве он не должен скоро начаться? Намджун уходит довольно скоро после этого, и все принимают это как знак, что пора расходиться; Тэхён пытается дать ещё одно безрассудное оправдание, но Чонгук учтиво кашляет. — Мы на полпути в битве подушками, — говорит он прямо. Только Чимин действительно понимает, что битва подушками — настоящая борьба подушками, а не странный эвфемизм, и что их битва странно конкурентоспособная и смертоносная, так что, когда они отправляются в университет Чонгука, оба выглядят донельзя смущенными. — Ах, молодость и беззаботность, — задумчиво произнес Хосок. — Ты просто хочешь с кем-то переспать, — сухо говорит Юнги, и Чимин давится воздухом. — По-крайней мере, у меня были кое-какие действия в этом месяце, — парирует Хосок, — А когда был последний раз, когда ты… — Я слишком занят, — отрезает Юнги, — Мы работаем над нашими песнями для школы, а ещё микстейп, так что у меня нет на это времени. — Я мог бы помочь, если это так проблематично, — не думая, говорит Чимин, на что Юнги замирает, а Хосок начинает хихикать. В голове Чимин прокручивает свои слова, пока не понимает, что он сказал. — Я имею в виду, — лепечет Чимин, — О боже, я имею в виду, я мог бы, не знаю, позвать тебя на свидание. Ну, со мной, но это не главное, я не хотел делать это так… Чимин замолкает, когда Хосок падает на пол от смеха, и он не уверен, это от его лепетания или от шокированного лица Юнги. — Я пойду, — говорит он между приступами смеха. — Я с тобой, — отчаянно просит Чимин, на что Хосок лихорадочно качает головой. — Нет, нет, — затаив дыхание отвечает он. — Ты-то оставайся, лапочка. Юнги, увидимся. — Верно, — кратко отвечает Юнги, — пока. — Будьте осторожны, — говорит Хосок, прежде чем засмеяться от своей же шутки и направиться в сторону танцевальной студии. Чимин отчаянно не хочет встречаться со взглядом Юнги, так что он просто смотрит в пол. Он поднимает взгляд спустя пару секунд, не вынося молчание. Кроме того, сейчас подходящая возможность. Он решает попробовать. — Хён, — говорит Чимин; он приготовил огромную речь в своей голове: о том, как красив старший, как он чертовски симпатичен и как было бы неплохо узнать его получше, но Юнги останавливает его мысли таким же взглядом, какой у него был, когда он прикончил свой напиток, на что Чимин немного ерзает. — Ты выпил весь кофе, — выпаливает он, как будто это всё объясняет, и он клянётся, что не надул губы. — Что? — Ты выпил весь кофе, и это было действительно впечатляюще, ведь все рассказывали мне действительно крутые и забавные истории про тебя, но ты и правда ничего так, мне хочется пойти в другую кофейню и купить тебе ещё кофе, в этот раз не добавляя соль, а мы можем просто поговорить. Познакомимся лучше, понимаешь? Мы не так много разговаривали. Юнги часто моргает. Чимин немного задыхается из-за своего рассказа и терпеливо ждёт ответ. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я «ничего так»? — медленно говорит Юнги, и Чимин недоверчиво мигает. — Ты думаешь, я буду встречаться с тем, кто говорит мне, что я всего лишь «ничего так»? — Хён, — скулит Чимин. — Это действительно всё, что ты услышал из этого? — Ещё один вопрос, — говорит Юнги. — Серьезно? — спрашивает Чимин больше для себя, чем для чего-то ещё. — Это правда потому, что я выпил этот ужасный кофе? — протягивает Юнги, и Чимину кажется, что он просто над ним издевается, потому что дразнящая улыбка играет на губах Мина, из-за чего Чимин не может не краснеть. — Это было просто здорово, — отвечает он, — и хардкорно. И я хочу знать, как ты это сделал, а ещё встречаться с тобой. — Потому что это было хардкорно? Чимин с нетерпением кивает. Чимин задумчиво отводит взгляд. — Ну, я не возражаю против чего-то соленого, — самодовольно отвечает он, на что Чимин кивает, принимая объяснения, прежде чем обдумать его слова и даже не может сдержать хихиканье. Он поднимает взгляд и видит, что Юнги смотрит на него в ответ. — Ты милый, Пак Чимини, — говорит Юнги, и прозвище легко слетает с его губ. — Приходи сегодня в музыкальную студию, к причудливому звукозаписывающему стенду. Там сказано, что это только для старшекурсников, но я буду там. В восемь, хорошо? Чимин тупо кивает, на что Юнги удовлетворенно выдыхает. — Выпей воды, будешь петь долго, — предупреждает Юнги, и Чимин вновь кивает. Старший разворачивается на каблуках, собираясь уходить. — Стой, — говорит Чимин, и Юнги замирает. Он медленно поворачивается и приподнимает одну бровь. — Это свидание? — неуверенно спрашивает Чимин, и Юнги ждёт пару секунд, явно наслаждаясь нервозностью Пака. — Это свидание, — в конце концов говорит Юнги, на что Чимин широко улыбается, и его глаза превращаются в небольшие полумесяцы. Дождавшись ухода слегка улыбающегося Юнги в сторону студии, Чимин кулаком пробивает воздух, не заботясь о косых взглядах посетителей. У него, черт возьми, свидание с Мин Юнги, а всё из-за какого-то пранка.***
(Позже, Чимин не может устоять и приносит Юнги другой напиток, наполненный солью, и Мин выпивает всё. Конечно, это означает, что их поцелуй похож на соль и дешёвый кофе, и Пак уверен, что в бедро ему упираются клавиши синтезатора Мина, но его, честно говоря, это не заботит).