***
Галлагер шел по улице все с прежними мыслями в своей голове. Это никогда не закончится. Это будет продолжаться вечность. По крайней мере, так казалось. Казалось, что Микки победил. Что легче будет просто сдаться и терпеть, перестать каждый раз сражаться. Нет! Нет! Он не может. Он Галлагер, а Галлагеры не сдаются. Ему нужно бороться за себя, но ему страшно. Но он не чья-нибудь сучка. Он ненавидел Микки за то, что он заставил его считать себя ею. Он ненавидел свое тело за то, что оно предавало его все больше и больше, и сопротивляться из-за этого становилось все сложнее и сложнее. Гадство. Ему нужно на время забыться. Йен подошел к своему дому и направился на задний двор. Он открыл дверь их фургона и залез на переднее сиденье. Это место, которое помогало ему сбежать ото всего. Он открыл бардачок и обрадовался, обнаружив, что его самокрутки все еще на месте. Ему нужно накуриться, обдолбаться в сраное месиво и перестать думать о том, что он не в силах контролировать. Окна были подняты, и фургон заполнился дымом так же, как были наполнены легкие Галлагера. Он чувствовал себя легче воздуха, словно мог улететь прочь ото всех и вся. Ему нравилось это ощущение, ему нужно было это ощущение. Стук в дверцу заставил Йена подпрыгнуть. Он посмотрел сквозь дым и увидел у стекла лицо своего старшего брата. Он открыл дверцу, выпустив облако дыма, что, рассеиваясь, взмыло в ночное небо. — Чел, ты в порядке? — поинтересовался Лип и уселся на пассажирское сиденье, закрывая фургон. — Да до хрена всего накопилось, — ответил Йен; парящее чувство кайфа все еще не отпускало его. — Например? — брат забрал у него из руки косяк. Йен лениво облокотился головой о дверь и уставился на него. Из всей своей семьи, самые близкие отношения у него были с братом. Они практически одного возраста и всегда прикрывали друг друга. Лип был первым, кому Йен признался в своей ориентации. Ему казалось, что он может рассказать ему о чем угодно. Он мог рассказать ему все. Только не это. Только не в деталях. — Мне кажется, что я теряю себя. Как будто бы разваливаюсь на кусочки, и вскоре ничего не останется, — ответил Йен, посмотрев на своего брата. Лип затянулся косяком. — Вооу, чувак, чет какая-то слишком глубокая хрень, — ответил Лип, выпустив дым через нос. Йен не сдержал смешка. — Ага, так и есть. Я просто не могу больше быть собой. Я продолжаю ожидать, что случится что-то плохое, и это становится невыносимым. Я просто… мне уже просто хочется сдаться, понимаешь? Лип задумчиво посмотрел на него и дотронулся до его плеча. — Послушай, Йен. Ты гей, живущий на Саутсайде. Это всегда будет пиздецки стремно. Что тебе нужно сделать, так это найти кого-нибудь своего возраста, чтобы он хоть частично вытрахал твою тревогу, — Лип улыбнулся и похлопал его по плечу. Боже, Йен любил своего брата. Он любил его за то, что он всегда был рядом и мог дать совет. Йен знал, что Лип хочет как лучше и желает ему добра, но впервые его совет оказался бесполезным. — Спасибо, Лип, — Йен улыбнулся и еще раз затянулся. — Ага. Уже первый час ночи, Йен. Может, докуришь и на боковую? — Ладно. Через пару минут, — ответил он. Йен смотрел, как его брат вылез из фургона и исчез в доме. Он откинулся обратно на спинку сиденья и сделал последнюю затяжку, позволив ей еще один раз избавить себя от реальности.***
Йен проснулся на следующий день, когда время уже близилось к двенадцати дня. Черт, походу, вчера он не хило обдолбался. Он сел на постели и испытал облегчение, вспомнив, что сегодня выходной. Магазин закрыт по субботам, а значит, ни школы, ни работы. Йен планировал сегодня с Мэнди кайфануть и отправиться в торговый центр. Ни у одного из них не было денег, но они решили, что весело будет накуриться и поприкалываться над людьми в ресторанчиках, не говоря уже о бесплатной дегустации жрачки. Йен принял душ и стал одеваться. Он выбрал свою зеленую майку (она была его любимой, потому что заставляла его волосы выделяться), надел черные джинсы и худи. Теперь он готов. Йен сбежал вниз по лестнице и увидел на кухне сестру и ее парня. — Рада, что ты наконец-то встал, — произнесла она, смотря на брата слегка разачаровано. — А, да. Поздно лег, наверно, — ответил он, почесав голову. — Ладно, но ты хоть поешь что-нибудь, прежде чем снова уйти? — Мы с Мэнди перекусим в торговом центре, но все равно спасибо, Фи, — отказался Йен и обнял сестру. — Джимми, — он помахал на прощание парню Фионы, сидящему за столом. Галлагер вышел за дверь, и, черт, солнце светило так ярко. Может быть, он прикупит себе солнцезащитные очки, если найдет подешевле. Йен прошел четыре квартала до дома Мэнди и постучал в дверь. — Йен, заходи. Я почти готова, — подруга схватила его за руку и затащила в дом. — Кого там еще принесло?! — голос Микки раздался в конце дома. — Это ко мне, еблан! — крикнула Мэнди и закатила глаза. — Подожди, я захвачу бумагу. Йен кивнул и остался в коридоре. Через несколько секунд он увидел вышедшего из комнаты Микки; на нем была белая майка и шорты. — Галлагер? Ты че здесь делаешь? — спросил он, держа в руке гирю. — Я к Мэнди пришел, — коротко ответил Йен. Он не хотел разговаривать, он просто хотел уйти. — Да? И что вы собираетесь с ней делать, малыш? Йен посмотрел на Микки, затем устремил взгляд в пол, игнорируя вопрос. — Серьезно? Ты теперь игнорируешь меня? Я думал, мы договорились, — Микки подошел ближе. — Ладно, Йен, пошли, — позвала Мэнди, появившись из-за угла. — А куда вы, блять, ласты навострили? — Микки нахмурился на свою сестру. — В торговый центр идем, засранец. Будем стебать народ и в говно накуримся, — она улыбнулась Йену. — Пошли. — Стопэ, не так быстро. Хули вы такие пиздецки скучные, малой? — Микки посмотрел на Йена, взметнув бровь. — Лучше пойдем постреляем и в говно накуримся. — Да, ведь это звучит куда интереснее, — ответила Мэнди. — Засохни, сучка, — Микки посмотрел на Йена. — Что скажешь, Галлагер? Йен переживал. Он знал, что ему стоит отказаться и просто пойти с Мэнди, но он не хотел сказать «нет» и позже нажить себе проблем. Он не знал, было ли это тем, за что он может огрести. Блять, он ненавидел, что вообще рассуждает по этому поводу. Чем больше он об этом думал, тем идея пострелять казалось менее плохой и довольно веселой. Он любил свою винтовку в ROTC, и, в целом, был хороший стрелок. Йен посмотрел на Мэнди и слегка улыбнулся. — Мы всегда можем сходить в центр в другой раз, Мэндс. Мэнди пропустила пальцы сквозь свои волосы. — Ладно, говнюки, пиздуем тогда уже. — Минутку, захвачу барахло, — Милкович ушел в комнату и вернулся с вещевым мешком. — Хороший выбор, Галлагер, — ухмыльнулся он, и они втроем вышли из дома. Твою мать, малыш хорошо выглядел. Он шел с Мэнди впереди Милковича, который не был против идти позади них, глазами прослеживая слегка развязную походку Йена. Он обнаружил себя полностью зачарованным задницей парня, пока шел за ним. Все, о чем он мог думать, когда они поднимались по лестнице, это о том, как идеально джинсы облегают Йена, и как сильно он хочет стянуть их и пощупать то, что находится под ними. Долбанная Мэнди. Они поднялись на верхний этаж местами разваливающегося здания; пол был усеян стеклом и сигаретными бычками. Микки поставил свою сумку и, подойдя к окну, поднял валяющиеся на полу банки, выставив их в ряд. Брюнет посмотрел на сестру. — Ты травку притащила? — у него имелось несколько косяков в сумке, но он хотел сохранить более качественную шнягу на потом. — Да, — раздраженно ответила Мэнди. — Ну так доставай, — Милкович дотянулся до своего мешка и вытащил пистолет. Он заряжал магазин, ощущая на себе чужой взгляд. — Хули ты пялишься, Галлагер? — спросил он, передернув затвор. — Просто, — ответил Йен и сел рядом с Мэнди. Микки отошел от окна и сделал один выстрел, который эхом разнесся по помещению вместе с лязгом алюминиевой банки, выпавшей из ряда. Он кинул взгляд на парня, сидящего на полу с косяком. Проверим, умеет ли мальчишка реально стрелять или просто пустословил. — Эй, Галлагер, попробовать хочешь? Подстрелишь меня, блять, я тебе зад надеру, — предупредил он, смотря, как Йен поднялся с пола, вытирая ладони о свои джинсы. Он взял пистолет из его руки, и на секунду Микки подумал, что, возможно, это была плохая идея. Он отступил к своей сестре и стал наблюдать. К его удивлению, паренек отлично стрелял и выбил с окна все оставшиеся банки. То, как он выглядел с пистолетом в руках, твердо стоял на ногах во время отдачи и не сбивался с прицела… твою мать, это было слишком. Милкович и раньше считал малыша сексуальным, но видеть его с оружием в руках… Он знал, что Йен стрелял на тренировках в ROTC, но не догадывался, что он был настолько хорош. Микки было интересно, чего же еще он не знает о своем сексуальном рыжике. Йен подошел к Милковичу с самодовольным выражением на лице и передал ему пистолет, а если быть точнее, бросил в руки брюнета словно примадонна. Йен сел рядом с его сестрой, и Микки выставил банки обратно в ряд, возобновив стрельбу. Они менялись несколько раз в течение пары часов, пока не послышался усталый вздох Мэнди. — Нет, серьезно, парни, это пиздец скучно! Мы можем чем-нибудь другим заняться? Микки повернулся посмотреть на свою сестру. — Тебя никто не держит, манда, пиздуй домой, если хочешь, — ответил он, затем перевел взгляд на Йена. — Ты тоже собираешься ныть, Галлагер? Казалось, что парнишка хорошо проводит время, поэтому Милкович был рад услышать, что он останется. — Да ну вас в жопу, — ответила Мэнди, надув губы и послав своего брата. — Звякни мне потом, пидрила, — обратилась она к Йену и направилась вниз по лестнице. — Капец, рыжий, кто бы знал, что ты такой хороший стрелок. — Кто бы знал, что родившись в твоей семье, Мэнди не будет любить оружие. Микки не сдержал улыбку. Была в этом ирония. У него имелось, по крайней мере, четыре оружия, не говоря уже о целом арсенале его отца. — Да, видел бы ты ее, когда мы все вместе выходим на пробег. Сучка мечется туда-сюда, не зная, что делать. Йен любопытно на него посмотрел. — На пробег, типа как бег трусцой? Брюнет зажмурился, сжав пальцами переносицу. — Че? Нет. Блять. Не бег трусцой. Господи. Типа когда мы выбиваем бабло по окрестности и прочее… — А… выбиваем бабло… точно, — ответил Йен и отвел взгляд. — Думал ты с Саутсайда, Галлагер. Капец, бля, — Милкович покачал головой и сел на пол. Он вытащил из сумки бутылку Джека и косяк. — Сядь, рыжий, и дунь со мной. У меня патроны закончились. Надо было больше брать. Йен плюхнулся рядом с ним. — Я родился и вырос на Саутсайде, так что иди на хер. То, что я не трясу с людей бабло, ничего не меняет, — защитился он. Первая мысль Милковича была надавать рыжему по губам и напомнить с кем он говорит, но то, с какой страстью мальчишка отвоевывал свою принадлежность к Саутсайду, было довольно милым, поэтому он решил спустить ему это с рук. — Дохера крутой, а? Тебе ебать как повезло, что тебе не приходится иметь дело с подобным дерьмом. Отец просто пизданутый, — он затянулся косяком и передал его Йену, — ввязался в эту хуйню, когда мы еще пешком под стол ходили. — Это очень давно… почему вы просто не уйдете от него? Микки провел рукой по бетонному полу. — Не можем, — вздохнул он, взяв бутылку и сделав глоток. — Это не так-то просто, блять. Он наш отец. Милкович взглянул на Йена, зеленые глаза которого смотрели на него с жалостью, заставив почувствовать себя крошечным под их взором. — А хули мы вообще обо мне говорим, малой? Как будто бы твоя семья не ебнутая. — Смешно слышать это от Милковича. Но ты прав, моя семья тоже с прибамбасами. По большей части, Фрэнк, — Йен засмеялся. — Нам повезло, что у нас есть Фиона. Если бы не она… — он еще раз затянулся. Микки засмеялся, перебив паренька: — Фрэнк тот еще кусок говна. Меня до сих пор в ебеня выносит тот факт, что вы родственники. Солнце садилось, и постепенно наступала темнота, наполняя здание тенями. Микки посмотрел на Йена, продолжающего кидать взгляды на телефон, словно он должен был быть где-то еще. — Ты пьешь, или ты сразу превращаешься в сраную тыкву, золушка? — спросил он, передав парню бутылку. — Пью. Саутсайд, помнишь? — Йен взял бутылку и сделал большой глоток, рукой вытирая рот. — Так, что произошло с Терри той ночью? Такая хрень часто случается? Микки потер переносицу. Блядский мальчишка. — Ты слишком много пиздишь, малыш, ты в курсе? Йен сделал еще один большой глоток из бутылки. Микки был уверен, что Йен пытается вернуть их к старому. — Да, мне говорили пару раз. Так твой отец всегда таким был? Ну… распускал руки и прочее? — брюнет наблюдал, как паренек удобно облокотился о стену и смотрел на него, ожидая ответа. Нет, серьезно? Когда они успели начать трепаться о его жизни? Кем мальчишка себя возомнил, чтобы сидеть здесь, смотреть на него своими зелеными глазами, с умным видом рассуждать и прочая брехня? Милкович повернулся к Йену и наградил его свирепым взглядом. — Заткнулся бы ты нахуй. Ты ни хера не знаешь о моем отце, — огрызнулся он и отобрала из рук рыжего бутылку. Парнишка, кажется, сразу занервничал; его тело напряглось, когда он отодвинулся. Микки заметил, как глаза Йена стали метаться по помещению, как будто бы он только что осознал, что сидит здесь уже час, разговаривая с Милковичем. Парень снова посмотрел на телефон и пихнул его в карман. — Ам, прости, я не хотел лезть не в свое дело, — произнес он, медленно поднимаясь с пола. Микки заметил песок, прилипший к джинсам Йена, и вспомнил о том, какая сладкая у парня попка. — Сядь, малыш. — Уже темнеет, Микки. Думаю, я пойду. Он думает, что может просто уйти? Они потрепались о всякой фигне, покурили травку, и внезапно он решил, что может вот так вот просто уйти? Микки поднялся с пола. — Ты какого хера себе надумал, Галлагер? — спросил он, подойдя к парню, и толкнул его спиной в стену. — Микки, пожалуйста, я не собирался лезть. Я просто думал… — Думал что? Думал, мы покурили травку, постреляли, и теперь лучшие друзья или типа того? Он запустил руку под майку Йена и провел ладонью по его нежной коже. Парнишка толкнул его, и Милкович отшатнулся. Рыжий побежал в сторону двери, когда Микки схватил его за руку и прижал обратно к стене. — Ты же правда не думал, что мы здесь закончили, Галлагер? — брюнет оставил поцелуй на шее парня, рукой проскальзывая в его джинсы и под ткань боксеров. — Прошу, перестань, — просил Йен слабым и неразборчивым голосом. — С чего бы мне перестать, малыш, мм? Ты ведь сам знаешь, что на самом деле не хочешь, чтобы я перестал, — Милкович обхватил ладонью член парня. — Хочу, — вскрикнул Йен, пытаясь отпихнуть чужие руки своими, но брюнет отпихнул их и метнул в него предупреждающий взгляд. — Твое тело говорит иначе. Твое тело… — Микки надрачивал парню твердой хваткой ладони и провел пальцем по его щели. — Оно говорит, что ты маленькая блядь, и хочешь, чтобы я тебя выебал. — Черт, — парень задержал дыхание, пока Милкович продолжал выводить круги большим пальцем по головке его члена. — Думаю, ты хочешь, чтобы я нагнул тебя и оттрахал, как грязную шлюшку, так и есть? — Микки расстегнул джинсы Йена и спустил их вместе с бельем, обнажив паренька. Йен зажмурился и опустил руки, чтобы прикрыть себя. — Открой свои блядские глаза, — он дал парню пощечину, чтобы привлечь все его внимание. Йен распахнул покрасневшие глаза и уставился на него рассеянным взглядом. Милкович был невероятно твердым только от одного вида Йена, стоявшего перед ним во всей своей красе. Он опустил руку и снова обхватил ею член парня, массируя его пальцами. — Отв… отвали, Микки, — еще более неразборчиво, с трудом выговорил Йен. — Воу, малой, ну ты и хлюпик. Быстро же тебя развезло. Микки знал, что это ложь. Пацан хлестал дерьмовое виски, словно воду. Он удивлен, что рыжий вообще еще стоял на ногах. Это намного облегчит его задачу. — Надеюсь, ты будешь хорошим мальчиком, Галлагер, — он попытался задрать майку парня над его головой. — Не надо! — крикнул Йен и снова предпринял попытку отодвинуться, но лишь приблизился к лицу брюнета. — Не надо что? — со смехом прыснул Микки и, стянув майку парня через голову, кинул ее на бетон. Он снял свою футболку и сделал то же самое. Он окинул взглядом точеное тело Йена и, не сдержавшись, прислонился к его груди своей, наслаждаясь теплом парня и шепча ему на ухо. — Я трахну тебя так сладко, малыш. Ты будешь молить меня об этом, — он чувствовал, как парень задержал дыхание и как ускорилось биение его сердца. Брюнет отстранился и спустил свои джинсы, откинув их и оставшись в одних боксерах. Он посмотрел на парня перед собой и понял, что готов. Готов как следует оттрахать его и заставить кричать свое имя. Блять, ему нужно это. Он жаждет этого. Микки схватил Йена за плечо и грубо развернул лицом к стене. Он опустил голову на его плечо, чтобы на мгновение заглянуть в зеленые глаза. — Ты такой сладкий, рыжий. Не могу дождаться, когда ты кончишь для меня, — тихо произнес он. Милкович дотянулся до своего мешка. На этот раз он подготовился. Он достал баночку смазки и выдавил себе на руку, нанося жидкую субстанцию на свой твердый член. Брюнет подумывал было принести с собой презервативы, но он был чист, и Йена, кроме него, никто не трахал, поэтому он решил обойтись без них. Он вернул свое внимание к парню, прижавшемуся к стене недвижимым и ожидающим телом. — Готов кричать мое имя, малыш? — Микки посмеялся и оперся рукой о стену рядом с лицом Йена. Он подставил свой член к отверстию паренька и без особых усилий толкнулся внутрь. — Бля, как хорошо, — выдохнул он, полностью войдя в него. Он поцеловал спину Йена, обхватив его за талию и натянув на себя. Милкович удерживал парня за бока для равновесия, насаживая на свой член, с каждым толчком вынуждая мальчишку закусывать губы. — Посмотри, как ты пытаешься сдерживать стоны. Капец мило, что ты думаешь, что можешь контролировать это, — произнес он, снова толкнувшись в рыжего. — Ммм, — выдохнул под ним Йен. — Да, ты же сам знаешь, как тебе нравится, — Милкович продолжил вколачиваться в него, усиливая хватку на плечах. — Ам, да… боже, — стонал Йен, пока член брюнета входил и выходил из его отверстия. — Ммхмм, вот так, — Микки схватил парня за талию, сильно надавливая пальцами на бока. Он был уверен, что останутся синяки, но ему было все равно. Йен был его. Он может оставлять на нем следы, если захочет. Брюнет дотянулся рукой до обделенного вниманием члена Йена и стал надрачивать ему. — Хаа, — Йен застонал от контакта. Микки обнял второй рукой грудь парня, насаживая его на себя и увеличивая амплитуду толчков. — Да, ты такой хороший мальчик, Йен. Такой хороший. Такой узкий, — похвалил Милкович, подняв руку к горлу парня. — Хаа… ах… — кричал Йен, пока Микки вдалбливался в него. — Будь хорошим мальчиком для меня, Йен. Не заставляй меня просить, — произнес он, тяжело дыша, одной рукой массируя горло парня, а второй скользя по его члену, пока продолжал втрахиваться в него. Он был встречен с тишиной за исключением криков паренька. Милкович наградил его задницу сильным шлепком. — Скажи, блять. — Микки! — простонал Йен, и Микки сжал его горло, наслаждаясь звуком своего имени, слетевшим с губ парня. — Да, правильно, вот так. Это все, что я хочу от тебя услышать, — он вернул обе руки на талию Йена и оттянул его дальше от стены, чтобы получить лучший угол и с силой вновь толкнуться в него. — Черт… ах… Микки еще раз шлепнул по его заднице. — Что я говорил, Галлагер? Это не то, что я хочу услышать. Он снова толкнулся в парня, с закрытых губ которого слетело мычание. — Твою мать, мелкая ты сучка, ты же был таким послушным. Скажи его, — потребовал Милкович, впиваясь ногтями в бока Йена и продолжая вторгаться в его зад. — Блять, Микки… Микки, — повторял парень, пока он с громкими шлепками вбивался в него снова и снова. — Хороший мальчик, вот так. — Микки… ах, Микки, боже! — Звучит так сладко, слетая с твоего умного язычка, рыжий, — похвалил он, чувствуя, как подступает оргазм, и стал надрачивать парню быстрее. — Черт, я сейчас кончу! — задыхался Йен, подаваясь бедрами назад, навстречу толчкам брюнета. — Ох, блять, — простонал Микки. Вид бедер Йена, толкающихся ему навстречу, и задницы, насаживающийся на его член, подводил его к грани. Он кончил внутрь парня, продолжая надрачивать его пульсирующий член, облокотившись на его спину. — Кончи для меня, маленькая блядь, — произнес он и поцеловал спину Йена. — Боже, Микки! — в последний раз вскричал парень, прежде чем испачкать белесой жидкостью бетонный пол. Милкович некоторое время лежал на его спине, наслаждаясь ощущением Йена под собой. — Пожалуйста, — тихо произнес Йен слабым, задушенным голосом. Микки понял, что, возможно, слишком сильно придавил его, и отстранился. Он подошел к своим штанам и надел их. — Черт, Галлагер. А ты и правда моя сучка, а? Парень отказался встречаться с ним взглядом и молча оделся. Милкович ощутил болезненный приступ печали, когда одежда закрыла от его глаз точеное тело Йена, и кофта укрыла его руки. Ему стало интересно, каково было бы чувствовать, как эти руки обнимают его. Стоп, что? Может быть… Он видел себя трахающим парнишку каждый день, заставляющим кричать свое имя, полностью доминирующим над ним. Йен просто должен сдаться, позволить Микки владеть им. Он был очень близко и знал это. Мысль заставила его улыбнуться. Он достал из кармана пачку и вытащил две сигареты. Он посмотрел в сторону и увидел, как Йен спускается по лестнице. — Эй, Галлагер, притормози, бля! — крикнул он, схватив свою сумку и побежав к двери. — Чего, Микки? Я просто хочу домой, — поражение слышалось в голосе Йена. — Уже поздно. Я провожу тебя, — сказал Микки. Это Саутсайд, и будет лучше, если малыш пойдет вместе с ним. — Все нормально, — отказался Йен и быстро спустился по лестнице. Микки последовал за ним. Черт возьми, не пацан, а ракета. — Мне нравится, что ты думаешь, будто у тебя есть выбор, малыш, но я провожу тебя до дома, так что смирись, — он передал ему сигарету. Йен посмотрел на него, и Микки заметил смесь страсти, ненависти и смятения в его глазах, когда он взял у него сигарету. Парень зажал ее между своими припухшими губами, и, вытащив зажигалку, Микки зажег сначала его, затем свою сигарету. — Спасибо, наверное, — сделав затяжку, произнес Йен. — Не за что, рыжий, — ответил Милкович, идя вместе с парнем по темной улице.