2017, 04.09.
Грета Эбель собиралась на работу очень быстро: совещание должно было начаться через час, а она успела только принять душ и высушить голову. Прийти без косметики? К чёрту! Ещё слухи пойдут. Может, не завтракать? Отличный вариант. Худая талия уменьшится ещё на пару сантиметров, и каждое приталенное платье буде висеть на и так хрупкой фигуре. — Билл! — натягивая на себя бежевые чулки, крикнула Грета и больно ударилась коленкой о шкаф. — Где его черти носят? Билл! — но мужчина не откликался. Слава Богам! Нужное платье — пепельно-розовое, с запахом и тоненьким ремешком, — висело на сломанной вешалке сразу возле огромного зеркала. Грета надела его на себя, чувствуя прохладу шёлка на широких, как для девушки, плечах, на груди, в кружевном лифчике, который совсем не выделял её. — Билл! — спускаясь по лестнице, звала Эбель. Солист сидел на кухне, пил кофе и что-то читал в телефоне. — Почему ты не отзываешься? — Прости, не услышал, — сухо прокомментировал Билл, не отрывая глаз от смартфона. — Я не буду завтракать, — произнесла Грета, складывая в сумку нужные бумаги, образец нового журнала и косметичку. — У меня совершенно нет времени. Отвратительное утро! Просто кошмар! — отсутствие Билла в разговоре, и, в принципе, в её жизни, начинало раздражать. — Ты можешь хоть на секунду оторваться от этой дряни? — От злости, женщина стукнула ладошкой по экрану и грозно свела чёрные брови на переносице. — Хватит! — рявкнул Каулитц и встал со стула. — Плохое настроение? Может, таблеточку выпьешь? — Не язви! — скомандовала Грета и вернулась к своему саквояжу. — Я возьму твою машину? — Нет, — просто ответил Билл и сел на место. — Она мне сегодня нужна. — Хорошо, — она не смотрела на него, от обиды горели щёки. — Вызову такси. У меня сегодня интервью с одной актрисой, поэтому на ужин не жди. — Даже не собирался, — он ухмыльнулся. — Оказывается, в Берлине проходит съёмка одного попсового фильма о любви юной француженки к бедному немцу. О, эти глупые сценаристы, — продолжала Грета из прихожей. Она обувала лодочки на высоком каблуке под цвет платья и попутно смотрела на кухню. — Думают, что снимут нечто новое. Глупые! Мне поручили взять интервью у актрисы, которая играет эту самую француженку. Ты что-то слышал про это? — в ответ — молчание. — Конечно, зачем отвечать. — Пробубнила себе под нос Эбель. — Её имя — Нана Дей. Я что-то слышала о ней, но очень давно. — Как ты сказала? — Билл неожиданно появился в дверном проёме. — Нана Дей? — Знакомое имя? — Грета выпрямилась и хмыкнула. — Хотя, неважно. Она схватила свою сумку, быстро поцеловала Билла в щёку и выбежала. Её губы были сухими из-за помады, горячими и шершавыми. Каулитц провёл рукой по щеке и замер. Анна Дей. Зачем же Нана? Тогда он даже не заметил, что она оставила старый псевдоним. А сейчас он прошёлся по сердцу острым ножом. Нана Дей. Актриса, замужняя женщина, всё ещё умирающая и смиренная. Никак не может сменить амплуа. Что ей мешало перекрасить волосы? Накачать губы? Сделать броский макияж? Что двигает этой замухрышкой? Замухрышка ли? Билл зашёл в зал, сел в глубокое кресло. С окна дул свежий осенний ветер. Где-то гудела серена. Проезжал грузовик. Играли дети. Он достал телефон из кармана штанов, вошёл в сеть и вбил в поиск Нана Дей.Википедия Нана Дей о новом проекте и своих мужчинах
А много ли их было — мужчин? Билл открыл интервью, сел удобней, сделал дисплей чуть светлей.Сегодня мы встретились с молодой английской актрисой — Наной Дей. Она рассказала нам о новом фильме Аццо Кёнига и Бартлода Шефера. Журналист: Нана, расскажите нам о своём новом фильме? Нана Дей: Эта картина о любви и о том, что человеку нужно преодолеть очень много препятствий, чтобы достичь её вершины. Моя героиня — Жульена Вилларе. Она —эксцентричная, возможно, сумасшедшая француженка, которая ради любви к немецкому предпринимателю переезжает из романтичного Парижа в суровый, реалистичный Берлин. Но потом она понимает, что любви нет. Есть только детская привязанность. И тогда Жульена падает в объятия первого встречного.
От скуки Билл перелистнул ниже.Нана Дей: Я замужем, и я счастлива. Это действительно так! Мы хорошо ладим с Рикардо. Он — мой лучший друг. Журналистка: В начале карьеры вы часто появлялись на различных мероприятиях с солистом группы Tokio Hotel, Биллом Каулитцем. Были ли у вас с ним романтические отношения? Нана Дей: О, Билл. Мы с ним были хорошими друзьями. Но, у нас с ним никогда не было романтических отношений.
Телефон полетел в стену, оставляя на дисплее паутину. Билл сжал кулаки. хорошие друзья Чёрт! Чёрт! Чёрт! Эмоции захлестнули мужчину. Он понурил голову, уставив взгляд на свои домашние штаны, рассматривая ткань и цвет. Неужели она всегда была лгуньей? Или так обязывает шоу-бизнес? Он тоже лгал. Очень давно и очень смело. Самоотверженно и с фантазией. Тогда он прощал себе. А сейчас? А сейчас он другой. Это было слишком давно и слишком навсегда.2008, 22.10.
Октябрь дарил Берлину свежий, тёплый ветер и яркие краски осени. Почему-то всё время хотелось спать, и гулять под светом ночных фонарей, и петь громко, кричать отчаянно и любить. Билл чувствовал внутри себя что-то новое. Это новое вызывало иногда ощущение веселье и задора. Он быстро ходил по коридорам, горячо обсуждал новости, пел искренне. Холод медленно пропадал. Формально, по документам Дэвида, съёмки клипа закончились. Маленький павильон постепенно пустел: уносили барабанные установки, снимали с высоких стен декорации, открывали окна. Билл был, с одной стороны, очень рад проделанной работе. С другой, его терзала мучительное осознание того, что юная Анна Дей ускользает из его тощих холодных лап. Он стоял, курил, вдыхая вместе с октябрьским воздухом дым собственной сигареты. Среди крупных мужчин, погружавших вместе с Густавом в грузовики музыкальные инструменты, плавала её высокая фигура. Билл сощурился, выкинул окурок и подошёл к Нане. — Заблудилась? — от неожиданности девушка дёрнулась и посмотрела ровно в глаза парню. — Нет, осматриваюсь, — она улыбнулась и отвела взгляд к грузовику. — Думаешь, чтобы оставить себе на память? — А это обязательно? — Билл не понял вопроса, на что Дей ухмыльнулась. — Память? Она обязательна? — Смотря, о чём ты будешь помнить. Если о самом клипе, то у тебя остаётся подруга. Если лично обо мне, я могу подарить тебе какую-нибудь безделушку. — О, как это мило, — скривилась мордашка Наны и она снова опустила взгляд. Глаза были грустны. Она чувствовала ту минуту, когда ей придётся прощаться с Биллом. Возможно, навсегда. — Не проще ли забыть друг о друге? Ведь, это просто встреча. — Ты в этом так уверенна? — от её слов сжалось в груди. Но он был как всегда холоден, учтив и груб. — Нет, — честно призналась Нана. — Но так действительно будет лучше. — Ты влюбилась в меня? — неожиданно для обоих. Дей резко повернула к нему голову: зрачки расширились, ресницы летали туда-сюда, а губы слегка приоткрылись. — Ты смешной, — только и смогла ответить Нана. Билл не сдавался. Он снова подошёл в плотную, схватил двумя пальцами её подбородок и поднял вверх. — Ты влюбилась в меня? — от его голоса тело сходило сума. Руки не слушались, поэтому беспорядочно ложились на его запястья, тянули вниз в безмолвной мольбе о пощаде. Билл был камнем, он не слушал девушку. Только заглядывал в её серый омут и думал про себя, что в этом омуте ему будет лучше. Любовь с первого взгляда? Нет. Скорее со второго. А может и с третьего. — Я не могу… — Скажи, — его голос слегка дрогнул, приоткрывая дверцу в сердце. Она заметила практически всё. Сжалилась. — Да, — хотелось убежать далеко от сюда. Щёки зарделись, глаза вспыхнули нервозным блеском. — Тогда оставайся со мной, — это было чересчур быстро. Билл понимал это. Но ничего не мог с собой поделать. Приходилось мирится с внутренним вулканическим извержением и подстраиваться под него. — Билл, — она перешла на шёпот, пока он держал её за руки. — Я убежала из дома и могу остаться в Берлине только на пять дней. Точнее, мне осталось здесь только пять дней. Я живу в сутках от сюда. Но и ты в Берлине бываешь довольно редко. Отношения на расстоянии — это вечное мучение. Не легче его оборвать сразу? — А потом что? — расстроенно спросил солист. — Просто будем вспоминать друг о друге, вечно слушать грустные песни и есть на ночь от стресса? Хочешь, будешь ездить со мной по гастролям? Мы можем взять твоих друзей с собой, место много. — Не в этом дело. Мне кажется, я знаю тебя больше десяти лет, — на секунду она отвлеклась от разговора и отвлекла Билла. — Ты говоришь такие пустые слова, но они остаются в голове надолго. — Это моя тактика, — смеясь, заметил Билл. — Я понимаю всё. И не хочу тебе проблем. Если нам осталось пять дней, то давай проведём их вместе. Я покажу тебя самые красивые места Берлина, ведь ты достойна их. Я расскажу тебе много смешных историй, ведь твоя улыбка лучше, чем плед в холодную погоду. Я… Я готов на всё, лишь бы ты запомнила эти пять дней. — Тогда не теряй ни минуты, — она обняла его. — Сегодня вечером я хочу увидеть Центральный Парк и услышать одну из смешных историй.2017, 04.09.
Нана пила кофе в маленьком, уютном кафетерии, который окнами выходил на Центральный Парк Берлина. Люди выходили на пробежку, а влюблённые целовались. За долгое время Дей смогла выдавить из себя улыбку. Скоро должна подойти журналистка из журнала Сок и снова расспросить про новый фильм. Она не заставила себя долго ждать. Пепельно-розовое платье было идеальным, хоть Грета целый день ёрзала на нём в редакции, а утренняя укладка, слегка поправленная перед выходом, до сих пор держалась. — Добрый вечер, фрау Дей, — Грета протянула руку. Нана мило улыбнулась, ответила на рукопожатие и отставила в сторону чашку. Грета догадывалась о том, что между Биллом и Наной были более чем дружеские взаимоотношения, но не подала ввиду, что в принципе знает бывшего актрисы. Бывший. Такое грубое слово для их прошлого. — Моё имя Грета Эбель. Я представляю журнал Сок и сегодня хотела бы поговорить с вами о вашем новом фильме. — Журналистка включила диктофон, как только Нана кивнула головой. — Мне не хочется задавать банальные вопросы о вашей героине и о главном смысле предстоящего фильма. Нашим читателем хочется знать поподробнее, как именно вы готовитесь к любой роли в вашей жизни? Что вообще нужно для того, чтобы хорошо вжиться в роль? — О, наконец-то что-то новенькое, — заинтересованно начала Нана. — Ну, во-первых, стоит хорошо изучить сценарий. Это,в принципе, основное. Как только ты понимаешь свои диалоги и действия, то приходит конкретика. Во-вторых, нужно любить себя в любом образе. Когда тебе дают играть маньяка или просто сумасшедшую, ты должен нравиться себя. Всё равно это всего лишь роль. — А личная жизнь как-то помогает в понимании некоторых персонажей? Или она мешает? — Личная жизнь не может мешать. Это дополнительный бонус, который способствует только улучшению твоих актёрских способностей. Ты знаешь, что дома в тебя верит твоя вторая половинка и что ты стараешься сейчас для неё. Это придаёт сил. — Вы любите своего мужа? — резко спросила Грета. Вопрос вырвался сам собой. На секунду Эбель потеряла контроль, но Нана не подала виду. Казалось, что внутри этой актрисы просто ничего нет — нет удивления, ни разочарования, ни злости. Серые глаза были пусты и бездушны, как глаза куклы. — Конечно, — просто ответила Дей. — Если бы не любила, то вряд ли бы вышла за него замуж. Нана покинула кафе после часового разговора. Грета наблюдала за статным образом женщины и ухмыльнулась когда та попала в объятия мужа. Он встретил её возле входа в Парк, легко поцеловал в губы и взял её руку в свою. На сердце резко отлегло. Значит, она не помешает ей в тихом счастье с Биллом. Он, кстати, действительно не ждал её к ужину, съев половину пиццы в одиночку. Грета устало уронила саквояж на пол, сняла неудобные лодочки с острым носом и откинула их в сторону. Ноги сразу отекли. Подниматься на второй этаж было трудно, всё тело ныло. Хотелось под прохладный душ, а потом просто упасть на кровать, накинуть на себя пижаму и уснуть до следующего рабочего дня. Она остановилась в дверях, наблюдая за своим парнем: Билл сидел ровно на кровати, глупо уставившись на белый тюль. Игривый ветер трепал белоснежный шифон, а Каулитц наблюдал. И тишина окутывала всё это действие. Эбель угадывала ход его мыслей. — Она любит мужа, — на секундочку показалось, что широкая спина солиста дёрнулась, но он продолжал всё так же сидеть и выглядывать. — Мне плевать, — рявкнул Билл. — Я на это надеюсь, — Грета громко вздохнула, вошла в комнату и включила свет. — Хватит сходить сума. Слабоумие тебе совершенно не идёт. — Да? — Билл вскочил с кровати и подлетел к своей подруге. — А мне нравится. — А мне нет. Перестань быть эгоистом. — Женщина легонько стукнула Билла по плечу и прошла мимо. — Ты никогда не говорил мне, что она твоя бывшая? — Тебе не зачем это было знать. — От чего же? — Грета сняла лёгкое платье и кинула его на кровать. — Я, как никак, твоя девушка. Ты же знаешь про Виктора. — Он твой бывший муж. А она всего лишь любовница. — Любовница? — она засмеялась. — Для неё ты подбираешь красивые слова. А для меня? — Ты и так знаешь, что я тебя люблю. — Теперь сомневаюсь. — Полностью раздевшись и оставшись в нижнем белье, Грета минуту молчала, разглядывая свой гардероб. Потом продолжила. — Они хорошо смотрятся вместе. Оба высокие, оба хорошо одеты. Она — элегантная англичанка, с примесью холодной простоты. А он… Мне кажется, что он наполовину итальянец? Его лицо можно назвать красивым. Он целовал её, Билл. — Продолжались издевательства. Эбель резко стала Сатаной и ей нравился новый образ. — Своими крепкими руками схватил за талию и целовал. А Нана… Она даже не сопротивлялась. — Проверяешь меня? — Билл понял этот диалог прежде, чем Грета успела его обыграть. Становилось неинтересно. От скуки она взяла со стула свою ночную рубашку. — Я в душ. И давай закончим этот разговор. Мне кажется, так будет правильней. Дверь хлопнула. Билл снова уселся. Голова шла кругом и раскалывалась. Он должен снова увидеть её; снова поговорить с ней; снова почувствовать её рядом. Это было необходимо, иначе он свихнётся.