Нерушимые узы

Стрелки часов показывали половину второго. День был в самом разгаре, а лучи солнца, пусть и не грели, приятно было ощущать на своём теле. Никто в доме не торопился просыпаться, и даже Дима, который спал в кресле в весьма неудобном положении. На его лице спокойно разместилась газета, кончики которой подрагивали, как только мужчина делал выдох. Лиза же спала довольно неспокойно, что-то бормоча себе под нос. Феликс, открыв глаза, тут же вскочил с кресла, и с облегчением обнаружил, что тьма создавалась лишь газетой, что была на голове. Актер посмотрел на время и вздохнул. Ну, на репетицию он уже опоздал, поэтому смысла куда-то идти совсем не было. Также стоило подумать о девушке, что спала поблизости на кровати. Все-таки, она пить совершенно не умеет. Это мужчина понял ещё в баре, когда к той «пришла белочка с первого раза». А если вспомнить, в каком состоянии её принёс Дима в номер отеля, где расположилась вся команда. Надо ли говорить, что у Феликса возникли проблемы с тем, чтобы занести Лизу в номер? Администрация заподозрила неладное, но, как только узнала, что случилось на самом деле, недоверчиво пропустила мужчину. Поставив стул напротив сбоку от кровати, где спала Котова, Дима тихо присел и стал с интересом наблюдать за подругой, которая наклюкалась по самое не балуй. У них, конечно, были разногласия, но, черт побери, не настолько же они сволочи, да и не сволочи вроде, чтобы бросать своих друзей в беде? Слова, сказанные в порыве злости, переживания, недовольства, мелькнули в голове Феликса и он вздохнул. Сейчас ему стало казаться, что тогда они действительно переборщили, особенно Андрей, который кидался на Лизу, как собака на цепи. Тут Дима заметил, как взъерошенная актриса заметалась по кровати, что-то прошептав, и, запутавшись в одеяле, треснулась головой об тумбочку, тут же громко заскулив, начиная потихоньку просыпаться. — Пожалей голову, — промурчал как можно заботливее Феликс, садясь на кровать к Лизе, — итак перебрала вчера, а сейчас головой бьешься? Котовой казалось, что она спит в кровати с бархатным постельным бельем. Она ощущала небывалую легкость, как будто она всё во сне, где-то в полете. Однако реальность стала давить все больше, и девушка все быстрее уходила из своих сновидений, возвращаясь к жестокой жизни. Но просыпаться полностью она никак не хотела, лишь стала что-то бормотать себе под нос, а потом возмущаться, так как ей никто не отвечает. — Белочка пришла снова? — с иронией сказал Дима. Лиза в пустоту махнула рукой и, повернувшись на бок, где в её мыслях было продолжение кровати. Однако там была пропасть, пол, и Феликс чудом успел поймать девушку, спасая от больного падения. — Надоела! — выругался мужчина, — нажралась, как скотина! Ну-ка, просыпайся давай, Лиза! — актер стал трясти девушку, но та ни в какую не хотела просыпаться, продолжая отмахиваться, что-то бормоча себе под нос, — ну, сама напросилась… — недовольно протянул мужчина, доставая из холодильника бутылку с ледяной водой, — прости, другого выбора нет, — вздохнул тот и вылил на голову черноволосой жидкость. Взвизгнув от ужаса и холода, Лиза поддалась вперед, принимая сидячие положение на кровати, с неким страхом, затравленным взглядом переводя взор на Диму. Голова дико гудела, в глазах все двоилось, плыло. В памяти стали пролетать обрывки вчерашнего дня. Спустя несколько секунд к этому сумасшествию добавилась адская боль во всем теле, от которой хотелось сбежать, спрятаться. Когда она начала возвращаться в реальность и потихоньку приходить в себя, боль ещё с большой силой охватила его. На глазах появились слёзы, а по всему телу пробежала непонятно откуда взявшаяся дрожь. Лиза упала на кровать, поджав ноги в колени, а руки сложив на груди. Каждый вздох для девушки отдавался ужасной пульсирующей болью в голове. Ужасно хотелось пить, но она не могла даже приподняться с кровати, так как голова кружилась. Боль даже не думала стихать, только набирая обороты, и казалось, что эти мучения никогда не кончатся. Лиза просто не выдержала и в прямом смысле взвыла от нестерпимой боли и головокружения. Когда она вновь очнулась, ее кто-то аккуратно тряс за плечи и звал, тихо и нежно. Такой приятный для слуха голос, такой тихий и спокойный тембр Лиза узнала сразу. Она не знала, где он, и не помнил абсолютно ничего, но если рядом с ней Феликс, то можно быть спокойной. Наконец Котова всё-таки соизволила открыть глаза, и перед ним тут же открылась вся картинка её места нахождения. Она уже здесь бывала, и поняла, что находится в номере Димы. Мужчина, словно прочитав по глазам подруги, как ей плохо, тут же сунул Лизе стакан с водой. Преодолев себя и поднявшись с невыносимой трудностью и болью, девушка взяла трясущейся рукой стакан и начала пить. Феликс тут же сунул Котовой под нос различные таблетки, которые та быстро выпила без разбору. Спустя около десяти минут Лиза стала чувствовать себя немного лучше, и даже уже могла нормально говорить, хотя голова всё ещё раскалывалась от боли на части. — Лучше? — почти шепотом спросил Дима. — Чуть-чуть, — тихо проскулила девушка, — мне очень плохо. — Кто тебя заставлял столько пить? Я тебя пока нес на руках сюда, ты ещё хотела коньяка бутылку и идти в парк гулять под луной. — Где это я так? — прошипела Лиза и ойкнула от боли, которая большой волной окатила её. — Это я у тебя хотел спросить. Вспоминай давай, чего ты валялась в легкой кофточке на земле около бара? На несколько минут девушка выпала из этого мира. Она старательно, с повышением головной боли, пыталась вспомнить, что вчера вытворяла. Потихоньку в памяти стали возникать события того самого дня, когда у нее выбили весь дух. День, когда она познала вкус предательства, и поняла, что дороже друзей у нее нет никого. Правильно говорят, что кровь – не всегда значит семья. И чем пришлось ей пожертвовать, чтобы раз и навсегда понять это? Лиза даже не знала, чего она лишилась, узнав правду. Казалось, что у нее больше нет смысла жить, и больше ничего не хотелось. Совсем ничего… Будто бы не было больше души, что может чувствовать. Эмоций, кроме убийственного горя и отчаяния, не было. Хоть волком вой. — Дима, — слёзы ручьем побежали по щекам Котовой, обжигая лицо, — прости, я не знала, что всё так обернется, честно-честно, — пролепетала девушка, как малое дитя. — Ты что-то вспомнила? Что случилось? — насторожился Феликс, прижимая к себе Лизу. — Да, — всхлипнула актриса, и её плечи затряслись, — она обманула меня, понимаешь? Получила деньги, а затем вышвырнула, как ненужного котенка! — Кто? — не понял Дима. — Мать… — Что за хрень? — вспыхнул Брекоткин, — нужно написать заявление, пускай возвращает деньги. Она получила их путем обмана. — Не получится, — обреченно махнула головой та, — я продала свою квартиру. Она сказала, что тяжело больна. А в итоге воспользовалась мной. Я отдала ей деньги просто так, без расписки… — Это же какой сволочью, крысой, мразью надо быть? — прорычал в гневе Дима, и Лиза испугалась: от злости мужчина начал сжимать плечи девушки, тем самым делая ей больно, и та ойкнула, когда терпеть было невозможно, — прости, пожалуйста, я не хотел, — прошептал Феликс, опомнившись, проведя ладонью по голове подруги. — Я не знаю, мне ничего не хочется… — Она же не мать. Даже человеком сложно назвать, — прошипел Дима, и девушка невольно подумала о том, что видит мужчину таким злым впервые, — главное успокойся. Пусть она подавиться этими деньгами, поверь мне, всё это ей вернется бумерангом… — вздохнул Феликс, и тут же вздрогнул, когда в его номер нагло ввалился Рожков и Мясников. — Че за дела такие, Диман? — начал с порога Андрей, не проходя в комнату, — ты почему на репетиции не был? И где Лиза? — пройдя дальше, он со Славой одновременно остановился, с недоумением смотря на то, как Дима крепко и нежно прижимает к себе Лизу. — Мы что-то пропустили? — усмехнулся Славян. — Нет, совсем нет, — нервно начала девушка. — Да так, проблемы появились, — недовольно рыкнул Феликс, взглядом давая понять другу, что дело серьезное. — Там просто Нетиевский орет на всех, рвет и мечет, почему вас нет, — объяснился Андрей, — передадим тогда ему, что вам плохо, — пожал плечами мужчина, и развернулся, чтобы уйти. — Андрей, — неуверенно позвала Лиза друга, но тот даже не обернулся, хотя и остановился, слушая её, — прости меня… за всё. Как только я буду в норме, я расскажу, что случилось… — Лучше это сделаю я, ты не в состоянии, — отмахнулся от девушки Феликс. — Да забудь, — просто ответил Рожков, посмотрев через плечо на подругу, с улыбкой на лице, — я рад, что всё теперь будет в порядке. Ражик и Мясников ушли, оставив парочку наедине. Лиза была несказанно рада тому, что всё встало на свои места. Хватит тайн. Действительно, ей давно надо было верить своим друзьям, ещё после первого раза, когда ей стало плохо. Тогда, на сцене, где она заплакала от воспоминаний, актриса ощутила поддержку всего коллектива. В тот день, который обернулся для нее кошмаром наяву, и мать пришла на концерт, устроив скандал и истерику, черноволосая, хоть и плакала, знала, что такой дури больше не будет. Она чувствовала себя как за кирпичной стеной, полностью защищенной. А в этот раз, когда появились такие проблемы, девушка ясно видела в глазах друзей дикое желание помочь. Но они мучились, так как актриса им ничего не говорила, держала все в тайне, боясь упреков, укоров и очередных ссор. Она была затравлена, но теперь поняла: её друзья – истинная семья, которая её любит и беспокоится о ней. Даже если им что-то не понравится, то они обязательно дадут совет, как сделать лучше. «Спасибо вам, ребята…» — Ну, что теперь? — прервал тишину Феликс. — Для начала – протрезветь, — простонала Лиза, упав на кровать. — Ну, давай. Я за завтраком. А заодно и отчитаюсь перед Серегой. — О, — протянула девушка, — завтрак в постель? Это так мило, Димочка! — промурлыкала та. — Не привыкай, — усмехнулся Феликс, уходя из комнаты.