Конец истории

- Я ухожу. - Какого…? – полурыком выдала Кейт, которая пыталась подняться. Она запуталась в безразмерной ночнушке, заскользила ногой по влажному полу и рухнула лицом вниз. Послышался мат, рычание, и девушка встала на четвереньки, смотря на задницу клоуна. – Твою мать. Какого черта, Пенни?! Пять утра на дворе. - Я ухожу. – повторил он, смотря в черноту источника. Он долгое время уже пустовал, являясь теперь чем-то вроде напоминания о прошлой жизни. - Не поняла. – она поднялась, не забывая при этом материть клоуна, который буквально вырвал ее из постели, перетащил в башню и бросил прямо на холодный пол, решив, что только так и следует сообщать последние новости. Она оглядела свою небесного цвета ночнушку, которая теперь вся была перепачкана. – Что значит, уходишь? - Обратно. – сухо ответил он и встал полубоком к девушке. Клоун бросил на нее взгляд исподлобья. – Хватит. - Куда, в свой мир? – Кейт полностью отошла ото сна и теперь со всей серьезностью смотрела на Пенни. – Ты же и так там живешь, а это только проекция. - Нет. Десятью часами ранее - Роберт. - Матурин. – Пеннивайз, который по такому случаю принял облик молодого человека, бросил ленивый взгляд на старого врага. Тот полностью соответствовал своим годам по человеческим меркам: сильно хромающий на правую ногу старик с тростью. Чем-то он напомнил клоуну Билла Денбро, разве что выглядел нынешний гость опрятнее и ухоженнее, как и темно-зеленый джемпер с брюками цвета хаки идеально подчеркивали его происхождение. И голос! Пеннивайз еще ни разу не слышал, как звучит человеческий Матурин. Было в нем что-то шипящее от черепахи, но все-таки веяло добром, от которого у клоуна так и подкатывал комок к горлу. – Не дождался меня? – усмехнулся он и вернул взгляд на стену. В данной ситуации заниматься шутовством не только не хотелось, но и не представлялось возможным, поэтому смешок получился скудный и неуместный. - Здравствуй. – по-человечески тепло поздоровался Хранитель, оглядывая тянущийся по всей стене водонапорной башни огромный, плоский аквариум в несколько метров высотой, который был наполнен черной водой. В ней вспыхивали яркими огнями особо сильные людские страхи, из-за чего все темное пространство башни больше напоминало танцпол начала нулевых двадцать первого века. Свободной от аквариума осталась лишь та часть стены, где был выложен колодец – временная берлога, куда Пеннивайз когда-то сваливался на сон в двадцать семь лет. Он ко многому привык, и эта «кровать» - еще одна привычка, от которой Оно так и не смог отказаться. Или не хотел. Было и было, кому какое дело? - Я здравствую. – говорил Пеннивайз серьезно, не теряя самообладания. От такой непосредственной близости с врагом хотелось реветь на весь земной шар. Хотелось вобрать все страхи и выпустить их в Матурина просто чтобы. Без причины. Он был уверен, что ни за одной сущностью ни один Хранитель или же более древний выходец его мира, выполняющий роль надзирателя, не шлялся по Вселенным. И только этому нужно было больше всех! Только этот следил за Пеннивайзом. Впрочем, чем еще Черепаха мог заняться в своем панцире? Бестолковый, ленивый, никчемный Хранитель. – И тебе желаю того же. - Не уместен твой сарказм, Роберт. – вздохнул мужчина и захромал к креслу посреди пространства, в котором и сидел Оно. Так как кресло было повернуто от Хранителя, он встал боком к молодому человеку. – Где ты? - Соскучился? – не отвлекаясь на старика, спросил Пенни, смотря в стену. - Не уместен твой сарказм. – чуть строже повторил Хранитель, продолжая стоять на месте и сверлить взглядом клоуна. Он думал о своем вселенском, иногда размашисто давая по любопытным рукам клоуна, который пытался забраться в его сознание. Мысль формировалась плохо, как и сам Матурин не привык к использованию голосовых связок, но этот разговор должен был остаться между ними, а мысли могли подслушать. Он уже сталкивался. – По этой причине никто не слышит твой свет? - Никто не слышит мой свет потому, что я этого не хочу. – снова усмешка и такой же взгляд на Хранителя. Спокойствие второго просто выводило Пеннивайза, но он умел себя контролировать. Матурин никогда бы не узнал, что значит спонтанная жестокость. Для него клоун всегда прорабатывал самые изысканные, красочные акты хаоса, занимая того делом на несколько тысяч лет. Черепаха не злился и не брызгал слюной, но грозил переломить Оно его световой хребет за очередную выходку. Хранитель любил спокойствие и порядок, а это шло врозь с самой сутью Пеннивайза, и просто отойти в сторону клоун не мог. – Возвращайся, старик. У меня были десятилетия, чтобы спланировать месть твоему гадкому добру. Даже сейчас, в присутствии одной лишь оболочки, меня тошнит от исходящего от тебя запаха гармонии. Не придумав ничего лучше, как и не ища вариантов, Хранитель уселся на сырой пол, аккуратно кладя трость рядом с собой. Между ними надолго возникла тишина, которая могла бы длиться тысячелетиями, если бы сущности находились в своем мире. Но здесь, на Земле, время текло слишком быстро, и это чувствовалось. Здесь время влияло на твое сознание, заставляло шестеренки бесконечного сознания крутиться быстрее, и ты был вынужден подстраиваться. Люди были совершеннее в этом плане, ведь они жили в этом скоростном движении, но рождались с бесконечностью. Два в одном, однако второе, не знающее времени и пространства, всегда приходило к людям после смерти. Нет, не совершенные, раз физическое навсегда должно было истлеть, чтобы освободить место вечному. Матурин часто думал об этом в своем панцире. Люди называли эту часть себя душой и даже прикидывали, куда она отправиться после смерти тела. Да никуда! Она останется в этом мире, который зовется Макровселенной, и уже из него выберет свое направление: в другую Вселенную, на родную планету, реальность под названием «Ад» или «Рай». И такое тоже есть в Макровселенной со всеми ее мирами, разве что демонов, ангелов и прочего не существовало. У людей уже есть опыт в этом, особенно на примере съемки фильмов: комната, затянутая зеленью и актер в этом помещении, который отыгрывает свою роль. Отыграл, потом дорисовали все необходимое, добавили звуковую дорожку - и уже не зритель, а сам актер боится того, что он сыграл. Или блаженствует в нарисованной картинке, к которой добавились ароматы, голограммы – как настоящие! – крошечных птиц, садящихся на плечо. С птицами – это Рай; напряженная атмосфера – это Ад. Выпавшая из тела душа сама себе режиссер, сценарист, актер и зритель. Что захочешь, то и будет после смерти. Главное, сделать правильный выбор. Жаль, как думал сам Матурин, люди в большинстве своем верили в предопределенность. Время шло. Черепаха лишь единожды моргнул и разок провел по трости, лежащей сбоку, а уже прошло три часа. Три человеческих часа, за которые он сделал два человеческих поступка. Как же этот мир влиял на сознание высших созданий! Не то, чтобы конкретно люди, а сам мир с его временем, обстоятельствами. В конце концов, этот маленький шарик под названием Земля был переполнен сущностями. Душами, как их называли люди. Где еще в какой Вселенной, в каком мире можно обнаружить столько сущностей на таком жалком островке почвы? Сколько бы знаков им ни посылалось свыше о том, что давно пора разбредаться по разным планетам, разным галактикам – нет! Эти твердолобики были плотно схвачены здесь, на Земле. Им показывали и создание космических кораблей, способных преодолеть скорость света; и способы отделения сущности от тела. Для второго люди вообще нашли самое дурное применение – виртуальная реальность. Матурин в те времена обреченно вздыхал, как вздыхает отец, делавший для своего ребенка дни напролет игрушечную лошадку, которую малец сломал за пару минут использования. С другой стороны, может, оно и к лучшему, что люди были так сплочены? Со своими проблемами и двумя серьезными войнами, которые окрасили середину двадцать первого и начало двадцать второго веков в багровые тона, но они никогда не преодолевали барьер разрозненности, что происходило во многих других расах. Время снова растворялось в его раздумьях, но Хранитель не забывал шлепать по любопытным рукам Пеннивайза, который то и дело находил слабое место в сознании Матурина и спешил проникнуть в его глубь. - Сколько от тебя осталось, Роберт? – ласково, без тени неприязни, спросил Хранитель. Вопрос буквально на доли секунды заставил занервничать Пеннивайза. Не так долго, чтобы это смог почувствовать Матурин. Закатив глаза, клоун положил голову на плечо, исподлобья смотря на Хранителя. - Не видишь? – он махнул рукой на аквариум. – Все, Черепаха. Как думаешь, этого хватит, чтобы твой панцирь потрескался? - Роберт, он рассказал нам твой секрет. – тихо ответил мужчина, с легким сочувствием смотря клоуну в глаза. Выдержав еще одну паузу в тридцать с лишним минут, он продолжил: - Так сколько же от тебя осталось после встречи с Алым Королем? На этот вопрос отвечать не хотелось, поэтому Пеннивайз поморщился и отвернулся. - Роберт? Клоун разъярился от этого пропитанного добротой и нежностью голоса. Он резко вскочил, в два шага преодолел расстояние до сидящего старика, схватил его за горло, поднимая высоко над полом, и вместе с ним направился к источнику, то и дело скалясь и рыча. Глаза его теперь были наполнены кровью и горели золотом. - Кому какое дело? – прорычал Танцующий клоун, держа мужчину одной рукой над колодцем. Хранитель не вырывался и болтался в воздухе подобно тряпичной кукле, смотря не в глаза Оно, а поверх головы. – Я жив, и я всегда буду жить, Черепаха. Я не разорвал твою оболочку лишь потому, что подчиняюсь законам этого мирка. – Оно швырнул старика на холодный пол. Приземлившись, Матурин обтер губы и как ни в чем не бывало поднялся. Но с трудом. Ногу ему в свое время прокусил Медведь, оттого он хромал в любом обличье. - Роберт, ты слишком долго жил этим миром. И теперь я понимаю, почему. – он сделал шаг в сторону клоуна. – Сколько от тебя осталось? Пеннивайз молчал, с вызовом смотря на Хранителя. Рассказать тому, как прошла их «встреча» с Алым Королем? Зачем? Чтобы тот нашел Оно и добил? Оно никогда не отличался особой глупостью. - Роберт, ты можешь не говорить. – и снова этот ласковый, отцовский тон, который ну никак нельзя было адресовать заклятому врагу. Но таков был Матурин. Он родился с одной целью и умрет с ней же, лишая себя ненужных изысков в виде человеческих пристрастий и привычек. – Не только Хранители ищут тебя. - Пусть приходят. -прорычал Пеннивайз и направился к старику. Однако захватить горло Хранителя ему не позволил барьер, который воздвиг сам Черепаха, при этом отодвигая невидимой силой от себя клоуна. Такая защита раздражала Оно, но сделать он ничего не мог. Все-таки, Хранитель был старше и сильнее, разве что не применял своего могущества. – Они ничто для меня, Матурин. - Не утруждайся, Роберт. Четверо Хранителей уже мертвы. Такая новость несколько шокировала Танцующего клоуна. Он прекратил скалиться и опустил кулак, которым хотел пробить щит Черепахи. И снова пауза в человеческий час. - Ты вернул Монтгомери в Макровселенную. – спокойно и ласково заговорил Черепаха. – Прямо к Лучу Волка. Волк стал первой жертвой, а потом – Слон. Их Луч разрушен, Роберт. Потом была Рыба и Летучая Мышь. Их Лучи все еще активны, но оставшиеся Хранители серьезно ранены. – еще одна многозначительная и продолжительная пауза. – Это уже не аттракцион, Роберт. - Он жив? – ему было плевать на то, что Черепаха сказал об убитых Хранителях и Лучах, но это! Как так вышло?! Неужели Пеннивайз переоценил себя или… неужели им созданный юнец действительно был не так прост, как думал о нем клоун? Матурин прищурился. - Значит, ты не в нашей реальности, раз не чувствуешь его? Роберт, я не знаю, зачем ты выступил против Алого Короля, но Сазерленд принял его сторону. Он поглощает сущности Хранителей, становится сильнее. Но Монтгомери – твоя сущность, твой наследник. Ты должен вернуться и уничтожить его. - Я не хочу. – по-детски скапризничал Пеннивайз. Он состроил недовольную рожу и вернулся в свое кресло, с разворота плюхаясь на сиденье. – Мне тут хорошо. - Роберт, когда Сазерленд задушит меня, он поглотит мою сущность. Он уничтожит эту Вселенную и ты будешь вынужден вернуться. - С каких это пор ты так переживаешь обо мне? - Я переживаю не о тебе, а об этом мире. И не переживаю, а забочусь. Я его Создатель. Ты ничего не создал за свою вечность, Роберт, оттого не понимаешь. - Хах, Создатель, который позволяет питаться своими же творениями. – усмехнулся Пеннивайз, но на самом деле ему было не до смеха, как и в целом он понимал, к чему клонит Матурин. - Вредители были, есть и будут, Роберт, но речь сейчас о целенаправленном истреблении. - Я знаю, о чем ты сейчас говоришь. – снова взъярился Пеннивайз, подскочил и направился к Хранителю, но за горло того брать не стал, и только навис над стариком, на чьем лице встречалась грязь. – Пусть освободит Короля. Я окажу ему честь, дам последний бой, и отправлюсь на покой. Я никогда ни перед кем не пресмыкался, и не стану этого делать перед лицом исчезновения. Он может одурманивать людишек, мелких выскочек как малыш Монти, но не меня. Я был создан самим Другим и никто не смеет делать мне одолжения или командовать моими действиями. - Как много от тебя осталось после встречи с ним? - Все, что от меня осталось, находится в этом мире, Матурин.- рыкнул Пеннивайз и отошел. Он ударил себя в грудь. – Во мне. В этой оболочке. Осталось три тусклых огня, Черепаха, которые я напитываю или, лучше сказать, накачиваю человеческими страхами. Это все! – рявкнул он и оскалился. – Все, что от меня осталось после встречи с ним. Давай, верни меня в Макровселенную сейчас, Черепаха. Дай убить Пеннивайза, чтобы осталось паршивое, разъедающее добро и благоденствие. Ведь для чего-то ты же пришел сюда? - Да, Роберт. – с сочувственной улыбкой произнес Матурин. – Чтобы сохранить твой свет. Тут долгую паузу в их разговоре взял Танцующий клоун. Он не ослышался? Заклятый враг только что предлагал ему спасение? - Если погаснет твой свет, Роберт, то я лишусь своих сил и Монтгомери задушит меня. Если же он задушит меня раньше, то ты навсегда останешься тремя огнями, которые вернутся в Макровселенную и затухнут. Ты – Хаос и Разрушение, но это не значит, что ты должен забыть о сохранении баланса. Если ты хотел найти преемника, то должен был передать ему себя, а не часть сущности, создавая бесконтрольную энергию. Роберт, - он сделал шаг к клоуну, - под моим панцирем ты восстановишься. Затем уничтожишь Монтгомери. Думай о том, что сделает Алый Король с тобой, когда его освободят. Он не подарит тебе исчезновения, как и неспроста оставил в живых. – старик улыбнулся. – Я жду тебя, Роберт. На этих словах Матурин растворился, оставляя после себя тошнотворный запах гармонии и любви, от которого Пеннивайза все-таки стошнило, но исключительно в метафизическом смысле, отдавая резонансом по всему сознанию. При этих ощущениях он сильно завибрировал и заревел, и наконец изменил свой облик на полюбившийся клоунский. Нынешнее время Разговор был мало приятным и насыщенным. Он ни в коем случае не прощался или говорил что-либо, что мог бы сказать человек в этой ситуации, просто поставил ее перед фактом. - Что ж, - она вскинула брови и пожала плечами, - сделке пришел конец? - Я хочу, чтобы ты сохранила это место. – ответил он, оглядывая залитый до краев аквариум. – Я вернусь, милая Кейти. Я всегда возвращаюсь. - М-да, и через сколько тебя ждать? Пять лет, десять, сто? - Тысячелетия. – он выпрямился и теперь смотрел поверх ее головы. – Тысячи и тысячи лет на восстановление. - Всего-то?! – всплеснула она руками. Она не имела ни малейшего представления, как реагировать. – Но я человек, Пенни. Ты не думал… - Я подарю тебе эти годы. – махнул рукой клоун, лишь раз бросив ленивый взгляд на девушку, и снова развернулся к источнику. – Ты в моем услужении, и ты сохранишь это место до моего возвращения. - Я не у тебя в услужении, Пе… Она не успела договорить, так как клоун материализовался возле нее и схватил за горло, приподнимая над землей. От неожиданности, она встрепенулась, но не испугалась, как и сам Пеннивайз не был настроен на испуг девушки. Насладившись ее видом задыхающейся жертвы, он улыбнулся и разжал пальцы. - Ты будешь жить ровно столько, сколько понадобится. И ждать меня. - За…, - она прокашлялась и кое-как поднялась с пола, продолжая жадно хватать воздух ртом и ощупывать горло, - … за такое время может случиться все, что угодно. За последние сто лет мир поразило сразу две войны. Ты всерьез думаешь, что за твое отсутствие Земля останется на прежнем месте? - Ничего страшного, если не останется. У меня есть другие миры. - Заботы от тебя ждать не приходится. – пробурчала она, становясь рядом с клоуном и тоже смотря в черноту источника. – Проще говоря, ты уходишь навсегда. - Для твоего лимитированного сознания, милая Кейти. – ухмыльнулся Танцующий клоун, кося взгляд на ее растрепанные волосы. Что-то в них было. Что-то пожелтевшее и… Ах да, детский зуб! Наверно, попал туда, когда он бросил бывшего риелтора на пол. Это был маленький секрет Пеннивайза. А останки этих маленьких секретов Кейт могла бы обнаружить в «Доме Пенни», в котором были раскиданы якобы искусственные кости. Он аккуратно вытащил зуб двумя пальцами из ее волос и отправил в рот. Послышался противный хруст, довольный стон и причмокивание. - Да я как-то не очень хочу вечно жить в трепетном ожидании твоего появления. – холодно ответила Кейт и перевела взгляд на Танцующего клоуна. - Ты не сможешь себя убить. – заулыбался Пеннивайз. – Я не позволю. – он развернулся к ней и обхватил ее за щеки обеими руками в перчатках. Оно сдавливал ее челюсть, иногда поворачивал к себе то одной, то другой щекой, будто внимательно изучал ее череп, а на лице его все шире расползалась зловещая улыбка. – Ты – мое создание. И я тебя не убью, милая Кейти. Говорить не хотелось, а изучающие ее черепную коробку руки Пеннивайза начали доставлять неприятные ощущения. Кейт поморщилась и сделала шаг назад, так как клоун ее не держал. Не зная, как прощаться, да и стоило ли вообще это делать, девушка, которая за сто с лишним лет не изменилась по годам, но только по внешности, претерпев немало пластических операций, дабы люди не приняли ее за ведьму или – еще хуже! – существо высшего порядка, пару раз махнула рукой на Танцующего клоуна и пошла на выход из водонапорной башни, плюя, что была босиком, а впереди ждал долгий путь по сточным водам. Внезапно рука в перчатке схватила ее за горло и резко потянула назад. Кейт не упала только потому, что второй рукой Пеннивайз прижал ее к себе, сдавливая под ребрами до такой степени, что девушка раскрыла рот в беззвучном крике. Аквариум с водой забурлил; скрученные потоки начали быстро опускаться и двигаться в сторону клоуна, входя в его тело, в то место бесконечного сознания, где у Пеннивайза был склад. И все в нем было завалено и захламлено; там же хранились старые, еще не надкушенные страхи от людей восемнадцатого века; один вяленький страх от Тозиера и перевязанный толстой бечевкой безграничный ужас Стенли Уриса; где-то на задворках ждало своего часа безумие Бауэрса, заваленное отчаянием родителей пропавших детей. Там же, чуть правее, была крохотная дверца, какие бывают в спальных комнатах детишек, за которой скрывается их детская -самая настоящая детская комната, где хранятся их тайны и прячется основная жизнь. Такая была и у Пеннивайза. Вещей здесь было немного, и особое место занимала небольшая шкатулка для украшений. В каждой ячейке по отдельности хранились страхи милой Кейти – его золотой запас. Их скопились тысячи за проведенное вместе время, отчего шкатулку приходилось время от времени обновлять, создавая новые ярусы и ячейки для бережного хранения. Быстренько рассортировав старое и освободив место под новое, клоун замер и на время прикрыл глаза, следя за движением потоков. Страхи ровными штабелями укладывались на полках, на полу, нишах, но всего собранного не хватило, чтобы забить основной склад до конца. Какое-то расстояние еще оставалось, но слишком малое, чтобы он остался в этом мире еще на пару лет. Да и про золотой запас стоило помнить, как и о самой девушке. - Что ты… - пыталась хрипеть Кейт, как и убрать руки клоуна, который тянул ее назад. - Ты пойдешь со мной. – раздался зловещий смешок над ее головой. У глаз девушки сочилась струйка слюны. – Я избавлю тебя от телесной оболочки. Я сделаю тебя своим творением, а потом мы вернемся, милая Кейти, когда дело будет сделано. Ты вернешься в любом облике и продолжишь приводить ко мне еду. - Куда-куда, я туда не хочу!!! – Она совершила попытку вырваться из его хватки, чем сделала себе хуже, так как пальцы Пеннивайза глубже вошли под ребра. – Не надо! - Какой страх… - блаженно зарычал Танцующий клоун, который теперь стоял на краю источника. Последние капли вошли в его тело, занимая свое место на складе. Он оскалился и приблизился к лицу девушки, проводя острыми зубами по ее виску, оставляя неглубокие раны. – Ты справишься, милая Кейти. - Пеннивайз, я не хочу в тот мир! – с трудом выдавила она, с ужасом смотря правым глазом на безумный оскал клоуна. - Дерри и я уже в тебе, милая Кейти. – теперь его голос не рычал, но все еще слышались издевательские нотки. – Мой мир в тебе. Ты его полюбишь так же, как полюбила Дерри и Пеннивайза. Он начал медленно отклоняться назад, в черноту источника, таща за собой вяло сопротивляющуюся Кейт. Тело клоуна стало распадаться, выпуская три небольших огня, которые теперь в бешеном ритме кружили вокруг девушки. Последнее, что она помнила – быстро удаляющийся серый круг источника, который скрылся за бешено плясавшими вокруг ее распадающегося на составляющие тела оранжевыми точками. В какой-то момент она прочувствовала всю адскую боль от "растворения" и наверно потеряла сознание, но та энергия – душа для людей – что очутилась в Макровселенной уже ни в чем не была уверена, что касалось тела. Она помнила себя, свое происхождение и главное – три оранжевых огонька, которые кружили возле нее в черном пространстве. - Я научу тебя. – тихим эхом разнеслось по черноте. – А пока засыпай. Ее стало клонить в сон. - Тысячи и тысячи лет, милая Кейти. - А что потом? – сквозь потускневший свет спросила она. - Потом Пеннивайз обучит вечности. Мое творение, милая Кейти. А сейчас засыпай. - Но я… не хочу. – кажется, она зевнула. Но только чем? Память выдавала представления и действия, оставшиеся от физической оболочки. - Тысячи лет… засыпай. – убаюкивающий голос прозвучал где-то совсем рядом. - А ты?.. – вяло спросила она, укладываясь поудобней в пространстве. - Я буду рядом. Я всегда рядом. – Оно перевел свои огни на полупрозрачный глаз Матурина, который был виден только ему и висел далеко над двумя сущностями. Черепаха еще какое-то время смотрел на Пеннивайза, а потом, спустя шестьдесят восемь человеческих лет, сомкнул глаза, желая вздремнуть.