I will look you in the eye And kiss you And give you all my love As well as any man can As well as any man could ©Depeche Mode - Eternal
Шейн всегда умел контролировать себя в компании друзей с выпивкой. Лет в пятнадцать, будучи безбашенным подростком, он напился до такого состояния, о котором даже спустя пять лет стыдно вспоминать, как и встречаться с теми людьми, которые были с ним в тот момент. И с тех пор он себя контролирует. Или пытается. Рафа знал, сколько и чего нужно ему выпить, чтобы просто поддерживать раскрепощенную дружескую беседу, или сколько нужно для веселой тусовки в каком-нибудь клубе. Или сколько нужно выпить с горя, чтобы печаль сменилась радостью, или отрубиться, желательно моментально. И вот сейчас, сидя в баре при отеле, печально уткнувшись взглядом в полупустой стакан с джином, он не знал, чего именно он хочет. Он ехал на Кукон-2010 как первый фаворит на победу, а сам же проиграл своему принципиальному сопернику, Сайферу, заняв всего лишь пятое место. С белорусом у них сложились очень сложные игровые отношения: последние четыре чемпионата они по очереди занимали первое место. И это было трудно для обоих, ведь после выигрыша, на следующий год, фаворит, как «правило», безапелляционно отлетал от того, кто за год до этого вылетал на ранней стадии плэй-оффа. И сейчас это была очередь Хендриксона — напиваться в баре с теми, кто не прошел в полуфинал. Когда Шейн проиграл матч против Кулера, он остался на арене понаблюдать за матчами полуфинала, куда попали действительно те, кто был в форме получше, чем он сам. И он искренне надеялся, что в финал все же пройдет Янушевский, несмотря на превосходную подготовку игрока из Италии. И Рафа действительно болел за белоруса. Правда, когда на больших экранах на сцене появилась итоговая таблица со счетом 3:1 в пользу Сайфера, Хендриксон поспешил скрыться из зала. Он сразу же направился в гостиницу, зная, что в баре он найдет Даханга. — Если ты не перестанешь загружаться из-за проигрыша, — уже не совсем трезвым голосом к нему обратился Тим, заказывая еще по одному джину для их небольшой компании из трех человек, — нам придется тащить тебя в клуб. Кевин с сомнением покосился на Даханга, а потом перевел взгляд на Шейна. И понял, что его товарищ был в чем-то прав: Рафа всегда воспринимал свои поражения, как справедливую оценку своей подготовки, и никогда под выпивку не сокрушался на тему того, что он проиграл из-за того, что устал, не чувствовал мышку, слишком сильно было слышно зал и комментаторов. И Шейн никогда по этому поводу не уходил в себя. Однако сейчас Хендриксон был не похож на самого себя, что не осталось замеченным Стренксом и Дахангом. — Я просто надеюсь, что завтра выиграет Сайфер, — пожимая плечами, Рафа допил оставшийся на дне стакана джин, и принял от официантки новый коктейль. От услышанной фразы Тим чуть не подавился. — Ну а кто, кроме него и тебя, способен выиграть этот турнир? — спросил Кевин, отпивая алкоголь из своего стакана, — это уже больше походит на традицию, что вы забираете этот кубок по очереди. — Там остались только Кулер и Спарти — для Сайфера они не проблема, — Тим для себя решил, что Шейна надо выводить из состояния этой меланхоличной задумчивости, в которой он приехал сюда из арены, и заказ целую бутылку виски. После того, как официантка принесла им виски с колой, вечер для пошел куда веселее, и, как показалось Тиму, Шейн начал понемногу возвращаться к своему позитивно-рассудительному настроению. Когда закончилась первая бутылка, Стренкс заказал вторую, что показалось ему очень хорошей идеей. Французу уже было очень хорошо, и он решил, что настало то самое время, когда можно у довольно симпатичной официантки попросить номер телефона, поэтому он, извинившись перед товарищами, нетрезвой походкой направился в сторону барной стойки. — … и тогда она сказала, чтобы я ей больше не звонил! — свой слишком эмоциональный рассказ Тим закончил, взмахнув руками, чуть не сбив со стола бутылку виски, и посмотрел на Шейна, который пристально через весь зал и холл гостиницы наблюдал за входом, будто ожидая что кто-то вот-вот должен зайти. Это очень возмутило американца, на что он выпалил, — ты меня вообще слушал?! — Да-да, — как-то совсем отстраненно произнес Хендриксон, не переводя на друга взгляд, — твоя бывшая просила тебя ей больше не звонить, — хоть он и был пьян, он все равно еще был в состоянии, чтобы слушать пьяные рассказы Тима, или обратить внимание на то, что у пьяного Стренкса довольно неплохо получается флиртовать с милой официанткой, — не понимаю, как ты мог жить с этой истеричкой? И тут Шейн пожалел, что задал Фогати этот вопрос, потому что история о бывшей началась с начала. Рафа был уже у той черты, когда ему стоило бы остановиться, чтобы не сотворить ничего такого, за что ему было потом стыдно. Однако второй раз спокойно выслушать рассказ о бывшей Тима ему казалось очень страшной перспективой, и он налил себе еще виски. Спустя еще пару часов и еще одну бутылку виски, Стренкс уже почти засыпал за столиком, а Дахангу приходилось слушать, как Шейн ненавидит Янушевского. Несмотря на то, насколько Тим был пьян, ему казалось это странным и забавным: редко ему доводилось наблюдать, чтобы Хендриксон говорил о ком-то столь эмоционально при этом активно жестикулируя, иногда повышая голос, что посетители бара за соседними столами невольно оборачивались на них. А Фогати лишь с умилением смотрел на своего друга, одной рукой подперев подбородок, а другой поглаживая по спине Кевина, уткнувшегося лицом в сложенные на столе руки. Когда Шейн резко замолчал и замер с поднятой рукой, уставившись на вход в гостиницу, Тим обернулся, схватившись рукой за спинку стула. В гостиницу только что зашли Сайфер и Кулер. Дахангу показалось, что ему в голову пришла самая гениальная идея в мире и он крикнул: — Эй, парни, мы тут! — он дождался, когда на его оклик повернулся Кулер, и помахал ему рукой. Тот начал что-то говорить Леше, между ними завязалась беседа. Правда продлилась она недолго, Сайфер отдал свою куртку Антону и направился в сторону бара, а Синьгов пошел к лифтам. Рафа резко помотал головой из стороны в сторону, словно отгоняя надоедливую мошкару, когда к их столику подошел Янушевский и, взяв от соседнего столика стул, уселся рядом с ним. — В честь чего такой праздник? — поинтересовался Сайфер, смотря на Стренкса, который проснулся от громкого возгласа Даханга и пытался понять, где он и что происходит. К их столику подошла официантка, и Леша решил поддержать компанию и заказал себе виски. От одного бокала, как он думал, ничего плохого не произойдет, и завтра он сможет выступить идеально. — Тима бросила девушка! — резко выпалил Рафа, пытаясь взять себя в руки. Ему казалось странным, что буквально пять минут назад он говорил Тиму, как он не может на дух переносить Янушевского, а сейчас сидит с ним рядом, и той напускной ненависти совершенно не осталось. Шейну хотелось рассмеяться, но он сдерживал себя. — Тогда надо за это выпить, — подняв принесенный официанткой бокал, Сайфер произнес тост, — чтобы никто не смел нам мешать покорять КвэйкКон! Даханг и Рафа поддержали этот тост, а Стренкс только смог пробубнить себе под нос тихое «ура». Потом Фогати в третий раз за вечер начал рассказывать душещипательную историю о расставании с девушкой, как она подло с ним обошлась, Хендриксон все это время сидел и потирал виски — от этого рассказа у него начиналась мигрень, и на его удивление Леша внимательно слушал Даханга. И когда Янушевскому принесли второй бокал, на этот раз уже с ромом, он рассказал, что тоже недавно разошелся со своей девушкой, которая постоянно давила на него, что он уделял «своим играм» внимания и времени больше, чем ей. Тут настала очередь Шейна внимательно слушать их нового собеседника. — И она послала такого парня как ты, только из-за компьютерной игры? — удивился Рафа, пытаясь сфокусировать на Леше взгляд. — Видимо она нашла кого-то другого, пока я катаюсь по миру, — Леша улыбнулся. Для него это не казалось такой трагедией в отличии от того, как Даханг представил свою историю. — Как можно бросить такого красавца? — возмутился Тим, обращаясь к Шейну. Рафа уставился на товарища, придумывая остроумный ответ, однако с его языка слетело совсем не то, что он хотел: — Чтобы такого красавца терпеть, надо с ним на одной волне быть. Янушевский смущенно улыбнулся, допивая ром. Конечно, он знал, что про него говорят в киберспортивном сообществе: что он один из самых красивых игроков, что у него толпы фанаток по всему миру и тому подобное, — но он старался обходить эти темы стороной, потому что ему было все время неловко. — Ладно, парни, — Леша посмотрел на часы — время уже давно было за полночь, — было приятно с вами посидеть, но мне завтра еще в финале против Кулера играть. Вытащив из заднего кармана деньги, он положил на стол сумму за свои два бокала и, попрощавшись с Рафой и Дахангом, направился в сторону лифтов. Он уже представлял, как ему придется прокрадываться в номер, в котором он остановился вместе с Антоном, потому что у Кулера всегда была проблема с джетлагами, особенно когда они прилетали в Америку: Синьгова постоянно тянуло в сон, не важно, будь за окном ночь или день. Зайдя в лифт, Сайфер достал карточку постояльца гостиницы и, засунув ее в картридер, нажал на кнопку своего этажа. От предвкушения того, что скоро он наконец попадет в душ, он закрыл глаза. — Стой-стой! — донесся до него возглас Хендриксона, и когда Сайфер открыл глаза, он увидел, как Шейн влетел в закрывающийся лифт. Однако разогнавшись слишком сильно, да и не в особо трезвом состоянии, он не смог остановиться вовремя и врезался в Лешу, прижав того к стенке лифта. — Стою, — не зная что сказать такой ситуации, Леша ляпнул первое, что пришло в голову. Шейн был немного выше Сайфера, и тому прошлось немного задрать голову, чтобы посмотреть в глаза Рафе. Шейн рассматривал лицо Янушевского. Он первый раз за все время их знакомства был насколько близок к нему. Когда Хендриксон первый раз увидел Сайфера, тому было семнадцать лет, и вот спустя три года ему казалось, что для белоруса время остановилось. Он выглядел все так же по-юношески беззаботным парнем, который явно прогуливает школу, чтобы на сэкономленные с обедов деньги пойти в компьютерный клуб. Но Рафа знал, что за этой обманчивой внешностью и за этим неуверенным поведением скрывается настоящий боец. — Может мы все-таки выйдем отсюда? — облизнув губы под звук открывающихся дверей, спросил Сайфер. Шейн ненавидел, когда Леша так делал. — Оу, Алекс, прости, — Шейн отступил на шаг и, быстро развернувшись, вышел из лифта первым. Ему было достаточно трудно полностью произносить полное или сокращенное имя Леши из-за американского акцента, поэтому он называл Янушевского на американский манер — Алекс. Что самому Сайферу даже нравилось: никто кроме Шейна не называл его по имени, все ограничивались только его игровым псевдонимом. — Я видел тебя в зале, — выйдя следом, Леша посмотрел на Шейна, скрестившего руки на груди, — и ты меня отвлек. Так бы я три-ноль в финал вышел бы. — Это я тебя отвлек? — возмутился Шейн, указав на себя пальцем. — Я зачем-то посмотрел в бок и заметил тебя в зале, — продолжил Леша, — и пропустил сначала ракету, и потом сразу же рельсу. И подумал, ну хер с этим раундом, все равно два уже за мной, — он улыбнулся, махнув рукой. Он не знал, зачем это говорит, но ему казалось, что Рафа должен знать, что он видел его в зале. — Стерми должен сказать тогда мне спасибо, что хоть раунд смог взять, — непринужденно заметил Шейн. Янушевский оценил эту шутку и искренне засмеялся, и в момент замер, когда Рафа подошел к нему и обнял, — я рад, что финал выиграешь ты, — тихий шепот над ухом, и Леша обнял парня в ответ. — Сейчас наверно фанатки по всему миру мне бы позавидовали, — промямли Янушевский куда-то в шею товарищу, — сам пьяный Шейн Хендриксон снизошел до обнимашек с кем-то, — и тихо засмеялся собственной шутке. Рафа отстранился и взял Лешу за плечи. Пока они сидели в баре, у него в голове крутилась тысяча и одна пьяная мысль о том, что он хочет сказать или сделать: высказать все, что он до этого говорил Дахангу и отрубившемуся Стренксу, потащить за собой снова на арену и в зоне BYOC* раз и навсегда определить, кто из них является единственным лучшим игроком в Quake. Но вот сейчас, стоя напротив Сайфера, в голове набатом била только одна навязчивая мысль. — А сейчас они будут завидовать мне, — и не дав возможности ответить, Шейн поцеловал Лешу. Это был не требовательный поцелуй, не нежный или грубый, скорее просящий. Просящий оттолкнуть его или позволить углубиться, отдаться тем непонятным чувствам, что разбудил в нем лишний выпитый алкоголь. И если Сайфер оттолкнет, то все потом можно будет списать на большое количество выпивки, если ответит — на то, что Янушевскому хватает всего чуть-чуть, чтобы пуститься во вся тяжкие. Но Леша замер, словно восковая фигура, боясь даже моргнуть расширившимися от удивления глазами. Те моменты, пока Шейн ждал хоть какой-нибудь реакции, казались ему вечностью, и когда он почувствовал несмелую улыбку и как руки белоруса обвили его шею, с него будто свалилась целая каменная скала. И эта образовавшаяся легкость ударила в голову куда сильнее, чем выпитый алкоголь. Но Шейн старался себя контролировать. В свободолюбивой Америке Шейну не раз во время вечеринок приходилось целоваться с парнями, играя в бутылочку или в «правду или действие», — это было весело и безбашенно, но он всегда знал, когда ему стоит остановиться. И сейчас Рафа целовал не настойчиво, а уверенно и спокойно, готовый отступить сразу же, если его об этом попросят. Но Леша не хотел отступать, он отвечал на этот поцелуй охотно, сильнее отдаваясь новым ощущениям. В этот момент раздался звук открывающейся двери, и они отскочили друг от друга как от огня, тяжело дыша, смотря друг на друга ошалевшими глазами. Из одного из номеров вышел Стерми и, заметив около лифтов своего недавнего соперника, он демонстративно захлопнул дверь и направился в сторону лестниц. Досада от поражения до сих пор не отпустила его, но все знали, что Стерми отходит от проигрыша только на следующий день, и никто на его демонстративные обиды уже не обращал внимание. — Алекс, я… — Шейн пытался придумать оправдание своим действиям, но в голове не было ни одной адекватной мысли, кроме той, что ему это понравилось, — я захотел этого, вот и сделал, — выпалил он, неопределенно махнув рукой, кистью зацепив стену. — У меня в номере Кулер, — тяжело дыша ответил Леша, нахально облизнув губы. Этого было достаточно для Шейна, чтобы схватить за руку Сайфера и направиться в сторону номера, который он делил с Дахангом. Тим все равно до утра теперь не вернется.***
Леша стоял за кулисами, а вокруг него суетилась гримерша, замазывая на шее очередной засос. К нему подошел Антон и увидел «боевой» раскрас своего друга: красноречивые отметины на шее и левой скуле, горящие глаза и мечтательный вид. Синьгов почему-то даже не удивился этому. — Я полночи слушал храп Даханга, — раздраженно, но в то же время со смешинкой в голосе произнес Антон. — Он все-таки вытащил из моей толстовки карточку, — ответил Леша, на что гримерша шикнула, слабо ударив его по носу кисточкой для макияжа. — Я буду просто надеяться, что там, — Антон покрутил в воздухе пальцем, указывая на Сайфера, — ничего такого не было, иначе… — Ничего такого и не было, — Леша зажмурился, ожидая еще одного предупредительного удара кисточкой, но гримерша только покачала головой, — он с пониманием ко всему отнесся, и ничего больше этого не было, — он ладонью указал на свою левую скулу. Когда началась игра, Синьгов думал, что Сайфер будет не в состоянии нормально играть, судя по тому состоянию, в котором тот пребывал перед игрой. Но с каждой минутой, проведенной на сервере, Кулер видел, с какой страстью его соперник отдается игре. Он был сражен таким напором, такими неоправданно рискованными действиями со стороны своего оппонента, что когда игра закончилась со счетом 3:2 в пользу Янушевского, он не мог найти слов, чтобы выразить свое восхищение такой игрой. И стоя на сцене во время награждения, держа над головой огромный именной чек, Леша взглядом выискивал в зале Шейна. Тот с третьего ряда наблюдал за ним, аплодируя очередному триумфу своего заклятого соперника в игре и… Рафа не знал, как теперь будут складываться их взаимоотношения, но по той воодушевленной улыбке, что сейчас украшала лицо победителя, и которая была адресована ему, Шейн мог с уверенностью сказать, что ждет их очень многое впереди. *BYOC - bring your own computer - принеси свой компьютер. Распространенное явление на некоторых чемпионатах типа DreamHack и QuakeCon.