Вместе до конца

— Блять! — прошипел Баки сквозь зубы. Пролетев через всю комнату, зажигалка разбилась вдребезги о стену. Барнса трясло, нервы были натянуты до предела. Снова эти гребаные кошмары. Лица всех, кто пал жертвой Зимнего Солдата. Сколько бы ему не твердили, что это не его вина, что во всём виновата Гидра и только она, но именно у Баки руки в крови. Он помнил каждую жертву. Как они умоляли не убивать. Как искажалось их лицо, когда он безжалостно спускал курок. Как из их глаз навсегда уходила жизнь. Навалившись на стену спиной, Баки смотрел перед собой. Тело подводило его. Руки трясло, ноги подкашивались. Аккуратно, опираясь рукой на стену, Джеймс сполз на пол. Обхватив голову руками и уткнувшись в колени, Баки закрыл глаза. Его продолжало трясти. — Успокойся. Гидры больше нет. Ты в безопасности. Больше никаких заданий. Баки нашептывал это, как мантру, повторяя раз за разом. Понемногу мысли приходили в порядок. Контроль над телом вернулся к Баки. Посидев ещё пару минут и полностью успокоившись, Барнс достал из кармана пачку сигарет. Покрутив её в руках, всё же достал сигарету и зажал между губ. Похлопав себя по карманам и не найдя зажигалки, Баки нахмурился. С трудом поднявшись и оглядевшись по сторонам, он увидел осколки некогда бывшей зажигалки. Хотя на улице была ночь, комнату освещали яркие огни ночного города. Взгляд бродил по комнате, будто пытаясь найти ответы на все свои вопросы. Баки медленно ходил по комнате, разглядывая каждую вещь, как будто видел всё это впервые. Но это была не первая бессонная ночь и даже не вторая. Каждый день Баки старался делать вид, что всё хорошо, он надеется на лучшее. Баки из кожи вон лез, но старался чаще улыбаться, чтобы Стив не смотрел на него этим своим чертовым извиняющимся взглядом. Баки буквально ощущал кожей, что Роджерс считает всё это своей виной. Но это было не так. Во всём виноват Баки и только он. Лучше бы он сдох тогда, упав с этого гребаного поезда, чем сейчас видел, как Стив буквально сжирает себя изнутри этой виной. Дойдя до зеркала, Баки остановился. Едва касаясь, Барнс обводил свои черты в зеркале. Пустые и безжизненные глаза смотрели прямо в душу их владельца. Раньше этот взгляд внушал страх людям, а сейчас лишь жалость или отвращение. Когда Баки вглядывался в своё лицо, ему до скрежета зубов хотелось врезать себе. Как можно сильнее, чтобы разбить лицо в кровь, но вместо этого кулак врезался в зеркало. Оно рассыпалось вдребезги. Он ненавидел себя за всё, что он натворил. За каждую жизнь, которую отнял. Подойдя к окну и облокотившись живой рукой на стекло, Баки стал разглядывать город, который никогда не спит. Он не имеет права быть здесь. Он не заслуживает, чтобы Стив смотрел на него влюбленными глазами. Неправильно, что даже после всего Стив любит его. По-настоящему, чистой и искренней любовью. Всё это неправильно. Он настолько увлекся своими мыслями, что не уловил момент, когда его уединение нарушили. Баки слегка вздрогнул, когда чужие руки легли на его плечи. — Это всего лишь я, — горячее дыхание обожгло ухо. — Я тебя разбудил? — голос Баки был хриплым и слегка вымученным, но он быстро взял себя в руки и уже совершенно ровным голосом продолжил. — Извини, не хотел. Стив украдкой обвёл взглядом комнату, осматривая. Разбитое зеркало — это не страшно. Завтра же он купит новое. Руки Стива обняли Баки поперёк груди. — Я проснулся, а тебя рядом нет, — прошептал Стив. — Снова кошмары? — Нет. Просто захотел покурить. Барнс показал сигарету, и Стив нахмурился. Баки знал, что Роджерс не одобряет эту его вредную привычку. А Стив знал, что Баки врёт, но также он знал, что нельзя давить. Роджерс знает, что Баки часто не спит ночами. Его мучают кошмары из прошлого. Но Барнс слишком гордый, чтобы показать свою слабость, пусть даже и Стиву. Роджерс понимает, что Баки сейчас очень сложно. Поэтому он не лезет к нему с расспросами. Ждёт, когда Баки будет готов, сам придёт к нему и всё расскажет. Пока Стив просто старался быть рядом. Подойдя к столу и достав из ящика спички, Роджерс поджёг сигарету Баки. Стив знает, что ему это помогает успокоиться. Некоторое время они стояли в тишине, разглядывая город. Барнс нервно выкурил уже две сигареты и потянулся за третьей, но Стив остановил его. Забрав пачку, он кинул её на стол и перевёл взгляд на город за окном. — Всегда найдётся тот, кто скажет, что любить Нью-Йорк невозможно, — прервал тишину Стив. — А я не знаю, как можно Нью-Йорк не любить. Прекраснее всего Нью-Йорк весной. Когда крупными розовыми цветами покрываются деревья, — на лице Стива играла улыбка. — Когда солнце заливает низкорослые улочки Вест-Сайда, играет в зеркальных окнах верхних этажей небоскребов, пускает зайчики на лица пешеходов на Бродвее. Роджерс не мог объяснить, зачем говорит всё это, но чувствовал, что так надо. Взглянув на Баки, Стив продолжил. — Когда нам было лет семнадцать, ты пропал на несколько дней. Я жутко волновался тогда за тебя. Никто не знал, где ты. И вот, в один из дней ты постучал в мою дверь. Помню, как я ругался на тебя, чтобы ты больше никогда так не пропадал. А ты смотрел на меня и улыбался, — за спиной Баки раздался смешок. — Я тогда подумал, что ты рехнулся. Потому что других объяснений твоей улыбки в тот момент я не мог найти. Когда я успокоился, ты пообещал, что больше не будешь так пропадать. Потом ты сказал мне собираться и не задавать никаких вопросов. И я молча выполнил твои указания. Я уже тогда был по уши в тебя влюблён, — на лице Стива появилась смущённая улыбка, а щёки покраснели. Внутри Баки все сжалось от того, каким милым сейчас был Роджерс. И этот человек супергерой Америки? Смущается как мальчишка. — Ты завязал мне глаза и не развязывал, пока мы не прибыли на место. Как только с моих глаз пропала повязка, я увидел очень живописную картину. Золотые деревья, ведь тогда была осень, небольшое озеро и маленький, но очень милый домик. Там было неимоверно красиво. Ты тогда сказал, что художнику требуется вдохновение и это место прекрасно подходит. Закинув вещи в дом, мы пошли гулять. Я тогда сделал много набросков и рисунков, и на каждом был ты. На мгновение Роджерс снова замолчал, словно обдумывая что-то. Баки развернулся, чтобы оказаться лицом к нему. — Зачем ты мне это рассказываешь? — тихо спросил Барнс, попытавшись заглянуть в глаза Роджерса. Стив ничего не ответил, продолжая заново переживать тот день. — Когда мы сидели у озера и я делал очередной набросок, ты сказал какую-то ерунду, полную глупость, но я помню, что не мог просто проигнорировать это, и тогда я побежал за тобой. Пару минут мы бегали, петляли между деревьев и громко смеялись, пока я не споткнулся о какой-то камень или ветку, неважно. Я уже приготовился к разбитому носу, как ты меня легко подхватил и удержал от падения. Но сделав шаг ты поскользнулся и начал падать, случайно утащив меня за собой. Я упал на тебя, и ты расхохотался. И я следом за тобой. Когда мы успокоились, я понял, насколько близко мы сейчас находимся. Мне казалось, что моё сердце в тот момент вырвется наружу, настолько быстро оно билось. Взяв себя в руки, я сделал попытку чтобы встать, но ты не дал мне этого сделать, притянув обратно к себе. — Это был наш первый поцелуй, — тихо прошептал Баки. Стив перевёл взгляд на Баки, но глаза Барнса были закрыты. — Ты… — дыхание перехватило. — Ты помнишь это? Но в ответ была тишина. Роджерс почувствовал, что Баки начало трясти. Руки стали дрожать. Баки лишь опустил голову и отошёл от Стива. — Помню, — кивнул Барнс. — Ты в тот день был ещё прекраснее, чем обычно. Улыбка у тебя тогда не сходила с лица, — голос звучал хрипло и как-то надломлено. Как будто эти слова давались Баки с трудом. На лице Роджерса расцвела улыбка, но быстро исчезла вновь. Стив хотел было снова обнять Баки, но тот ушёл от прикосновения. — Я не заслуживаю тебя, — Баки все так же смотрел в пол. — Я это сейчас отчётливо понял. Ты с таким обожанием рассказывал о том Баки. А я — не он. На моих руках кровь, — голос Баки был тихим, на грани шёпота. Барнс поднял руки и посмотрел на них, как в первый раз. По живой руке текла кровь. Какая же ирония. А Баки и не заметил, что, когда он разбил зеркало, поранил руку. Губы расплылись в улыбке, а из горла стало вырываться подобие смеха. Господи, какой же он жалкий. Эта мысль ещё больше давила на Барнса. Стив понимал, что это истерика, но совершенно не знал, что сделать, как успокоить. Он видел в глазах Баки боль и отчаяние. — Стив, понимаешь? Кровь! Я убийца, — его голос сорвался, и последнюю фразу он почти прокричал. Истерика только усиливалась, Баки продолжал смеяться, как безумец. Баки был похож на кого угодно сейчас, но точно не на безжалостного убийцу. Скорее на сломленного Бруклинского мальчишку. Его хотелось обнять и никогда больше не отпускать, чтобы никто и никогда больше не смел прикоснуться к его Баки. Стив сделал медленный шаг в его сторону, но Барнс вытянул руку и отошёл от него ещё дальше. В груди Роджерса все сжалось. Кажется, даже дышать сейчас было большой роскошью. Баки согнулся пополам и упал на колени, он продолжал сотрясаться в безумном хохоте. — Твою мать, Стив, ты правда не понимаешь? — взгляд Баки был направлен на Стива, но смотрел Барнс смотрел сквозь него. Роджерс пытался придумать, как же помочь Баки, и идея пришла быстро. — Ты помнишь, что пообещал мне в тот день? — Стив был неимоверно рад, что голос его не подвел и звучал ровно. Баки продолжал смеяться. Стив в одну секунду преодолел расстояние между ними, упал на колени и обнял Баки. Слабая попытка вырваться не увенчалась успехом. Стив знал, что если бы Баки по-настоящему хотел его оттолкнуть, то он уже лежал бы у противоположной стены, а Баки бы и след простыл. — Бак, ты помнишь? — повторил свой вопрос Стив, мягко поглаживая его по спине. Баки понемногу отпускало. Тело перестало сотрясаться, и Барнс просто обмяк в руках Стива и уткнулся лицом в плечо Роджерса. Спустя какое-то время Баки заговорил, тихо, почти шёпотом, не отрывая лица от плеча Стива. — Никогда тебя не бросать. Стив не удержался и легко поцеловал Баки в висок. — А что тебе ответил я? Барнс поднял голову и посмотрел прямо в его глаза. — Стив, пожалуйста, не надо! Своим взглядом Барнс буквально умолял не мучить его. Мягко поглаживая его по спине, Стив сам ответил на свой вопрос. — Я пообещал, что всегда буду рядом. Один раз у меня уже не получилось удержать, больше я этого не допущу. Это я виноват, что не спас тебя. Это я виноват, что не вернулся за тобой. Это я виноват в том, что Гидра делала с тобой всё это время. Это Стив никогда не скажет вслух, но это сжигало его изнутри. Баки вцепился в майку Стива, как в спасательный круг. Никто не знал, сколько времени они просидели на полу вот так, не давая сорваться друг другу. Каждый не хотел выпускать из объятий другого. Каждый из них хотел защитить другого от остального мира. Только Стив знал, что вся ответственность лежит на нём. Баки защищал его от хулиганов и был верным другом, прикрывал его на поле боя и был верным товарищем. Теперь настало время Стива защитить Баки. Два сломленных человека, которые отчаянно нуждались друг в друге. Вдвоём против всех. Так было раньше, так будет и сейчас. — Вместе до конца, — прошептал Стив.