Когда мосты становятся целыми

Слэш
PG-13
Завершён
401
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
401 Нравится 11 Отзывы 70 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
"I wanna sleep next to you But that's all I wanna do right now. And I wanna come home to you But home is just a room full of my safest sounds" Сделать выбор — это на самом деле очень просто. Ты всего лишь берешь и останавливаешься на одном из вариантов, перечеркивая другие. Возвращаешься в безликий гостиничный номер, в котором почему-то все такое белое, что режет глаза. Солнце врывается в комнату, как сквозняк, окончательно прогоняя сгустки ночной темени, что ютились здесь, прячась по углам. И останавливаешься взглядом на знакомой широкой спине, которая когда-то была затянута в черную кожаную куртку, что пахла теплом и бензином. Сейчас же она скрыта легкой тканью белой рубашки. Им обоим уже не двадцать. И вроде двадцать было не так уж давно, но в этих темных волосах солнце серебрит немного совсем белых волосков. Словно напоминая о чем-то, о чем они умудрились забыть. И кажется, что мир седеет вместе с ними. Все такое белое, будто конкретно в этом номере вдруг наступила сковывающая мир зима. Юра мнется на пороге, жмется лопатками к закрытой двери, кусая губы. Что было бы, если бы они никогда не встретились? Город за окном закручивается в калейдоскоп. Воспоминания будто полили серной кислотой, и они истлевают без огня. Не было бы Барселоны. Показательной, которой они окончательно тогда дали понять всем, что существуют, что имеют право. Что верят в гребаное "хорошо". Нового года, когда бой курантов заменили фейерверки. Нового года, когда "я люблю тебя" протащило голой грудью по острым камням, кинуло в пучину и закрутило в пенистом морском гребне. Немой поддержки. Спасенной медали с Чемпионата Мира, которая в противном случае оказалась бы выкинутой с Дворцового моста. Тогда Юра спрашивал "что мне делать?", чувствуя, как этот вопрос буквально скручивает внутренности в спираль. Теперь не хочется спрашивать "что мне делать?". Скорее — "почему ты все еще здесь?". Почему был здесь, когда мир казался маленьким и цветным, когда мне было шестнадцать, когда я думал, что все именно так, как должно быть? Что чертова жизнь пощадит именно меня. Что все, даже самые глупые мечты, возьмут и просто рухнут мне на голову. Что нужные люди всегда будут рядом. Что ты всегда будешь рядом. Почему был здесь, когда эта вера сломалась пополам, как кость в моей ноге, заставив бросить спорт и чуть было не бросить дышать? И почему ты здесь сейчас, когда в очередной раз проснулся в пустой постели? Юра копается в карманах своего короткого пальто, которое съехало по гладкой рубашке с одного плеча, вытаскивает сигареты, закуривает, несмотря на знак перечеркнутой сигареты в красном кружке на боковом зеркале в прихожей. Едкий дым впивается в пересушенное горло, и он знает, что, даже если попытается сейчас что-то сказать, голос будет сиплым и чужим. Отабек оборачивается, смотрит на него. Юра знает, как выглядит. С воспаленными от бессонной ночи глазами, сухими, будто под веки насыпали песка, в перекошенном пальто, неглаженой рубашке под ним и растрепанными волосами, потому что ехал сюда с открытым до упора окном в машине. Скажи уже что-нибудь. Скажи, что передумал. Скажи, что не бросишь свою мать, что не пошлешь все к черту, что думаешь о семье, а не о непонятном будущем со мной, которое будет скорее всего похоже на пиздец, как и все, что мы всегда делали. Скажи, что мы все проебали еще тогда, в тот Новый год в моей старой квартире, когда я так и не ответил тебе. И ни разу не отвечал. Скажи это, и я просто спущусь вниз, кивну молоденькой девчонке на ресепшн с какими-то странными ярко-голубыми глазами, которая провожала меня грустным взглядом ранним утром, сяду в машину и поверю в то, что это правильно. Скажи, черт тебя дери, что мы ошиблись. Что мы не пошлем все к черту только потому, что даже не знаем других отношений, кроме этих. Потому что даже не знаем, каково это — быть с кем-то еще. Что все эти сраные десять с лишним лет мы просто пустили коту под хвост. Что никогда не будет, как тогда — в Барселоне. Как тогда — в Японии. Как тогда — в Питере. Как тогда — во всей этой гребаной жизни, потому что другой я не помню и не хочу. — Здесь нельзя курить. Отабек едва шевелит губами, но голос его звучит твердо и отчего-то громко. Он так и стоит, не до конца застегнув рубашку, в темных джинсах, босиком на белом ковре с коротким ворсом. Десять сраных лет напротив. Не стена из асфальта. Не экран монитора со скайпом. Просто десять лет, которые они то ли угробили, то ли сделали друг для друга самыми счастливыми, несмотря ни на что. — Похуй, — отвечает Юра, чувствуя, как с губ срывается сигаретный дым. Сквозь сизое облако солнечные лучи кажутся мутными и ненастоящими. Отабек кивает, как будто другого ответа он и не предполагал. — Мосты свели, — делится Юра, не понимая, с какой целью. — Хорошо. — Прикольно. Я здесь живу с детства, но я никогда не видел, как их сводят. Только как разводят. — Юра шмыгает носом, чувствуя, как лицо заливает горячая волна, а глаза начинает нещадно жечь. Скажи, что мы ошиблись, или я сдамся. — Хорошо, что ты это увидел, — отвечает Отабек. На его лице невозможно прочесть ничего. Снова стена. Скажи, умоляю, скажи. Юра жмурится и низко опускает голову, чувствуя, как сигарета уже начинает жечь пальцы, дотлев почти до фильтра. Отабек подходит ближе, и Юра, открыв глаза, видит только его босые ступни. Отабек забирает окурок и тушит его в белой фарфоровой чашке, что стоит на низкой стойке рядом с дверью в ванную. Возвращается снова. — Юр... — Твоя семья. Работа. Страна. Ты... ты хочешь все это бросить? — выдавливает из себя Юра, все так же не глядя в глаза — только вниз, туда, где смуглые пальцы чужих ног утопают в мягком белом ворсе. — Что во фразе "давай бросим все к чертовой матери" вызвало сомнения насчет этого? — спрашивает Отабек. Хочется лечь и ждать, когда тебя засыпет осенней листвой. Или снегом. Укроет, как одеялом, и сделается так тихо-тихо, когда ты станешь частью этого седого и залитого солнцем мира. В Питере пока не зима. — А как же... — Прекрати, — строго и холодно. — Я просто... — Я сказал, хватит уже всего этого! Хватит! — Юра никогда не слышал, чтобы Отабек говорил таким тоном. Будто каждое его слово обжигает его же самого, плавит гортань и губы. — Я тебя больше слушать не буду. И никого не буду, понял? Пошло все нахер, я так больше не могу! Один маленький шаг — и все пространство вокруг, качнувшись, сбивается с орбиты, слетает, как давший сбой механизм. Шестеренки останавливаются и с ржавым скрипом начинают крутиться в обратную сторону, высекая горячие искры. Юра чувствует под собственной мокрой щекой теплую кожу чужой груди, не до конца скрытой рубашкой, ощущает знакомый запах, из которого так сложно было вырваться утром, чтобы уйти, почти сбежать. Чувствует, как его держат руки, которые все десять лет спасали его от шага в пропасть. — К черту все, правда, к черту. Как же это задолбало. Задолбало видеть тебя раз в пятилетку, встречаться украдкой, скрывать, врать. Задолбало, Юр, — почти щекотный шепот на ухо, и Юра боится одновременно того, что Отабек почувствует кожей его слезы, и того, что ноги просто подогнутся, потому что перед такими словами хочется рухнуть на колени. Сделать выбор — это на самом деле очень просто. Ты всего лишь берешь и останавливаешься на одном из вариантов, перечеркивая другие. Пусть даже перечеркнуть придется весь белый свет, что ты знал до этого. Все, во что верил — во имя того, во что верить так боялся. — Люблю тебя. Люблю тебя. люблютебялюблю, — за все те разы, что не отвечал. Им уже не двадцать лет, и кажется, что мир седеет вместе с ними. Белый, почти серебряный. Белый гостиничный номер. Белые рубашки на обоих. Белый ковер под ногами. Белый снег, что осыпает что-то внутри, укутывая в покой. И белый лист, с которого всегда что-то начинается. Белое утро, в которое мосты снова становятся целыми.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.