Возвращаясь из Бездны

Я… Всю жизнь оглядывался. На своего отца. На академию. На проёбанную молодость. На жизнь, потраченную хер пойми на что. Когда ко мне пришла Гидра… Я был раздавлен. Раздавлен тем феерическим количеством дерьма, которое приходилось убирать за Фьюри. Я подумал тогда: Да насрать, хуже уже не будет. Я перестал оглядываться, равно как и спать по ночам. Беспокоился за Роллинза, у которого забеременела жена в третий раз. Беспокоился за ребят, которые от тени собственной шарахались, но всегда храбрились. Все мы понимали, что выбора тогда у нас и не было особо. Гидра никогда не щадила тех, кто ей отказывал. А потом, на старости лет я встретил человека, ради которого можно было бы и сдохнуть. Холодный, как Снежная Королева, спокойный, как сожравший кролика удав. И нихрена не в моем вкусе. Всегда любил мальчиков мулатов, тонких, невысоких, податливых как воск… Скуластая блондинка метр девяносто вдвое больше и тяжелее меня была сродни Откровению. Он душу мне всю выжрал. Каждый раз, когда бездумно бросался в пекло, искал смерти или не думал о ней, я горел. Горел в собственном аду, не зная, как остановить это безумие. Уже было решивший за последние годы, что я импотент — дрочил до кровавых мозолей, едва лишь представив твои губы. Пухлые, потерявшие четкий контур, мягко касающиеся головки. Невинно, почти целомудренно. Одно только это толкало за край. Не знаю в какой момент, но я оказался так близко, что не коснуться было просто грешно. Горячий, неловкий, покрытый изморозью изнутри… Как медики проморгали это? Как позволили тебе, дошедшему до последнего предела, вернуться в поле? Почему не видели эту глухую безудержную тоску, которую ты протащил сквозь года? Почему списывали твоё нежелание смотреть на новый мир на тяжелую адаптацию в новом времени?.. Всё причитали: ах, ему почти сотня!.. Какая, нахер, сотня? Ему даже тридцати не было. Взрослый мальчишка. Одинокий, в чужом, незнакомом мире, никому, по сути-то своей, не нужный. Видит Бог, блядь, я никогда не любил кинематограф. Как будто мне заняться больше нечем было. Первое, что мы пересмотрели не по разу — мультики. Да, мать вашу. Капитан Америка смотрел мультики, положив голову мне на колени. Сначала было тяжело. Он молчал. Настолько флегматично пялился в экран, что, казалось, нет ему никакого дела до всего этого. Потом сказал, что Джерри, сумасшедший мышь вечно дразнивший кота, забавный. Что похож на какого-то Баки. А потом как плотину прорвало. Не умел никогда утешать людей. Всё, что я мог себе позволить, перебирать светлые короткие пряди, пока ты молча выплакивал всё то горе, которое хранил в сороковые. Всё то, что ёбанные медики Щ.И.Т.а проморгали. Тогда ещё подумал: «какой же ранимый на самом деле символ Великой Нации». Когда я увидел тебя с карандашом в руках… Сам не знаю, что чувствовал. Дом заполнили наброски. Ты не заморачивался, рисовал на простой бумаге для печати, объясняя, что в твоё время и такая бумага была роскошью.Предложил купить краски — ты отказался. И посмеялся над тем, что когда-то давно, в прошлой жизни, Стивен Роджерс был дальтоником. И тогда пришло ещё одно осознание: дохуя правильный Кэп и «просто Стив из Бруклина» абсолютно разные люди. Командир и тактик от Бога, ты смущался, тушевался и просто терялся в обычной жизни, как потерянный в толпе ребенок. Узнавать этот мир с тобой… Было познавательно. Хотя думал, что это будет меня тяготить. Музеи, кино, выставки, бесконечные экскурсии и сравнения старого/нового Нью-Йорка… Никогда не был любителем мазни, но споря с одной упрямой жопой до хрипоты в конце-концов начал в этой хуйне разбираться. Я так сильно увяз в тебе, Роджерс, что отгрузка Агента стала кувалдой, которая скинула ударом по голове с небес на землю. Я хотел сдохнуть. Видит Бог я хотел нарваться и сдохнуть. Потому что теперь, когда Пирс задумал очередное дерьмо и пригнал свою лучшую игрушку, не отмоюсь. Зная тебя, я никогда от этого дерьма не отмоюсь. Хотел уйти. До того, как начнется передел. Не смог. Не было сил оставить беззащитное нутро в пустой «раковине» квартиры. Я поплатился за это. Потому что уже тогда — ты знал. Знал кто я. Мы не говорили, нет. Просто однажды я почувствовал как ты захлопнулся. Как стал чужим в твоём доме. Как ты, тактильный наркоман, перестал касаться меня. Уворачивался от поцелуев. Уходил на длительные миссии, которые длились неделями… А я оставался спокоен. Хотя так хотелось рухнуть перед тобой и всё рассказать. Молить, выть, унижаться, лишь бы выслушал. Не понял. Не простил. Хотя бы выслушал… Не давал обнулять Агента, когда понял, что тот самый мифический Баки по которому болело у тебя внутри и есть Зимний. Не представляющий себе мир вне крио, покорный, как кукла. Изуродованное лучшее оружие Гидры. Козырь, который я изрядно попортил под конец. А потом неудачный захват Щ.И.Т.а. Рожа этой мрази, которая Пирс, была непередаваемой. Хотелось плюнуть в неё и забыть. Но эта сука заминировала Трискелион, напичкав его какой-то неебической взрывчаткой. И с «Хайль Гидра» на устах этого отродья штаб-квартира Щ.И.Т.а сложилась как карточный домик… За полтора года счастья, которое я всегда называл не иначе как «розовыми педерастическими соплями»… Полтора года как крыса по помойкам с запомнившим только меня, Хэндлера, Зимним на буксире… Я хотел, мать твою, ещё раз увидеть тебя, Кэп. Не было ничего в моей проебанной жизни, о чем я жалел больше, чем о том, что отказался наступать своей гордости на хвост тогда… Когда в собственной постели ты шарахался от меня, как черт от ладана… Зимнего, нет… Барнса, я научил многому. Он стал намного коммуникабельней. Иногда смотрю на него и понимаю — был бы по бабам, был бы батей получше моего — однозначно. Оно зудит под кожей. Хочется расчесать, содрать шкуру до мяса, но коснуться. Подойти. Просто посмотреть со стороны. Знал ли я, чем это кончится? Нет. Но догадывался. Слишком долго дразнил Судьбу, дергая как кошку — за хвост. Об одном жалею. Я так и не сказал, что я тебя… ***  — Несколько часов назад, а Лагосе прогремел мощный взрыв, унесший жизни нескольких сотен человек. По официальным данным, совет безопасности ООН уже подтвердил, что это последствия несанкционированной и несогласованной операции Мстителей… С тихим щелчком телевизор выключился. Гробовую тишину, наступившую в комнате можно было потрогать рукой.  — Долбаёб ты, Командир…