Прозвучат отголоски лета, Он забудет его, как и все. Только осень ярчайшего цвета Оставит след в его огромной душе.
Приходя в стены любого учебного заведения, каждый человек преследует свою цель. Кому-то нужны новые знакомства, кто-то находится в погоне за популярностью и связями, и лишь малая доля людей действительно посещает школу для развития и получения фундаментальных знаний. Небольшая школа-пансионат особо ничем не отличалась от миллиона других, процент учащихся там, как и у большинства, был намного меньше процента посещающих. Жаль, что люди забыли, насколько велика ценность хорошего образования. Шумные коридоры. Огромные толпы подростков, находящихся в поисках веселья и хоть каких-нибудь развлечений. Старшая школа. Добро пожаловать в персональный ад. Тонкие пальчики сжимают в своих руках корешок учебника по французскому, пытаясь побороть свое любопытство. Русые волосы мягкими волнами спадают с плеч, а голубые глаза бегают по коридору в поисках знакомых лиц. Вся эта атмосфера никогда не нравилась девушке, словно всё, что окружает её, давит. Хаос порождает хаос. С этим сложно справиться. Старшая школа прельщала её лишь тем, что старшеклассники начинали изучать французский язык. И это абсолютно не из-за того, что этот предмет преподает симпатичный молодой учитель. Французский был её самой большой слабостью, её пристанищем. Её спасением… — Анна! — за спиной раздается юношеский голос, заставляя девушку обернуться. — Постой. — Привет, Шон, — ее безразличный голос режет, словно ледяное лезвие ножа. Почти каждый учащийся знает о происшествии годовой давности. Это очень сильно отразилось на девушке. Они все знают причину, все вокруг в курсе всего происходящего, но никто не попытался это исправить. Она умирала каждую чертову ночь, но абсолютно всем было наплевать на это. Всем, кроме него… — Ты хотел что-то спросить? — произносит девушка, поднимая на парня свой опустошенный бездонный взгляд голубых глаз. — Как ты, Анна? — темноволосый старается быть крайне осторожен с ней, он боится навредить ещё больше. — Если я отвечу нормально, ты мне поверишь? — её голос — словно бархат, но от неё все ещё веет холодком, от чего парню становится не по себе. — Нет, потому что твои глаза выдают тебя, в них по-прежнему так много боли, Энни, — он и сам не замечает, как произносит то самое запретное слово, от которого голубоглазую словно пронзает током, а по телу разносится неприятный холодок. — Не называй меня так больше, пожалуйста… Она бежит от реальности, от самой себя, не давая внутреннему демону вырваться наружу. — Анна, подожди, — кричит ей вслед Шон, понимая, насколько большую ошибку по отношению к ней он допустил. Бежит, не разбирая дороги, в попытках сдержать подступившую истерику. Зачем он это сделал? Зачем напомнил об этой болезненной кровоточащей ране? Год, словно в аду, и самое ужасное в том, что он продолжается. Она забывает обо всех мерах предосторожности и абсолютно не обращает внимание на то, что происходит вокруг. Светловолосая заворачивает за угол, имея неосторожность врезаться в кого-то. — Извините, — тихо произносит она, не поднимая глаз, полных слёз, в попытке поскорее уйти и избежать разговора. — Вы в порядке? — самый бесполезный вопрос. Зачем спрашивать, если в итоге всё равно ничего не изменится? Не давайте ложных надежд… Только мы сами можем помочь себе. — Да, спасибо. Я тороплюсь, — выдавливает из себя девушка, пытаясь удалиться. — Стойте, — мужской голос останавливает её, удержав за руку. — Вы уверены? Может, я смогу чем-то помочь? — спрашивает незнакомец, смотря на поникшую девушку. С ней редко такое случалось, редко, когда кто-то интересовался чем-то большим, нежели как её дела или как она себя чувствует. Этот человек явно заслуживает уважения. — Навряд ли вы мне сможете помочь, — отвечает она, поднимая глаза на обладателя столь дивного голоса, от которого бегут мурашки по телу. — Но в любом случае спасибо. Она замирает под взглядом таких тёплых карих глаз, чувствуя, как расслаивается реальность, а всё вокруг становится не таким уж и обречённым. — У вас такие холодные руки. Давайте я дам вам свой пиджак? — он задает очередной вопрос, по-прежнему смотря ей прямо в глаза, словно стараясь заглянуть под толщу её удушающей боли. — Нет, не нужно. Скоро звонок, так что я спешу. Простите, — впервые за этот год, пусть и на пару минут, она почувствовала невероятную легкость, это безусловно напугало её. Она быстрым шагом покинула место столкновения, направляясь к кабинету французского. Анна уже давно забыла, каково это — чувствовать что-то, кроме боли и пустоты. Жизнь потеряла какой-либо смысл в её глазах. Она не жила — она существовала, просыпаясь каждое утро с огромной дырой вместо сердца. Голубоглазая проходит мимо парт, ощущая панический страх. Кажется, словно нет жизни за гранью этой невыносимой боли. Но, к сожалению, она есть и проходит мимо неё. Девушка слышит, как громко бьется её сердце, отбиваясь от светлых стен пустого кабинета. Русоволосая не знает, готова ли она снова встретиться с этим незнакомцем, но ей интересно, как долго он сможет действовать как «обезболивающее». Насколько быстро боль снова овладеет ею? Она присаживается за предпоследнюю парту, расположив на ней книги и тетради. Малышка пытается отвлечься, листая учебник, страница за страницей. Звучит звонок, который для неё словно спасение, и кабинет начинает наполняться хмурыми учениками. Паника отступает, и Анна выдыхает с облегчением, настраиваясь на парочку коротких диалогов на французском. Дверь отпирается, а в помещение проходит статный невероятно красивый молодой мужчина. Аккуратно уложенные волосы, идеально выглаженный костюм, от него веет теплом и легкостью. Он кажется таким знакомым девушке, что заставляет её проявить повышенный интерес к этому человеку. Преподаватель открывает журнал, демонстрируя свои ухоженные руки покрытые венами и ловкие пальцы. Всё ничего, пока он не поднял свой взгляд на класс. Его карамельные глаза бегло осматривают помещение наполненное учениками, но его внимание привлекает девушка, которая без стеснения наблюдала за каждым его движением. Мистер Бибер вспомнил её: это та загадочная незнакомка, с которой он столкнулся школьном коридоре. Она зацепила его буквально парочкой слов. Он надеялся на ещё одну маленькую встречу с ней, но не думал, что это случится так скоро. Горячая волна волнения обдает жаром с ног до головы, и она молниеносно отводит взгляд. Этих живых глаз она, казалось, не забудет уже никогда, словно они видят её насквозь. Светловолосый мягко улыбается, видя её реакцию, и приступает к уроку. — Ну что ж, с сегодняшнего дня, старшеклассники, в вашем ненавистном списке учебных предметов добавится ещё и французский язык. Но всё же я надеюсь на то, что я смогу привить вам желание посещать мои уроки, — приятный голос заполняет кабинет, в то время как молодой учитель старается не смотреть на смущенную русоволосую девушку. — А начнем мы изучение французского с банального приветствия. Сначала представлюсь я, а вы меня подхватите. Учтите: ответят все по очереди, так что постарайтесь вникнуть. Итак, слушайте внимательно. Bonjour, je m’appelle Justin Bieber (1). А теперь вы. Давайте начнем с вас. Мистер Бибер указывает на парня, сидящего за первой партой. Не каждому легко давалось французское произношение. Некоторыми моментами кареглазому казалось, что ещё немного, и у него пойдет кровь с ушей. Но он с большим предвкушением ожидал ответа голубоглазой незнакомки. — Bonjour, je m’appelle Anna Johnson. Heureux de rencontrer M. Bieber (2), — её идеальное произношение поражает молодого человека, что подогрело интерес к этой девушке ещё больше, нежели ранее. — En recul. Parlez-vous français? (3) — он продолжает разговор, в попытке узнать насколько она хорошо владеет его предметом. — Oui. Je parle français depuis l’enfance (4), — Анна волнуется, ей хочется показать себя с наилучшей стороны. Ей хочется говорить с ним вечность, чувствуя, как её сердце бьется с новой силой. — Je suis content que maintenant j’aurai quelqu’un à qui parler. (5) Его улыбка могла бы обогреть целый мир.***
Анна ненавидела ночь. Казалось, с её наступлением просыпается вся нечисть, в попытке уничтожить тебя. Она чувствует, как холод забирается ей под кожу, парализуя тело. Адская боль пробирает её искалеченную душу. Голубоглазая ощущает, как задыхается от собственных чувств, затягивающих петлю на её шее. Спасите её кто-нибудь от самой себя. Это словно проклятье. Тьма — её главный враг, позволяющий страхам и кошмарам поглотить её. Тьма порой скрывает ужасные вещи, так что не стоит слепо верить своим глазам. Они так часто не видят очевидного. На ней нет живого места, но она всё ещё шедевр. Забившись в углу темного коридора одного из спальных корпусов, она находилась там уже несколько часов. Лучше уж так, чем находиться в комнате, где всё до сих пор напоминает о ней. Поджав под себя колени, она сидит на полу, продрогнув до костей, стараясь быть как можно незаметнее. Анна не вернется туда, она не сможет. Эта комната для неё — словно комната пыток, и однажды она окончательно погибнет там. Её крик не громче шепота. Но этого будет достаточно, чтоб он её услышал… Его натура слишком романтична для двадцать первого века. Но он не стал ничего менять. Прогуливаясь по ночным улицам Кливленда, Джастин думал о той прекрасной девушке, которую просто не мог выкинуть из головы. Кареглазый смог увидеть в ней намного больше, чем люди, учащиеся с ней на протяжении десяти лет. Она не пуста… Внутри неё целый мир. Он поднимается по ступенькам на четвертый этаж, желая побыстрее добраться до кровати. Больше всего светловолосый терпеть не мог начало учебного года, это слишком утомительно и требует много времени на адаптацию. Проходя мимо второго этажа, молодой учитель слышит некий шорох вперемешку с парой еле слышных всхлипов. Он не смог бы пройти мимо, поэтому заворачивает в коридор женского спального корпуса. Здесь темно, в столь поздний час уже все спят. Джастин делает пару шагов, которые тут же отдаются тихим эхом. Звук прекращается, но парень замечает в углу окна силуэт. Кареглазый подходит ближе, чтоб помочь. — Кто бы это ни был, просто уходите, — еле слышно произносит девушка, стараясь разглядеть незваного гостя. — Анна? Это вы? — спрашивает светловолосый так же тихо, стараясь не нарушить её и так шаткое состояние. Она вздрагивает от этого слегка хрипловатого голоса. Неужели он снова сможет помочь ей? — Оставьте меня, прошу… — её шепот пробирает Джастина насквозь, и он понимает, насколько ей сейчас нужна поддержка. Она тихо умирает, зовя на помощь немым криком, пока все проходят мимо. — Анна, что случилось? — парень присаживается напротив девушки, смотря в бездонные глаза, пропитанные изнуряющей болью. — Позвольте мне остаться с вами. Я хочу помочь, милая. — Она умерла из-за меня. Она умерла… Он не спросит у неё про то, кто умер. Он побоится уничтожить её полностью. — Тише-тише, — кареглазый обнимает ледяное тело, прижимая к себе как можно ближе. — Боже, да вы ведь замерзли. Давайте я отведу вас в вашу комнату? Он заставляет её подняться с земли, и укутывает в свою осеннюю куртку. — Нет, пожалуйста, только не в комнату, — голос девушки слегка охрип, она почти не в силах оказывать сопротивление, хватаясь за сильные плечи молодого человека. Словно он её единственное спасение… — Хотите я напою вас чаем? — он не хочет расспрашивать её, что такого произошло с ней, понимая, что сейчас она доверилась ему как никому другому. — Простите, но я не могу принять ваше предложение, мистер Бибер, — она дает отказ, но не потому, что не хочет, а потому, что боится этой неподдельной легкости, которая появляется внутри рядом с ним. — А я не могу принять ваш отказ, мисс Джонсон. Мне кажется, что я совершу настоящее преступление, если буду пить английский чай в гордом одиночестве. Соглашайтесь? Составьте мне компанию, Анна, — он настойчив, и это подкупает, большинство опускают руки при первой же возможности. Голубоглазая сдается под его воздействием, ощущая, как невыносимая боль начинает отступать, покидая её душу. — Ладно, я согласна, — она улыбается уголками губ, впервые за столь долгое время. Почему так хорошо рядом с ним? Почему так легко и беспечно? — Вот это другое дело, — он дарит ей самую теплую улыбку, всё ещё обнимая её хрупкие плечи. — А сейчас мы должны как можно незаметнее уйти отсюда. Они поднимаются на четвертый этаж, стараясь быть как можно тише. Джастин быстро справляется с замком и, открыв дверь, пропускает девушку внутрь. Может это и неправильно — оказаться среди ночи в комнате своего учителя, но это то, в чем она нуждается больше всего. — Проходите, — молодой человек включает свет, ведя Анну на кухню. — Итак, будете что-нибудь к чаю? Если честно я ужасный сладкоежка, так что могу предложить вам тортик или, например, шоколадных конфет. Кареглазый говорит так увлекательно, пока заваривает чай и роется по полочкам в поисках сахара и чашек, что девушка невольно засматривается на него. — Я бы не отказалась от кусочка торта, — отвечает она, а если честно, то Анна уже не сможет точно вспомнить, когда в последний раз нормально ела. — Чудесно, — он подходит к столу, расставив чашки и небольшие блюдца. Джастин поочередно наполняет фарфоровые сосуды зеленым чаем с бергамотом, а на небольшие тарелочки кладет по кусочку бисквитного торта, пропитанного сливочным кремом. — Спасибо вам, мистер Бибер, — произносит русоволосая, наблюдая, с какой заботой он к ней относится. — Не за что, Анна. Пейте чай, вы сильно замерзли, — светловолосый дарит ей мягкую улыбку и немного отпивает содержимое чашки. — Она умерла год назад… — еле слышно произносит девушка, сама не зная зачем, но ей вдруг захотелось открыться ему. — Ее имя Габриэль, и она была моей лучшей подругой. Её убили год назад, перед первым сентября. Мы тогда уже заехали в кампус. Она пошла гулять с каким-то парнем, а я не придала этому никакого значения. Я спала, когда над ней надругались и убили её. Перед своей смертью она отправила мне пару сообщений, где просила о помощи. А я, черт возьми, спала! Ее голос срывается на крик, но Анна тут же опускает голову, замолкая. Джастин молчит, не веря своим ушам, она доверилась ему. И это много значит для парня. Она действительно ему не безразлична. Он слышал об этой нашумевшей истории, тогда это обсуждала вся школа, от мала до велика. — Я не смогла её спасти, даже не попыталась…