Она - его большая слабость. Ее бывает мало так порой. Он одолеет самые большие ее страхи, Лишь бы душа нашла свой внутренний покой.
Я хожу по лезвию ножа. Она — запретна, но этим ещё более притягательна. Слишком опасно находиться утром в комнате своей ученицы, лежа в обнимку на её кровати, когда рядом спит соседка. Я и сам не заметил, как провалился в сон, поддавшись собственной усталости. Проснулся я спустя час, когда время близилось к семи утра. С неохотой выскользнув из теплых объятий крепко спящей Анны, я поспешил покинуть её комнату, отправляясь к себе. Я решил больше не брать выходных и приступить к работе сегодня же, заранее предупредив директора об этом в день выписки. И теперь мне следовало подготовиться к рабочему дню. Слова усталость, вялость, разбитость по сравнению с моим состоянием было чем-то минимальным, незначительным. Я просто валился с ног, не зная, где взять чертовы силы. Мое тело нуждалось в душе, мозг — в кофе, душа — в Анне, а весь организм молил об отдыхе и продолжении сна. После вчерашних сумасшедших похождений, включающих в себя бег, прыжки через школьный паркан, нога ныла, напоминая о небольшом инциденте, произошедшем в Бруклине несколькими днями ранее. Но вчера я начисто забыл обо всем этом, отдав ей всё, что у меня было. Я отдал ей свое сердце. Взбодрившись контрастным душем и чашкой кофе, я принимаюсь гладить рубашку, умоляя себя не прожечь в ней дыру. И вот спустя пару минут я уже стою у большого зеркала, застегивая запонки на рукавах. До начала урока остается не так много времени, и я, схватив пиджак с вешалки, направляюсь в кабинет, по дороге надевая его. Первый урок у выпускников, и я уже знаю, что смогу хоть немного расслабиться и собраться с мыслями. Быть честным, эти ребята хотят учиться так же, как я сегодня работать, так что наши желания вполне совпали. Минуя коридор, я бесконечное количество раз взаимно желаю доброго утра, ловля на себе восхищенные взгляды парочки одиннадцатиклассниц. Несмотря на такое всестороннее обожание со стороны учащихся противоположенного пола, я никогда не пользовался положением. Анна стала моим исключением. Она единственная ученица, которой удалось вскружить мне голову без особых стараний. Я устоял перед глубокими декольте, короткими юбками, открытым флиртом и даже приходом на мои уроки без белья, но я не смог устоять перед голубыми глазами, искренностью и болью уничтоженной души, молящей о спасении. Вероятно, эта непринужденность, незаинтересованность, отсутствие вседозволенности и привлекло меня. Звенит звонок, и я ускоряю шаг, заходя в свой кабинет, наблюдая перед собой все те же кислые сонные лица. — Доброе утро, класс, — какая откровенная ложь, не такое оно и доброе, как все об этом говорят. — Сегодня я не буду начинать новую тему, вы просто выполните задание на повторение и до конца урока посидите спокойно, договорились? Вялые улыбки свидетельствуют о том, что им нравится такой расклад, и я, назвав им номер небольшого упражнения, присаживаюсь за свой стол, откинувшись на спинку стула и устало прикрыв глаза. — Мистер Бибер, как ваше здоровье? Вы уже оправились? — слащавый девичий голос заставляет меня взглянуть на класс. — Как видите, нормально, спасибо за беспокойство, — пресекаю подобную беседу и, сложив руки на столе, упираюсь на них лбом. Время, кажется, стоит на месте, сделав так, что урок превращается в пытку. Сегодня у меня лишь два первых урока, за что я так люблю четверг. Мятные жвачки спасают мою ситуацию, и я более менее прихожу в норму, отгоняя от себя навязчивое желание заснуть. Мне интересно, чем сейчас занимается Анна, о чем думает, скучает ли по мне так же, как я по ней. И я два урока подряд то и думаю, что о ней, о том, как хочу оказаться в её объятьях, ощутить насколько приятны её чувственные губы. Как только звучит звонок со второго урока, я дожидаюсь, когда все покинут кабинет, и, закрыв его на ключ, иду на поиски своей малышки, не зная, как проживу хотя бы ещё одну минуту без неё. Я направляюсь к расписанию, узнав какой у неё сейчас урок, и иду к нужному кабинету, замечая неподалеку Тейлор. — Здравствуй, не могла бы ты позвать Анну? — этот вариант мне кажется куда более благоразумным, нежели заходить в кабинет, привлекая излишнее внимание. — А её нет, — растерянный голос девушки заставил меня насторожиться. — В смысле нет? — спрашиваю я, выжидающе смотря на неё. — Ну, она не пришла. Я видела, как Анна собиралась, но на уроках так и не появилась, — слова кареглазой вселяют в меня жгучее волнение. — Ты не ходила в комнату после этого? — ещё один вопрос слетает с моих уст, и она машет головой в знак отрицания. Я, не дожидаясь больше ничего от девушки, срываюсь с места, быстрым шагом направляясь в кампус. Мысли о том, что с голубоглазой могло что-то случиться, заставляют мои кулаки сжиматься. Зная Анну, она никогда не прогуливала уроки, и то, что она так и не явилась, означает лишь сигнал тревоги. Я без стука толкаю дверь, наблюдая свернувшееся в комочек хрупкое тело возлюбленной. — Анна, милая, — я подбегаю к ней, усаживаясь на корточки, видя, как её лицо исказилось от боли. — Что случилось, малыш? — Ничего, — сдавленно шепчет она, подминая себе под щеку одеяло. — Что-то болит? — спрашиваю я, целуя её ручку. Русоволосая замалчивается, смотря на меня, словно боясь сказать. — Зуб, — кратко отвечает девушка, не разрывая наш зрительный контакт. — Чего ты не пошла к дантисту? Чего не позвонила мне? — я засыпаю её вопросами, видя страх во взгляде. — Я боюсь, — говорит малышка, словно провинившись в чем-то. — Глупышка, — я притягиваю её к себе, целуя в макушку. — Поверь, это не больнее, чем терпеть всё это. Тебе поставят укол, и ты не будешь ничего чувствовать. — Может, ты просто дашь мне таблеточку какую-нибудь, — её взгляд и голос сейчас такой наивный, словно она вновь стала пятилетним ребенком. — Это не решение проблемы, Анна, — отчеканиваю я, дав ей понять, что не пущу это на самотек. — Я сейчас звоню своему стоматологу и запишу тебя к нему на прием. — Ну, Джастин, — хнычет малышка, зарываясь в одеяло. А я, достав сотовый, ищу нужный номер, не собираясь больше наблюдать, как она мучается. — Доктор Албам, здравствуйте. Это Джастин. Джастин Бибер. Могу ли я сегодня привести к вам свою девушку? И если да, то на сколько? — произношу я, когда после коротких гудков врач принимает вызов. — Конечно, Джастин. Я свободен в час дня, — коротко повествует мужчина, и я слышу, как он перебирает металлические приборы. — Спасибо. До встречи, — я завершаю звонок, взглянув на время. На часах без малого десять, и мы можем позволить себе немного отдохнуть, не спеша собраться. Ну, а в моем случае, выпить ещё немного кофе и дать Анне обезболивающее. — Пойдешь со мной? — спрашиваю я, гладя мягкие русые волосы. — Пойду, — тихо произносит она, поднимаясь с постели. На ней всё то же вчерашнее легкое платье, и я, улыбнувшись, переплетаю наши пальцы, идя к выходу. Девушка закрывает комнату, а после мы поднимаемся ко мне. Я сразу беру аптечку в поисках таблеток для голубоглазой, в то время как она садится на небольшой диван напротив телевизора. Отыскав нужную коробочку, я выдавливаю себе на ладонь препарат и наливаю стакан воды, направляясь к ней. Русоволосая с благодарностью принимает средство, способное облегчить её боль, и глотает обезболивающее, запивая его большим количеством воды. Я сажусь рядом, обнимая малышку, чувствуя, как её голова опускается на мое плечо, и включаю телевидение. — Любишь «Нетфликс»? — спрашиваю я, перебирая меж пальцев её слегка золотистые волосы. Голубоглазая кивает, и её ручки обвивают меня вокруг живота. И я удерживаюсь, чтоб кинуть в сторону этого пошловатую шутку, которую на самом деле считаю в какой-то степени клише. Суть заключается в том, что развлекательная телекомпания «Нетфликс» действительно снимает качественные проекты, и канал, заработав свой авторитет, стал ассоциироваться с хорошим времяпровождением, а с недавних пор современная молодежь стала подразумевать под этим не что иное, как секс. Звучит сленговое выражение, как «Посмотрим Нетфликс и расслабимся», мне жаль, что мой любимый американский канал в итоге стал одним из современных стереотипов. Мы смотрим очередной сериал, всё ещё обнимая друг друга, укрывшись осенним клетчатым пледом. Она — мой лучший отдых. С ней мне не нужно «расслабляться» во время просмотра Нетфликса, наша связь куда более драгоценна, чтоб испортить её такими вещами. Мы и не замечаем, как время переваливает за полпервого, благо клиника не так далеко и вероятность опоздать невелика.***
— Джастин, пожалуйста, давай не пойдем. Уже все прошло, честное слово, — хнычет Анна, в попытке побыстрее покинуть белые стены стоматологии. — Я буду рядом, слышишь? — я останавливаю прямо посреди лестницы, обхватывая её лицо ладонями. — Я буду рядом, Анна. Оставив на её губах невесомый поцелуй, я прижимаю девушку к себе, гладя спину и стараясь успокоить. Переплетаем пальцы и продолжаем идти. Оказавшись у кабинета, до слуха мгновенно доносится шум бормашины и различных металлических приборов. Это ещё больше пугает девушку, и я чувствую, как её ладонь начинает сильнее сжимать мою руку. Она волнуется, и этого не отнять, но поход к дантисту с сегодняшнего дня должен стать для неё простой человеческой необходимостью. Она должна избавиться от страхов, и начать стоит из вот таких, незначительных, в какой-то степени глупых и бессмысленных. Я хочу освободить её… — Пора, — произношу я, когда из-за двери кабинета появляется женщина средних лет, держась за щеку. Анна делает пару неуверенных шагов, но ощутив мою ладонь на своей спине, расслабляется и возобновляет неспешный шаг. — Здравствуй, Джастин, — я слышу бодрый голос мистера Албама. Он выглядит свежим и выспавшимся, а на лице красуется приветливая улыбка. — Здравствуйте, — мы обмениваемся рукопожатиями. — Это моя девушка — Анна. — Очень приятно. Присаживайтесь, — он указывает голубоглазой на стоматологическое кресло, и я вижу в её глазах сомнение. Но спустя пару секунд она уверенно садится в обтянутое кожей кресло, откинув голову. И я присаживаюсь на свободный рядом стул, беря её за руку. — Какой именно зуб? — спрашивает дантист и надевает новый комплект стерильных перчаток. — Вот этот, — Анна указывает на больной зуб, находящийся в нижнем ряду. Мистер Албам осматривает зуб, прося девушку открыть шире рот. — Ну это всего лишь пульпит, поставим анестезию, почистим каналы и поставим пломбочку. Всё будет хорошо, — повествует стоматолог подготавливая инструменты. Русоволосая поворачивается ко мне, и я ободрительно улыбаюсь, поглаживая костяшки. Она возвращает голову в исходное состояние. Ей ставят укол в десну и начинают сверлить, делая дырочку в зубе гораздо больше, чем она была. С ней проделывают различные манипуляции, заставляя порой вздрагивать малышку и сильнее сжимать мою ладонь. Спустя час голубоглазая уже выходит из кабинета, довольно улыбаясь. — Интересно, сколько ещё будет отходить анестезия? — она говорит медленно — видно, что ей трудно говорить. — Наверное, несколько часов, — отвечаю я на её вопрос, приближаясь к выходу из поликлиники. — Я не чувствую подбородка, — произносит девушка, касаясь этого участка. — Потерпи, малыш, — я целую её в висок, и мы покидаем стоматологию, садясь в машину. Мы возвращаемся в школу совершенно выдохшиеся, с единственным желанием — поспать хотя бы пару часов. Приняв обоюдное решение побыть у Анны, я заваливаюсь на её кровать, пока она берет ноутбук и включает какой-то фильм, а после ложится рядом, прижимаясь к моей груди. Обнимаю её, переплетая наши пальцы, и поддаюсь сну, который окутал меня словно дымка. Мы спали долго, и я могу с уверенностью сказать: это лучший сон за всю мою жизнь. Потому что нет ничего лучше, чем просыпаться, чувствуя её прохладные ладошки на своей груди и ощущая то, как она размеренно дышит. Я просыпаюсь, когда за окном уже становится темно. Анна по-прежнему спит, кутаясь в одеяло, вызвав тем самым улыбку. Я не могу удержаться и целую её щеку, перебирая её шелковые волосы между пальцев. Я любуюсь ей, наслаждаюсь, упиваясь каждой минутой. Время с ней становится драгоценным. С Анной необязательно говорить, целоваться, чтоб почувствовать её. Она пронзительна в каждом своем взгляде. Её глаза точно знают истину. Я поглаживаю её нежную кожу, стараясь запомнить каждую мелочь. Её родинки, изгиб бровей, каждую черту её лица. Она сонно открывает глаза, сталкиваясь с моим взглядом, и улыбается, обнимая. — У меня до сих пор вкус бормашины во рту, — выпаливает малышка, прижимаясь щекой к моей груди. — А так, — я приподнимаю её лицо и мягко целую, посасывая нижнюю губу. Я целую её неторопливо, словно пью дорогое терпкое вино, и мне это нравится. Нравится, что она не похожа ни на одну другую девушку. Она — невесомость. Её всегда мало. — Круто, — она улыбается ещё шире. — Прошла анестезия. И я, не выдерживая, заливаюсь громким смехом, ощущая невероятный прилив нежности и внутреннего тепла. — А где Тейлор? — в Анне будто срабатывает рубильник, и она резко разворачивается, смотря на застеленную с утра кровать. — Не знаю, но видимо она не появлялась. Мы полежали ещё несколько секунд, прежде чем я поднялся с кровати, выпуская голубоглазую из своих объятий. — Я пойду к себе, а ты попробуй заснуть, ладно? — говорю я, гладя её по волосам, и сейчас она кажется такой неземной, пусть комнату освещает лишь свет уличных фонарей, просочившийся сквозь незашторенное окно. — До завтра, ангел. Я снова прильнул к ее губам, сжимая в своих руках хрупкое тельце и слыша в ответ тихое «до завтра». Кидаю взгляд на увядшую на прикроватной тумбе розу, и ставлю перед собой цель, что уже завтра здесь будет стоять свежая. И с этой мыслью я покидаю комнату. — Добрый вечер, мистер Бибер, — знакомый соблазнительный голос касается моего слуха, заставляя развернуться. Стефани Клай, собственной персоной. И почему я не удивлен? — Ох, мистер Бибер, и что же вы делали так поздно и так долго в комнате нашей «святой» Анны? — спрашивает светловолосая, и я чувствую, как в каждое сказанное слово она вкладывает двойной контекст. — Мисс Клай, вас это не касается, — мои кулаки сжимаются, при воспоминании о последней нашей встрече и чем все это закончилось. — Нравится иметь маленьких девочек? — едкие вопросы с её рта продолжают литься, словно яд, и я, не сдерживаясь, припечатываю её к стене. Я могу это делать. Я должен это сделать, потому что она посмела говорить ложь своими устами, потому что сделала свои сраные выводы раньше положенного. Потому что однажды я чуть не потерял Анну из-за неё. Мной овладевает гнев, и я в шаге, чтоб не удушить её в этом чертовом коридоре. — Трахни меня, — шепчет зеленоглазая, склонившись у моего уха. — Советую держать свой язычок за зубами, если хочешь остаться живой и невредимой, — кидаю я, тряхнув её за плечи, толкая в стену. Теперь в её колких глазах пробегает страх, и она с полным непониманием смотрит на меня. Я ухожу, не проронив ни слова, ничего не объясняя, не желая находиться с ней, разлагая собственную душу. Я в смятении и по правде не знал, что делать. Но одно я понял точно: я готов защищать Анну любой ценой. Даже если придется пускать в ход кулаки.