***
/Балет-импровизация/ Во второй раз она танцевала в его квартире. Музыка лилась из старенького радиоприёмника, как река сквозь камни, а натруженные, покрытые синяками ноги девушки выписывали немыслимые кренделя по полупустой гостиной. На голени и бёдра, тонкие, иссушенные бесконечными танцами, было больно смотреть. Марианна танцевала с таким напряжением, что, казалось, желала убить сама себя. Её руки то закручивались вокруг тела, то парили, то рвали серую футболку. Его футболку. Он отдал её дивчине, потому что её одежда была испорчена пролитым виски. А потом Марианна упала, ударилась об пол, и Богг кинулся, чтоб поднять, помочь, но она поднялась сама, невесомая, беспомощная куколка, страдающая от невидимых ударов. Потом перепрыгнула через диван, на котором провела ночь. Богг никогда бы не позволил себе воспользоваться пьяным состоянием дамы и затащить её в свою постель. Пусть даже она и думала, что им было бы хорошо вместе. И вот она села на шпагат, и Богг подумал, что это была плохая идея – отказаться, потому что женщины, которые умеют делать такое со своими телами, вряд ли застенчивы и стеснительны. И она не извинялась за то, что спала в его футболке, на его диване после того, как ужралась в его баре его виски. Но он не спал с ней, пусть даже и думал теперь, что он спятил…***
/Лебединое озеро/ В третий раз Кеннет Боггарт поймал Марианну Фэйфилд на её выступлении. И он чувствовал себя не в своей тарелке - потому что вокруг тусовались парни в реально крутых костюмах, с галстуками, и они, суки, неодобрительно смотрели на его ни разу не пышный букет из голубых роз. Да, их он принёс этой странной девушке. И – да – он ни черта не понимал в балете, но ему было плевать… Её сестра - Донна - рассказывала тогда ему, что Марианна играет (или танцует… да к чёрту) принцессу, которая превращена в белого лебедя, а потом танцует её злого близнеца – чёрного лебедя. И белая принцесса умирает… но это всё очень сложно. Марианна много прыгала по сцене, парила, стояла на носочках, и мужчины касались её, носили на руках… да ладно, они уже это обсуждали… Но она исполнила лучшего умирающего лебедя из тех, которых Богг когда-либо видел, и он сказал ей об этом. Марианна смеялась, жёстко и громко, упираясь лбом в его грудь. А сестричка Донна осуждающе на них смотрела. Но ему было плевать: в его руках сейчас грелась злая крошка-балерина, которая странно смеялась и могла пробить мужику в челюсть. И от этого было жарко, и Богг любил её…***
/Lap Dance/ В четвёртый раз Марианна танцевала только для него. - Я была ужасно глупой малышкой, - говорила, пленительно покачивая бёдрами и расстёгивая блузу. - Мама называла меня «девчонка-бедствие», - вот блузка белая, строгая, скользнула с плеч, а потом полетела в Богга. - Занятия балетом должны были вроде меня исправить, - а молния поехала вниз – сззззз – и юбка упала, и узкие бёдра открылись, а Марианна всё танцевала, извивалась. - Но я думаю, что балет просто научил меня делать это, - она развела ноги и села на колени Богга верхом, а её ладошки поползли по его рубашке, потом погладили его лицо. Марианна улыбалась. - Может трогать меня, если хочешь, - она наклонилась и поцеловала его в губы, потом чуть откинулась назад, завела руки за спину, чтоб расстегнуть лифчик. Богг опять удивился: ну неужели она может так легко предлагать своё тело? - Эй, парень, я танцовщица. Ты хочешь знать, сколько парней трогали мою промежность? И всё же… всё же… Она смущённо закрыла грудь руками, тонкие пальцы заметно подрагивали. Марианна прерывисто вздохнула, когда Богг вопросительно поднял бровь. - Да, я знаю, тут не на что смотреть. Она опустила руки, а её лицо стало алым. - Твоя грудь – размером с мои бокалы для шампанского, - брякнул он, потому что уже плохо соображал, ведь она чертовски хорошо потанцевала для него… Ее губы изогнулись в ухмылке. Она фыркнула, крепко обхватила его лицо, потянула к себе. - Я серьёзно, - сказал Богг. - Я люблю тебя, - ответила Марианна…***
/Плевать/ Он слишком высокий, чтоб с ней танцевать… ну, он так говорит себе, и ей, и всем. А Донна погрозила ему трогательно маленьким кулачком. Но, в конце концов, они танцуют вместе. Это вряд ли полноценный вальс. Богг просто берёт и носит Марианну на руках. Потому что у неё болят ноги, она устала, а её папа – долбанный «король балета» - уже пару раз наступил на подол платья. Марианна машет руками, как гордая гигантская птица, и Богг пытается уберечь своё лицо от её крепких ладошек. А отец Марианны на них сейчас вообще не смотрит. Всё как-то неловко и глупо, и Богг слишком взрослый для этих шуток. Он ворчит, а девушка едва прислушивается к его словам. Да и наплевать… Сегодня он женится на чудесной, воинственной принцессе-балерине, которая однажды завалила в его бар и испортила его мебель. Так что, на всё остальное – плевать…