Smell the desperation.

Day after day it reappears Night after night my heartbeat shows the fear Ghosts appear and fade away (с)

Громкий пошлый стон. Едва слышный шепот у самого уха - ты произносишь мое имя. Еще. Скажи мне это еще раз. Умоляю. Твое тело в моих руках. Слишком чувствительное и отзывчивое. Я провожу кончиками пальцев вдоль позвоночника и ты послушно выгибаешься в мои руках, мучительно кусая губы. Крупная дрожь по всему тему. От предвкушения. Нетерпения. Сегодня ночью ты только мой. Я стараюсь оставить на твоем теле как можно больше засосов. Укусов. Мне плевать, что будет потом, и будет ли это "потом" вообще. Ты вновь шепчешь мое имя. На выдохе. Ты покорно раздвигаешь ноги, отдавая мне всего себя. Свое тело. Я же, к сожалению, умудрился отдать тебе куда больше. Протянув руку и открыв темные шторы, я позволяю робкому утреннему лучу скользнуть по руке и щекам, заливая светом небольшую комнатку с обоями нежного пастельного оттенка. Я даже не жмурюсь. Холодная, почти мертвенная бледность лучей отзывается в сердце каким-то мрачным унынием, заставляя невольно поежиться. Пасмурное осеннее утро как нельзя лучше вяжется с моим настроением. А тяжелое пепельно-серое небо со свинцовыми облаками, казалось, само внушало мне эту неясную тревогу. Словно надвигающаяся буря. Говорят, что затишье перед ней - это самое мучительное. Йока уже сидел на кухне, лениво мешая в чашке с кофе уже давно растворившийся сахар, и, уставившись безразличным взглядом в чашку, спокойно наблюдал за собственными почти механическими действиями. Заметив меня, парень медленно поднял голову и натянуто улыбнулся: - А, Кисаки-сан. Доброй утро. - нарочито вежливо и делая явный акцент на приставке "-сан" с усмешкой произносит вокалист и кивает, тут же, впрочем, становясь совершенно безучастным ко всему. - Ты давно встал? - я мгновенно перевожу взгляд на часы, стоящие на столике рядом со мной. Половина восьмого. - Мне не спалось, - так же безразлично отзывается вокалист, пожимая плечами. И тут же поднимается со стула, упорно отказываясь встречаться со мной взглядом. Я же буквально прожигаю его, ловя каждое движение. Наверное, со стороны я похож на зверя в засаде. Только вот мне кажется, что жертва тут как раз я. - Знаешь, я, наверное, пойду, - уже слишком наигранно безразличным тоном отзывается Йока. Я невольно кусаю губу и вздрагиваю от этих слов. Как ни банально это признавать, но, зная тебя, я ожидал подобного. Только вот верить мне не хотелось. Всегда хочется думать, что ты особенный, что ты можешь стать исключением. Я надеялся, что хоть что-то смогло измениться, что я смог сделать хоть что-то. Но, видимо, было проще размозжить себе голову о каменную стену, что ты вокруг себя выстроил. Специально для меня. От кисловатого привкуса горечи и обиды на губах мне становится дурно. Я искренне надеюсь, что ты этого не заметил. Кажется, нет. Холодное серое небо полностью заволокло тучами, скрывая последний бледный лучик угасающего солнца. - Куда ты собрался? - нечеловеческим усилием воли я заставляю себя произнести это и усмехнуться. Слишком горько. Надеюсь, у тебя и этого не получилось заметить. Откидывая со лба мешающуюся челку, я буквально буравлю вокалиста взглядом. Тяжесть внутри становится все невыносимее, наливая ледяным свинцом все тело. Отчаяние подкатывает к горлу и сильнее сжимает горло стальными тисками. - Надо идти... - неуверенно отзывается Йока, упорно не желая смотреть на меня, метаясь взглядом от чашки перед собой до часов на столе, пытаясь найти хоть что-то, за что можно было уцепиться взглядом. Как внезапно ты выключил свое хваленое равнодушие, Йока. И все? И это все Йока? Так просто, да? Меня начинает мелко трясти. Ты слишком быстро решил списать меня в утиль. Слишком быстро решил от меня избавиться. Выкинуть, как ненужную вещь, пустую изодранную тряпку. За окном резко полыхнуло. Одновременно с этим во мне вскипает самая настоящая ярость, пронизывая жгучим огнем все тело до самых кончиков пальцев.Я резко подаюсь вперед, хватая Йоку за плечо, сжимая его пальцами, одним рывком прижимая вокалиста к ближайшей стене. Громко вскрикнув не то от боли, не то от удивления, вокалист поднял на меня полный испуга взгляд, тут же стараясь сильнее вжаться в стену. - А теперь... объясняйся. - с тихим шипением медленно проговариваю я, прожигая его взглядом, буквально дрожа от переполняющей меня злости - как бы я ни старался себя обманывать - на самого себя. - Что ты имеешь ввиду? - тихим испуганным голосом отзывается Йока, тут же стараясь отвести взгляд, но я моментально ловлю его пальцами за подбородок, заставляя смотреть на меня. - Все ты понимаешь. Что происходит, Йока? - все еще дрожащим от ярости голосом шепчу я, едва себя сдерживая. Кажется, еще немного, и я просто потеряю контроль. Знаете, как сносит крышу? Раз. И все. Я хочу услышать это от тебя. Я хочу увидеть всю эту чертову пропасть, к которой я сам себя привел. К этой проклятой бездне, затягивающей меня на манер черной дыры. Ни для кого в этой комнате, кроме меня, эта ночь не значила ничего, верно? Ярость буквально захлестывает меня, кажется, даже почти ощутимо вскипая в венах, проходясь через виски раскаленной проволокой, огнем опаляя внутренности. На столе, в шаге от нас, раздается звон мобильника. Мобильника Йоки. На экране мгновенно высвечивается имя - Райя. Воспользовавшись тем, что я на секунду отвлекся, Йока быстро отпихивает меня от себя, проворно хватая телефон и поднося трубку к уху, при этом то и дело бросая на меня испуганные взгляды. - Я скоро буду... Да, я помню, что обещал тебе вчера. У меня возникла парочка дел. Нет-нет, просто одна проблема. Я скоро буду, я же сказал... - не слушая истеричные вопли в трубке, Йока поспешно выключает телефон, поднимая на меня взгляд, в котором откровенно читался страх, медленно делая шаг назад, не сводя с меня этого взгляда. Образ Райи моментально всплывает у меня перед глазами. Светлые волосы, по-лисьи лукавый взгляд. Высокий, чуть надменный голос. И его взгляд в сторону Йоки. Слишком хищный, чтобы это можно было бы назвать простым интересом. И восхищенные взгляды Йоки. В его сторону. Я буквально чувствую, как почва уходит у меня из-под ног. Новый приступ ярости, уже заряженный немым болезненным отчаянием, захлестывает меня. Сжав кулаки, я медленно делаю шаг в сторону Йоки. Вокалист, широко распахнув глаза, резко разворачивается, в ужасе рванув к двери. Дрожа всем телом, я хватаю со стола кружку с недопитым кофе и резко швыряю ее в его сторону. Быстро пригнувшись, Йока чудом уворачивается от летящей в него кружки, которая разбивается о стену, пролетев буквально в нескольких сантиметрах от его головы. Вскрикнув и мгновенно распахнув входную дверь, вокалист вылетает на лестничную площадку. Громкий топот ног по ступеням доносится до меня как через толстое стекло. Через толстую стеклянную перегородку. Где-то в другом мире. Сжав зубы, я со всей силы вмазываю кулаком по стене, тут же опускаясь на пол, уже не замечая, как в кровь искусываю губы. Отчаяние волнами поднимается к самой глотке, сжигая и иссушивая все на своем пути, словно чума, оставляя после себя лишь убийственную пустоту. И боль. Саднящую, ноющую, давящую боль посреди выжженного пространства, заставляющую меня согнуться пополам и яростно скрести ногтями по полу в бессильной злобе и отчаянии. Опустившись на пол, я медленно выдыхаю, переводя дыхание под барабанящий по стеклу, почти не слышный шум дождя. Среди затянутого тяжелыми тучами неба появляется просвет, позволяя холодным солнечным лучам скользнуть по крышам небоскребов.