Одинокие в ночи

К зданию подъезжают кареты, полные народу. Юная наследница не спускает глаз с потока людей, наблюдая за ними с верхней площадки лестницы, перегибаясь через перилла. Дамы в ярких платьях, с перьями в волосах, идут, перешёптываясь и посмеиваться между собой. За ними следуют их спутники в своих сдержанных смокингах. Эти леди, их наряды слишком вычурны, и ведут они себя так, словно этот приём дело само собой разумеющееся, и их приход — это великая милость с их стороны. Кара стоит наверху, глядя сверху вниз на кучу перьев, неуместных блёсток и блестящей ткани. Шёпот, смех и шуршание ткани делают это место душным, и каким бы большим ни был этот холл, казалось, что в нём нет места для именинницы торжества. Наконец она идёт в свою спальню, где прислуга затягивает её корсет, так что девушке приходится сжать пальцами талию, или же она закричит. На неё надевают кринолин и верхнюю яркую юбку. Девушка долго выбирала её, и её сердцу приглянулась чёрная юбка, не слишком пышная. Хоть она и виновница торжества, но любая яркость должна быть завоёвана не только ослепляющим глаз светом, отраженным от ткани с золотыми нитками, вплетёнными в неё. Её платье, она потратила больше трёх месяцев, пока смогла придумать эскиз для швеи. В итоге у неё было чёрное платье. Его лямки представляли собой небольшие юбочки для рук, надетыми ниже плеча, подобные были у балерин. Её юбка не была очень пышной, скорее сдержанной, она хотела совсем отказаться от кринолина, но правила обязывали. Поэтому это платье было таким, какое оно есть. Её тонкую и длинную шею украшала жемчужная цепочка, настолько короткая, что держалась на шее как ошейник, что и добавляло образу загадочной романтичности. Довершением образа была причёска. Её волосы были убраны в скромный пучок, только несколько прядей было выпущено, обрамляя её лицо легкими, почти невесомыми волнами. Сверху на волосах лежал венок из белых цветов, которые заботливые руки аккуратно прикололи шпильками, чтобы первый танец девушки не потерпел неудачу. Когда Кара появилась в зале, все сразу же повернулись к ней. Она была как белая ворона, появившаяся среди павлинов. В своей сдержанной элегантности, она привлекала столько внимания, сколько не привлекала самая богатая женщина этого зала вместе с её платьем вышитым чистым золотом. В полной тишине девушка прошла через весь зал. Когда она шла, все дамы поворачивались ей вслед, провожая взглядом голую спину. По залу пронёсся шепоток. — дорогие гости, — девушка стояла на помосте, сложив руки в замок, — я благодарна, что вы пришли на этот праздник, думаю, мы можем начать, — она улыбнулась своими алыми губами. Приглашённый оркестр начал играть музыку, и все джентльмены начали разбирать дам, все встали парами, готовясь танцевать первый вальс. Она появилась самой последней. Пиршество уже началось, и из окон лился жёлтый свет. Она одна вышла из своей кареты, не сопровождаемая никем. Её ножка в чёрной туфельке коснулась садовой дорожки, она появилась тихо и незаметно, пройдя к самому банкетному залу, словно тень. Но когда двери распахнулась перед ней, все взгляды тут же стали принадлежать ей. Все до одного отступили на шаг назад, давая ей дорогу, когда она шла к имениннице, никто не смел слова сказать. Она была легка и грациозна, её ноги едва касались пола, казалось она плыла. Она шла быстро, так что её кремовое платье развивалось, а волосы отлетели назад. Пока она пересекала зал, каждый смотрел ей вслед, все боялись посмотреть прямым взглядом, но каждый украдкой взглянул на неё. Её волосы были убраны в причёску волнами, где-то сзади их украшали живые цветы, вплетённые прямо в волосы. Сложно, но крайне эффектно. На ней было кремовое платье с высокой шеей, но прозрачным верхом, так что было видно каждое её ребро. Чисто-белая кожа словно светилась изнутри, а её розоватые щеки красовались в дуэте с цветами в волосах. Но главной частью образа были глаза. Они были самые обычные, но взгляд. Она знала всё. Она выглядела так, словно это празднество только для неё и в её честь. Как обычно бывает, когда она появляется, начинается бал. Её бал. Женщина в полной тишине прошла к помосту, где стояла именинница и, опустившись в низком и элегантном поклоне, нежно склонив голову в знак уважения, она произнесла: — я опоздала на ваш праздник, — она встала, глядя девушке прямо в глаза, и на секунду Каре показалось, что на её бал явилась богиня, с её неземной красотой и взглядом, дарующем ясность, и забирающем твою душу. — Прошу дать мне шанс исправить свою неторопливость. — Она подняла руку, — подарите мне первый ваш танец? Кара сошла с помоста, беря гостью за руку. Держась за руки, они вышли на центр залы, вставая, готовые начать. Оркестр начал играть, и незнакомка начала вечер. — прекрасный вечер, не правда ли? — сказала она, когда именинница провернулась под её рукой, а женщина снова положила руку ей на талию. — не так ужасен, как я думала. — Ответила Кара, не спуская глаз с женщины, превративший этот вечер во что-то, что действительно хочется помнить. — посмотрите на них, — женщина придвинулась к ней, почти касаясь губами её уха, но Кара почувствовала, как растянулись её губы в улыбке. — Эти люди. — С едва заметным призрением сказала она. — Стоят тут, словно этот пир в их честь. Дамы стоят, тяпаясь показать всю свою привлекательность. Выпрямившись и задрав носы, как курицы, демонстрируют свои дорогие платья, хваленые лица… — Кара заметно напряглась, но незнакомка продолжала, словно и не чувствовала страха девушки. — И они даже не думают, что однажды это не будет иметь эффекта, что однажды это исчезнет, как и всё здесь. Превратиться в пыль. Но ты. Ты так молода, а уже знаешь истину. Ты мне нравишься. Поэтому я сюда пришла. — кто вы? — тихо спросила девушка, боясь узнать то, что знать не следует. — я? — женщина рассмеялась легким и высоким смехом, словно девушка сказала что-то действительно смешное. — Боюсь тебе ещё рано знать. — тогда зачем вы пришли? — ты выгоняешь меня? — всё ещё не переставая кружить девушку, спросила женщина. — нет, — Кара подняла взгляд и посмотрела ей прямо в глаза, и хотя лицо девушки казалось безучастным, внутри она вся трепетала. — если я тебе скажу, ты можешь больше сюда не вернуться. — Кара подняла бровь, немного удавленная этим ответом. — но тем не менее, я хочу знать ваше имя. Этот бал в мою честь, так выразите мне своё почтение. — почтение? — женщина снова расхохоталась, и её лицо было столь живым и подвижным, что девушке натерпелось завладеть этим человеком. — девочка… ты правда хочешь знать, хорошо, но потом не смей мне говорить, что я ужасна. — я не считаю вас ужасной. Женщина кружа девушку, остановилась, продолжая покачиваться из стороны с сторону. — видишь того парня в красном смокинге? — в толпе глазами Кара искала того, о ком она говорила. — ну! Высокий, стройный, заносчивый, самодовольный, рядом с ним толпа молодых девиц. — Кара увидела высокого и стройного мужчину, который красовался между сотней девушек. Именинница кивнула, давая женщине понять, что она его видит. — Его зовут Эрнест Ричардс, сын графа, приличного мужчины, который скончался семь лет назад на Мадейре. С тех пор воспитывался няньками, и вырос самодовольным, заносчивым эгоистом. — Женщина сделала несколько шагов в сторону в такт музыке, — у него было время исправиться, но он решил, что он и так хорош. Отличный парадокс эгоистичности, не находишь? — она усмехнулась, словно это было и правда смешно, но Кара хмурясь, продолжала её слушать, всё ещё наблюдая за молодым человеком. — А теперь смотри, — женщина совсем замерла на месте, глядя Каре прямо в глаза и всё ещё не отпуская ей талии. Девушка наблюдала за действиями женщины, и краем глаза посматривала за тем, на кого обращала её внимание гостья последние несколько минут. Незнакомка закрыла глаза, её губы едва изогнулись в самодовольной, но немного грустной улыбке, и как только это произошло, молодой человек, упал. Множество криков и визгов разнеслось со стороны кучки девушек. Женщина снова подхватила Кару и увлекла в танец. — он… — мёртв? Да. — женщина кивнула, словно это было не так уж и грустно. — кто вы? — снова задала вопрос Кара. — а ты ещё не поняла? — губы женщины изогнулась в улыбке. — Я Смерть, Кара. Девушка хотела отскочить от неё, но не позволила себе, усилием воли, оставшись в её руках. — почему ты не бежишь? — почему вы пришли на мой праздник? — Кара всё ещё была серьёзной, уже не обращая внимания на то, что творилось вокруг. Всё эти люди вдруг стали так неважны, и всё её внимание было приковано к ней. — потому что я захотела сюда прийти. Я давно наблюдала за тобой, и ты мне нравишься. Уже так давно не было такого человека, который мог бы разбудить во мне это чувство, но ты смогла. — значит ли это, что ты пришла за мной? — я не вправе брать то, что мне не принадлежит. Тот человек был моим. Он ступил на эту дорогу, и в любой момент я могла его забрать. Он бы не поменялся, поэтому я просто сделала, что должна. — Она наклонилась вперёд, давая Каре прогнуться назад, — но ты. Ты чиста и невинна. Для меня ты неприкосновенна. — сколькие ещё отсюда принадлежат тебе? — все. — Невероятно спокойно произнесла она, отчего кровь замерла в венах девушки. Кара всё ещё танцевала с ней, когда собиралась задать очередной вопрос, но их прервали раньше, чем она успела сделать это. — смотрите на неё! — раздался крик из толпы. Это была одна из тех престарелых женщин, которых приглашают только из почтения, поэтому она, как и полагается сидела дальше всех, и заставляла молодых девушек слушать её рассказы о том, какие были были в её время. — это она. Это Смерть! Её глаза наполнились чем-то тёмным, когда она произносила имя гостьи. Кэт остановилась, опуская руки, и выпуская девушку, но Кара не отошла от неё, стоя чуть впереди. Музыка затихла, люди тоже. Все смотрели на незваную гостью, не произнося не слова. — её нужно убить! — воскликнула женщина. Юные девушки жались к стене, прячась за спинами тех, кто их сопровождал. Неожиданно мужчины ринулась вперёд, словно лавина, захлёстывая этих двоих. — нет! — закричала девушка, одной рукой закрываясь сама, от волны, которая почти накрыла её, а второй держа за спиной руку женщины, пряча её за собой. — Стойте! Мир замер, все остолбенели, глядя на эту странную картину. Женщина выпрямилась, глядя на девушку. Она встала перед ней, Кара стояла, пряча её от волны недоброжелателей собственным телом, не убежала, когда узнала, кто она такая и увидела её силу. Это вызывало смешанные чувства. До этого Кэт хотела только быть рядом с девочкой, хотела иметь её рядом с собой, чтобы она просто была, теперь же она действительно хотела любви. — уходи, — девушка повернулась к Смерти, говоря ей это прямо в лицо. Теперь она сознала для себя, что эта привязанность, она не денется никуда, но теперь она почувствовала, какую власть над ней имеет эта кроха. И её слова полоснули по душе не хуже ножа, вспарывая её. — она не уйдёт! — крикнул что-то испуганным голосом из толпы. — уйдёт, — настояла Кара, не спуская глаз с неё. — Я пойду с ней. Кара взяла её за руку, и направилась к выходу. Не оборачиваясь, она взяла за талию Смерть, и перегнувшись через плечо крикнула: — бал окончен, вы все свободны. Они вышли из здания, хлопнув тяжёлыми дверьми. — почему ты ушла? — голос Женщины звучал странно, так, словно она могла бы быть неуверенной или бояться. — а ты? — ты сказала мне уйти. Холодный ветер трепал волосы Кары, выбившиеся из причёски. Её пальцы и плечи похолодели, но она не на секунду не показывала этого, улыбаясь своей спутнице. Женщина стояла на садовой дорожке, обняв себя за плечи. Глядя куда-то в сторону, она ждала, что же ей скажет девушка, которая способна заставить её убить саму себя. — у тебя есть имя? — я же сказала, меня зовут Смерть. — Коротко ответила она, словно оторвав бумажку. — так тебя называют, но это не твоё имя. У всех оно есть. — В её голосе читалась смешливость и лёгкость, словно она совсем не боялась её. — я уже давно им не пользуюсь. Имя — это то, что используешь не ты, а другие люди, и уже очень давно настоящее имя женщина потеряло свою ценность, и на его место встало то, чем она является. — но оно есть, — заметила девушка. Она стояла у клумбы, гладя пальцами первые розовые бутоны. Нагнувшись, она надломила стебель, срывая один из них. Подойдя к женщине, она нежно и легко вставила цветов в её причёску. — так какое? — Кэт. — Женщина подняла глаза, словно стесняясь своего имени, но Кара смотрела на неё, сияя. — какое чудесное имя! — улыбнулась она, кладя похолодевшие руки на плеши женщине. — Очаровательно… За их спинами начала появляться заря, и первый луч скользнул по плечам женщины, оставив на неё красный след. Она схватилась за это место и тихо вскрикнула, отступая в тень. — мне пора идти, — сказала женщина, поворачиваясь к девушке спиной. — и куда ты пойдёшь? — туда, где я нежеланна. — а я? — вернись домой, — она повернула голову в её сторону, но не до конца, она не смела поднять взгляд на девушку, посмеиваясь смехом, возникающим на поверхности. — я не хочу. Это место не мой дом. Там не никого, что был бы мне близок. — прости, — сказала Кэт, вспоминая о том, что это она забрала её родителей. — в этом не твоей вины, такова жизнь… — девушка подошла к ней. — Могу я пойти с тобой? — если ты пойдёшь со мной сейчас, то больше никогда не вернёшься. — здесь нет мне места, я пойду с тобой. — ты готова? — спросила Кэт, поджимая глаза, полные нерешительности, совсем не такие, какими Кара их увидела в первый раз. — да. — Чётко и ясно сказала девушка. Женщина поднялась на цыпочки и коснулась губами губ девушки. Кэт целовала её, и Кара чувствовала, как жизнь покидает её. Вместо этого появилось что-то новое. Удовлетворение, утешение, покой, и какой-то бесконечный трепет замер в груди навек, запечатляя в камне её душу, которая словно лава плещется где-то внутри. Девушка почувствовала, как её щеки белеют, кожа становиться гладкой и однотонной, губы наливаются цветом, а во рту вырастают клыки. Женщина отстранилась, глядя на изменившуюся девушку. Кара оттолкнулась от земли и замерла в воздухе, осваивая новые силы. — теперь ты создание ночи, — сказала Кэт, беря её за руку и помогая встать на землю. — Твои глаза всё ещё голубые, — добавила она, глядя ей в лицо. — Это прекрасно. — Кэт, — девушка произнесла это имя медленно, давая себе и женщине им насладиться. — Теперь нам принадлежит вечность. — Она всё ещё держалась за неё. — укройся, — женщина вытащила, словно сотканную из тьмы, накидку и набросила на плечи девушке, укрывая её тело и голову, так что остались видны только алые губы и белоснежные клыки, — солнце нас ранит. Девушка не дала ей договорить, и, укрыв плащом, подняла в воздух, кладя ей руку на шею, и касаясь губами её губ. Они скрылись в темноте, испарившись, как будто их там и не было. Эта легенда долго ходила по тем местам, до тех пор, пока не начали появляться новые, о девушке, чья красота не знает предела и женщине, которая подвластна только ей одной.