Мигрень.

      Он снова меня раздражает, снова содрогается каждый мускул в его присутствии и просит ударом коснуться его щеки. Нет сил, просто приходится вздыхать тяжело и, поднимая тяжелые веки, вглядываться в его обиженную физиономию. - Это ты во всем виновата, не говори ты, что я слабак, я бы никогда такого не сделал! Ну вот, снова настал приступ мигрени, и каждое слово этой истерички отдавалось гулом. По вискам пульсировала кровь, мне даже казалось, я ее начинаю слышать. Я на секунду отвлеклась от криков ярости, закрыв глаза. Моим вниманием полностью завладела мигрень. - Алет! - выкрикнул он, грубо хватая меня за кисть руки, чтобы я обратила на него внимание. - Я здесь, да, - хрипло и тихо ответила я. Крос открыл рот, чтобы навалить на меня снова словестный мусор. Доказать, что удар по лицу начальника и увольнение, братская ненависть за избиение его девушки в пьяном угаре - моя вина. Я перебила, чувствуя закипающую лаву агрессии: - Мы расстаемся с тобой, Крос, ты мне осточертел. Он снова открыл рот с более мерзкой и морщинистой гримасой злости. Он и так был не красавчик. Постоянно оставлял на своем лице бороду, состоящую из двух или трех волосинок, которые уродливо скрючивались под собственным весом. На голове та же беда. Я пыталась ему объяснить, что от пушка на его голове нет никакого толку, но нет. Он уперто кряхтел, визжал, раздувая ноздри о том, что это не пух, а приличная для его лет шевелюра. Честно? Мне так уже наплевать на этого обмудка. Уже плевать на то, какие гадости кричал вслед, когда я уже уходила от него, но затылком почувствовала, как в меня что-то прилетело. Кажется это был щебень с дороги. Будь я моложе, я бы отреагировала, но не сейчас. Этой ночью моя кошка встречала меня у кровати. Тогда не хотелось думать о том, что произошло. Закрыв глаза, я просто гладила свою дикую подругу. Мысли беспорядочно крутились вокруг, пока щедрая темнота сознания не поглотила их и не выкинула меня из реальности в свою бесконечную обитель. Если всегда она показывала свои черные пустоты, то той ночью она меня удивила новой картиной. Наутро я ничего не запомнила и до сих пор жалею об этом. Порванные шторы и одеяло на кресле мне ни о чем не сказали, возможно, где-то постаралась кошка, а где-то мои забывчивость и усталость. По привычке я встала с кровати, посетила ванную комнату, привела себя в порядок. Кровь при умывании меня тоже не смутила, я оправдала ее больными деснами и очень твердой щеткой. В зеркало я не посмотрелась, там всегда ждал меня один и тот же уродливый монстр, не очень приветливый, так что с годами я просто избегала личное отражение. Следующим шагом я двинулась на кухню, где стояла на плите кастрюля, из той торчал кошачий белый хвост. - Рина, ну ты... Я резко замолчала, когда заглянула в кастрюлю. Там лежала кошка, ее морда была направлена в мою сторону, словно она ждала моего прихода. Только не это меня смутило, а то, что ее внутренности отсутствовали и на кошке остались ошметки кожи с шерстью. Кости остались на месте, как мне казалось. В заднем проходе торчала спица. Она была согнута в неестественном знаке, похожем на руну Лагу, но об этом я тогда не знала. Ее было хорошо видно, она даже выделялась. Пару секунд я лишь смотрела на это уродство, после чего меня охватил холодный пот. Мне было и жалко и противно на это смотреть. Мое лицо сморщилось в гримасе страха и отвращения. В горле образовалось ощущение, словно я проглотила ком чужих волос и он застрял в горле. Мерзкое ощущение беспомощности, полного одиночества, потери последнего, кто меня понимал заставляли мой организм лить слезы и пускать сопливые пузыри, но главным ощущением была тошнота. Первая мысль, пока блевала в раковину - обвинение Кроса в убийстве моей любимицы и сопровождающее желание сделать с ним тоже самое. Только у него ключи от моей квартиры и больше никто не мог этого сделать. Но так, как тогда я еще никогда не ошибалась...