Наш с тобой яд.

Даже на осколках разрушенного мира я буду любить тебя. Каждый твой взгляд, небрежно брошенный в сторону. Каждое плавное, отточенное до совершенства движение. Буду любить твои иссиня-черные длинные волосы, аккуратно завязанные атласной лентой в низкий хвост. Черт возьми, буду. Буду, как сумасшедший буду. Я безумен? О да, аники, именно так. Как еще назвать то чувство, что пойманной птицей бьется о ребра? Просто «любовь»? О нет. Это слово уже давно потеряло свой цвет. Оно безликое. Банальное. И нисколько не описывает всего того, что творится во мне. Нужно более сильное, более мощное и более острое. Зависимость? Тоже нет. Зависимость бывает от горького никотина или же тяжелого героина. Зависимость. Слишком грязное слово. Слишком мерзкое и склизкое. Светлее, глубже и больнее. - Отото? - слышу удивленный голос брата. Ну да, еще бы ты не удивился. Застать меня, для всех бесчувственного и сволочного эгоиста, посреди ночи на кухне - внимательно разглядывающим луну, что бледно светит меж туч... Это достойно удивления, согласен. - Хм, - мой привычный ответ. Ответ, когда я не знаю, что сказать. Когда просто не могу подобрать нужных слов, отговорок. - Не спится? - глупый вопрос. Если я сейчас стою перед тобой, то, наверное, нет? Предпочитаю не отвечать. Даже не перевожу на него взгляд. Не хочется. Не считаю нужным. Все эти чувства, метания из крайности в крайность... Зачем? Для чего? Это слишком больно и слишком глупо. А я предпочитаю не делать опрометчивых поступков. Краем уха слышу, как он отходит. Босые ступни тихонько касаются холодной плитки. - Будешь горячее молоко? Фыркаю. Ты же прекрасно знаешь, что нет. Я его ненавижу. Чуть вязкая, белая жидкость, оставляющая после себя на языке неприятную пленку. Ненавижу. Лучше томатный сок. У него неповторимый вкус. Неописуемый. А цвет? Он прекрасен. Алый... Краснее крови, слаще вина. - Всегда молчишь. Ты стал другим, Саске, - в голосе, напоминающем бархат, звучит недовольство. Да. Изменился. Не могу не согласиться с тобой, нии-сан. - Неразговорчив. Замкнут. Одинок, - холодно. Холодно от его ледяного тона. Он словно констатирует ничего не значащие факты. - Может, в этом есть и моя вина? О. Странно слышать от тебя такое. Не думал, что ты способен на подобное, мой персональный обломок вопиющей справедливости и нравственности. Шучу-шучу. Ты никогда таким не был. Ну, если только по отношению к своему глупому младшему брату. Ты - волк. Волк, что без сожаления вгрызается в глотку, вырывает кадык и наслаждается агонией жертвы. Да, с того момента, как погибли родители, с того момента, как тебе исполнилось четырнадцать, а мне шесть. Да, с того момента жизнь кардинально изменилась. Ты устроился на работу, успевая при этом учиться. Платой были бессонные ночи, проведенные за грудами учебников и бланков. И все ради меня. Чтобы прокормить младшего братика. Единственного родного человека во всем мире... - И снова молчишь, - твой голос выдёргивает из хоровода мыслей, на несколько секунд захватившего сознание. - Я знаю, что не могу заменить отца и мать. Но ведь я твой брат. Ты можешь доверять мне! - отчетливо слышу горечь. Я доверяю. Правда. Просто боюсь. Боюсь, что в один ужасный момент потеряю контроль. Поэтому лучше молчать. И отдаляться. Чем дальше мы будем, тем целее останется твоя психика, умный старший брат. - Словно разговариваю с пустотой, - обиженно фыркаешь. Невольно киваю, заранее догадываясь, что сейчас ты, как и всегда, развернешься и пойдешь к себе в комнату, махнув на все рукой. Поздравь меня, аники. Я просчитался. Чувствую горячее дыхание возле уха. Вздрагиваю и сразу проклинаю себя за секундную слабость. И старательно делаю вид, что твое, с виду обычное, движение ни капельки меня не завело. - Ответь. Зачем ты так со мной? - фраза насквозь пропитана болью, - Игнорируешь, словно не родной. Для чего? А, Саске? Усердно пытаюсь не обращать внимания, продолжая смотреть на луну. Которая, кажется, злорадно ухмыляется, наблюдая за этой сценой. Что же ты творишь, Итачи? Что ты творишь со мной? Я, похоже, схожу с ума... Бледная, обманчиво хрупкая рука с силой вцепляется в мое плечо, поворачивая к себе. Вот. Теперь он близко. Совсем близко. Держит. Нет, не держит. Скорее, цепляется. Боишься, что убегу? Ах, Итачи... - Смотри мне в глаза, - приказываешь? Что-то новенькое? Я, усмехаясь уголками губ, повинуюсь. Наши взгляды встречаются. Как и думал. Я тону. Боже, какие же они черные, бездонные и затягивающие. Кто наградил тебя такими глазами? Они чернее моих. Глубже моих. Жестче моих. Глаза человека, который за свои двадцать пять успел узнать многие невзгоды жизни. - Хороший мальчик, - усмехаешься, - а теперь ответь, - плавно сокращаешь расстояние между нами, неумолимо приближаясь к моему уху. - За что ты меня так ненавидишь? Ненавижу? То ли это слово? Нет. Разве я могу тебя ненавидеть? Разве смею? Хах, разве такое вообще возможно? А получится ли? Сильно сомневаюсь. Но стоит ли разубеждать его в этом? - Ответь, - это уже злость? М-м, интересный микс. Горечь и ярость. Как пикантно. Я, как конченный идиот, не придумал ничего умнее, чем улыбнуться. Фальшивенько так. Ядовито. - Ответь же! - начинаешь нервно трясти обеими руками за плечи. А я думаю. Размышляю над тем, какой же, все-таки, я подонок. Вижу ведь, как страдаешь. Вижу, как хочешь знать ответ. Вижу, но молчу. Ни звука не издаю. - А, можешь ненавидеть. Я все равно любить буду, - так легко. Ты так легко произнес это. Убрал руки. Отошел назад на несколько шагов. Но развернуться, чтоб уйти, не собираешься. Чего ты хочешь? Что за игру ты ведешь? - Ты в могилу меня сведешь, - небрежно так. Просто бросаешь слова. Я же знаю. Кого пытаешься обмануть, Меня? Того, кто знает все твои повадки и привычки наизусть? Жалкая попытка. - Аналогично, - тихий, язвительный шепот сам срывается с плотно сжатых губ. На лице, обрамленным завесой мягких прядок, (а они мягкие, я знаю это… чувствую) появляется выражение надежды. Надежды, что стена, так тщательно возведенная мной, рухнет. Или на худой конец, даст трещину. Ответь. За что ненавидишь? - не отстаешь. Снова заводишь старую волынку. Снова и снова. Снова и снова. А я, как и всегда. Просто молчу, напуская все больше и больше безразличия. Поддельного, конечно. - С чего взял? - язвительно усмехаюсь. И чего я пытаюсь добиться? Хотя да. Молчать вечно - не выход. Или выход, но какой-то лживый. С тупиком в конце. Да, именно так. Тупик, и все тут. - Да потому, что ты всегда меня избегаешь. Молчишь. Сторонишься. Думаешь, я не вижу? Думаешь, твой брат слепой? - хм... аники взвинчен. Это я его так? Ну что ж, браво мне. Браво. Как же все надоело. Как же надоело все закапывать раз за разом. А эти упертые чувства все равно вылезают. Буквально восстают, да еще и с новыми силами набрасываются, разрывая на клочки. О да, я точно сошел с ума. А все из-за тебя. Из-за тебя, Итачи. - Как раз таки потому, что брат, - все. Хватит. Конец спектакля. Занавес. Вижу удивление. Усмехаюсь. Не понял меня, да? Не понял к чему я, да? А ничего, скажу еще раз. - Сторонюсь, избегаю, игнорирую тебя только из-за одной причины. Весомой причины. Ты застыл. Даже не дышишь. Последний раз, когда я тебя видел таким - когда нам сказали о смерти родителей. Кстати о них, бедные. Наверно в гробу сейчас перевернутся. Мама, папа, простите. Но это я. А я по-другому уже не могу. - Я тебя люблю. Правда, дико? Говорю легко. Ощущение - словно камень с души свалился. Огромный такой булыжник. Покрытый плесенью, потрескавшийся от старости. Я могу ожидать сейчас всего. Криков, скандала, немого шока и даже избиения или же презрения. Но кто же знал, что игра, которую, как казалось, придумали мы, на самом деле - придумала нас? Слышу, как делаешь шаг ко мне. Еще и еще. Ближе и ближе. Чувствую на щеке твою холодную ладонь. Словно ты замёрз… - Да, дико, - вычерчиваешь, нежно касаясь кожи, дугу по щеке, - Тогда мы дикари. Непонимающе, словно ребенок, застукавший родителей за "поисками в капусте", смотрю ему в глаза. О чем он? Никогда не думал, что могу так тормозить. Словно сел аккумулятор. Словно заряд батарейки подошел к нулю. - Люблю тебя, отото, - сладкий шепот на ухо. Я стою. Парализованный. Напрочь выбитый из колеи лишь тремя словами. Я признался. Ладно, терпимо. Но ты ответил. Вот что непостижимо и невероятно. Неужели я спятил настолько, что мне уже мерещится подобное? Но нет, легкая боль от прикушенной мочки уха дает понять: "Это не сон". Меня словно пробивает током. Сознание, еще мутное секунду назад, просияло. Теперь я понял, полностью понял произошедшее. Ты правда любишь меня. Не как брата, черт возьми. Далеко не как брата. Я пугаюсь. Пугаюсь теплого чувства, стремительно заполняющего грудь. Но уже знаю. Осознаю. Бояться нечего. Это ты. А если это ты, то все хорошо. Все неподдельно хорошо, нии-сан. Все-таки, я... нет, мы. Мы сумасшедшие. Ты в курсе? Сбрендившие, помешанные друг на друге. Но я лучше буду сходить с тобой с ума, чем отпущу. Ты мой. Итачи. Только мой. Отныне и впредь. Знаешь, я понял кое-что. Это не зависимость и не одержимость. Это любовь. Но она подобна яду. Эта любовь убьет нас. Разъест изнутри. Она так сладка, и так смертоносна. Запретный, неприкосновенный плод. Аморальная связь, которую люди никогда не признают и не поймут. Но даже так, даже в этой невыносимой борьбе против времени, людей и мира, мы будем вместе. Мы умрем вместе. Этот неповторимый яд - только наш. Твой и мой.