Настоящая девочка

Ты всегда была настоящей девочкой. Росла в тепличных условиях, большой дом, любящие родители, младшая сестра. Высокие каблуки, короткие юбки, воздушные платья, хорошие оценки и невинный флирт с парнями на переменах, обсуждения маникюра и нового сезона топ модель по-американски. Тебя учили быть настоящей девочкой. Лёгкой на подъём, нежной и уступчивой, вежливой и слегка капризной. Ты любила ходить с подружками по магазинах, любила подбирать наряды и делать им подарки, рассуждать о новом учителе физики и злобной стервочке из параллели. Тебе нравились взгляды, что приковывались к тебе, нравилось отдергивать девочек и неодобрительно кивать вслед их резких выпадов: - Вы же девочки, - укоризненно повторяла ты. "Ты должна быть настоящей девочкой", - вторили голоса родителей в голове. Ты привыкла быть настоящей девочкой. Танцевать на приёме вальс, плавно скользя по паркету и нежно ворковать с партнером. Не лезть в мужские дела и уступать им первенство в решении любых вопросов. Бежать за помощью к тому, кто сильнее, всегда оглядываться назад, ожидая одобрения старших. Быть примерной, хорошей девочкой. Ведь так легко нею быть. А сейчас, сейчас тебе страшно, до дрожи, до застрявшего в горле крика. Ты смотришь за спину и не видишь там никого. Ни одной опоры, ни одной надежды... Не смотря на все состояние, что перешло после смерти родителей, не смотря на большой дом и 30% акций автомобильной компании, никто из родственников не появился на пороге и не снял с тебя ответственность. За тебя, за твою сестру, за ваши жизни. Ты умеешь быть настоящей девочкой. Тем неуверенней чувствуешь себя сидя напротив сотрудника органов опеки, между двух семейных юристов, контракт с которыми вот-вот истечёт. Твои руки дрожат, когда выводишь имя младшей сёстры и подпись смазывается. Ты не готова быть опекуном, ты не готова становится ей матерью, ты не готова к такой жизни. Вы продаете коттедж и выставляете на аренду дом, спешно переезжая в городок поменьше, где добрые старые знакомые отца отдают в обмен на 3% акций маленький магазинчик и скидку на небольшой домик, помогают с бумагами и наконец-то затыкают рты бесчисленным психологическим тестированиям. И вот ты остаешься совсем одна. Стопы ноют в черных замшевых туфельках, ветер треплет легкое шелковое платье, и ты только сейчас понимаешь неуместность своего наряда данным обстоятельствам. Тебе с каждым днем все сложнее переступать порог нового дома, улыбаться и повторять: "Все хорошо", беспомощно смотреть на захлопывающуюся с грохотом дверь и не захлебываться рыданиями слыша всхлипы сёстры за стенкой. Ты тонешь в тоне бумаг, отчетов и договоров, столько документации еще никогда не проходило сквозь твои руки, да ты большинство формуляров впервые в руках держала! Ты ощущаешь себя настоящей девочкой. Беспомощной без чужой поддержки, уязвимой. И не странно, что цепляешься за обещание помощи и защиты от нового директора школы, в котором учится твоя сестра и дистанционно проходишь темы ты, как за спасательный круг, коий вытащит тебя с бушующего моря на палубу. Ведь все, что от тебя требуется - просто следить за парнями. Ты ведь новенькая, ты ведь настоящая девочка, тебе ведь легко делать это ненавязчиво, с присущим любопытством и невинностью. Тебе нравится эта передышка, которую дарит семейство Арджентов, нравится эта неулыбчивая женщина, что, чеканя слова указывает, что и как должно быть. Ты закрываешь глаза на их тесное общение с сестрой и её ночёвки в их доме, только не забываешь неодобрительно повторять, заметив потрепанные джинсы и старые кофты: - Ты же девочка... Ведь так говорила мама, мама ведь тебя научила... А её?.. Ты привыкла быть настоящей девочкой, и тебе вновь страшно. Все снова стало плохо. Ты стоишь посреди подземного бункера в лесу и наблюдаешь за прикованным чудовищем в клетке. Тебе сочувствуют и холодно сообщают, что это - твоя сестра. Они не доглядели. Но они...они же обещали?.. В твою руку вкладывают револьвер и подводят ближе, впритык к прутьям, дабы ты лучше посмотрела, убедилась, что длинные светлые волосы и родинка возле правого глаза единственное, что связывает образ твоей сёстры и нынешнего монстра. - Убей её, сделай ей милость. Помоги ей перестать быть чудовищем. Хочешь спасти её, облегчить её участь? Тогда убей. Ты пятишься, отступаешь, слезы жгут глаза, а ужас сковывает с каждым новым рыком и звоном натянутых цепей. Поднимаешь руку, следуя инструкциям снимаешь с предохранителя и стреляешь... В мужчину, что стоит возле клетки, в женщину, что рядом с ним, в замок, что отделяет вас от монстра. Время замирает, когда твои пальцы обхватывают одновременно родное и такое чужое запястье. Тихо скулишь, когда длинные когти разрывают кожу на руке и острые зубы впиваются в плече. Отчаянный крик, когда ты не понимаешь ничего, не хочешь понимать... Грохот выломанной двери и осколки разбитого стёкла, тебя отшвыривают в сторону, и ты забиваешься в угол, немея от вида собственной крови. Открываешь глаза только тогда, когда звенящая тишина заполняет помещение и теплая ладонь касается саднящей руки. - Все будет хорошо, - шепчет парень, за которым ты следила, - мы поможем тебе, - заверяет тебя Скотт. Ты ведь девочка, всего лишь настоящая девочка...