Перерождение

Мне предвещали хорошее будущее. Лавры заслуженного поэта и писателя России снились мне по ночам. А для их достижения у меня было все: книги, выпущенные из под моего пера были читаемы многими; сборники стихов полюбились самым разным категориям людей. Это было заметно по отзывам. Бегло читая их, (мне было это не интересно) я понимал примерное отношение к своим работам. Иными словами я был в шаге от триумфа. В шаге от долгожданной славы и бессмертия. Для этого мне оставалось выпустить всего лишь одну книгу. "Одну? Легко! Напишу ее за месяц и отдам в редакцию. И дело в шляпе.' Мои мысли были наполнены грезами о предстоящей выставке и церемонии награждения. О том, что я, будучи ничем не примечательным подростком без высшего образования стану известным не только в узких кругах, но и по всей стране. Но все изменилось в одночасье. Наполненный идеями и сюжетами разных мастей я сел за новую книгу. Как только я открыл Word в голове все затихло. Будто кто-то убил все мои живые мысли и не оставил даже их трупов. Тишина. Руки не знали что делать без головы. Голова не говорила что печатать. Книга встала. "Ну с кем не бывает. Попробую завтра." Как же я ошибался. Каждый день я просыпался с идеей начать книгу, но она не начиналась. Будто что-то внутри управляло мной и в нужный момент закрывало мне доступ к информационному потоку. Дни сменялись неделями. А недели месяцами. Выставка была через две недели. Только тогда я понял, что временное творческое затишье переросло в постоянную словесную забастовку. Выглядело это странным. Сидя в автобусе, я смотрел в окно и, наблюдая за прохожими, сочинял про них выдуманные истории. Всё до мелочей, стройный сюжет, лихие повороты судьбы, непредсказуемая концовка… Но потом, как только я доставал телефон, чтобы все переписать, исчезало все. Руки вновь вопросительно замирали, ожидая, когда я начну в голове проговаривать текст. Но этого не произойдет. Мое волнение достигло апогея. Я уже жил идеей начать писать. Прямо здесь. Прямо сейчас. Но где же это чертово вдохновение! Где эта гулящая Муза, забывшая про одного весьма способного человека? И вот руки подчинились моей воле, и я сквозь силу стал писать. На бумагу ложился откровенный бред, но мне казалось, что и его смогут прочитать те, кто любит и уважает мое творчество. В течение недели я писал странную книгу без смысла и без героев. Без сюжета и глав. Это был эксперимент - огромная книга почти в сотню страниц, состоявшая из одного предложения. Книгу по окончанию работы я вручил редакторам. Те с неохотой, но отпечатали пробный экземпляр для выставки. Той самой выставки, в которой каждый год я исправно участвовал в роли начинающего автора. На таких обычно мало обращают внимание. Но в этот раз я решился испытать счастье... Лучше бы не испытывал. Домой вернулся жутко расстроенным. Книга, название которой я хочу забыть как страшный сон, провалилась и не понравилась никому. Бред. Попытка путем эксперимента вылезти в литературную элиту. Пустая трата сил. Именно такие отзывы я прочитал на свое творение в журнале записей. Было стыдно и обидно. Зазвездился. И все испортил в одночасье. А затем начался разгром в газетах. И там и тут я чувствовал ненависть, с которой писались рецензии. Казалось, что моя книга стала жалким позорным посмешищем. Я все испортил. Без сомнения. После прочтения огромного числа отнюдь не благожелательных отзывов, я понял, что новую книгу можно и нужно сжечь. А это было лучшее, что мне предложила Муза за последние месяцы. Странная вещица, вышедшая из под моего пера, горела синим пламенем. "Так тебе и надо. Ничтожное творение неудачника," - грустно подытожил я. Руки дрожали. Они ощущали себя причастными к этому безобразию, боялись что их настигнет та же участь. И не зря. Я от обиды засунул руки прямо в огонь, крича от боли. "Бездарные руки! Гореть вам за то!" Спустя полминуты я вытащил руки, обожженные во многих местах. Они жутко болели и чесались. Пришлось обмазать их кремом и наложить бинт, а потом идти в больницу.

***

- Кипятком так ошпарить? Ну вы даете. Врач явно не верил в мое вранье. Хотя я тоже бы не верил, будь на его месте. - Попробуйте пошевелить пальцами. Все мои попытки кончались криками и жалкие подергиваниями кончиков пальцев. - Ожог у вас не шуточный, но не смертельный. Посмотрите – в некоторых местах кожа прожжена до кости. Думаю, через месяц - два пройдет. А пока рекомендую ходить в жестких повязках. На обе руки. Я выглядел удручающе. "Писатель без рук - это как физик без мозгов. Несопоставимые вещи. Как я вообще мог до такого безумия дойти! Или это только начало?" Последнее меня пугало. Будто вопрос не я сам себе задал, а кто-то со стороны. А главное что внутри меня ОНО знало ответ. Оказалось, это только начало. Жизнь стала невыносимо скучна. Я впервые почувствовал элементарный голод общения. Не хватало близких, семьи, и вообще такой приятной обстановки, которая бы вытащила с этого дна. Искренняя поддержка - лекарство от бессилия. Сразу активизируются внутренние силы. Ты вроде бы способен вершить подвиги... Но этот человек не я. Я отдал все ради того, чтобы добиться своей цели.

***

Во снах мне как на зло снились красивые сюжеты для книг, которым не суждено появиться на свет. На утро просыпаться становилось мучительным испытанием, особенно смотря на заключенные в лангетной тюрьме руки. Я выживал. Выживал на деньги с прежних и без того небольших гонораров. Выживал и редко выходил на улицу. Покупая только необходимое, я возвращался обратно и отсиживался в своей крепости. Или тюрьме. Смотреть в окна я не любил, так как еще не утихшая фантазия заставляла меня видеть то, чего нет. Огромных роботов дерущихся на футбольной площадке. Двух вампиров медленно обсуждающих вкус свежей крови. И конечно же, я видел довольных людей. Сплошь счастливые и беззаботные. В противовес самому себе. Все люди рождаются добрыми оптимистами. А дальше их уже кидает из стороны в сторону окружающая действительность. И если стержень позволяет сохранить прежнюю детскую доброту и благожелательность, то люди остаются такими и живут намного дольше своих братьев и сестер, питающихся негативными мыслями. В моей голове не было ничего. Пьяная муза, посетившая меня в прошлый раз решила, что мы должны идти разными путями. И она права. Кто из нас писатель? Я или вдохновение? С каждым днем тихо нарастало безумие. Вопросов к самому себе было все больше и больше. И многие из них упирались в "Почему Сейчас Всё Именно Так, А Не Иначе." И это для меня была непостижимая загадка. Однажды я проснулся ночью и схватился за ручку. Начеркав во тьме несколько строчек, я уснул. И лишь на следующий день после обеда вспомнил про ночное видение. На листке была незамысловатая надпись: "Человеку нужен человек. Или хотя бы кот." Слова явно были написаны в бреду. Хотя что есть сон? Разыгравшаяся фантазия нашего разума. И это сродни безумию, если бы эти картинки из снов мелькали в жизни. Но в конце дня я сделал заключение. "Про кота - отличная идея."

***

Маленький рыжий бесстыдник посапывал у меня на плече. Он был настолько миниатюрный, что я боялся его задавить ночью, поэтому выделил ему половину кровати. Маленький комочек не отказывал себе во сне и в развлечениях. Этим он мне и нравился. Его мнение не зависело от моего, как бы я не заставлял его поиграть. Котенок играл и ел лишь когда хотел сам. Нам еще расти и расти до этого котенка.

***

Первая неделя пролетела как миг. На вторую мы уже привыкли друг к другу. Федор, так я решил его назвать, запрыгивал на стулья и пытался допрыгнуть до стола, но сил пока не хватало. Следить за ним было одно удовольствие. Простое наблюдение перешло в записи. Поведение. Поступки. Я все прописывал у себя в тетрадке, не замечая, что готовлю вклад в новую работу. За неделю я накопил достаточно материала и сел его разгребать. Руки были уже почти свободны, поэтому я перепечатывал свои каракули на компьютер для удобства. Записи меня поражали. Будто писал не я, а кто-то другой. Но я и есть тот другой. И этот другой был гением реализма. Обработав весь материал, я уже был готов создать книгу о Федоре. Давно во мне не горело такое желание написать целый сборник рассказов, тем более с уклоном в зоореализм. Когда-то мне казалось, что мистика и фантастика есть неисчерпаемый ресурс для создания рассказов, повестей, стихов и другого не менее важного творчества. Но последняя книга-эксперимент разрушила этот миф. Для себя, наверное, я уже все, что можно открыл и написал в жанре мистики и фантастики. Конечно, есть писатели, которые живут этим. Они пишут все в одной стихии, но всегда получаются разные и красивые произведения. Эти люди просто созданы, чтобы писать вечно в своем жанре. Я не из их числа оказался. Поэтому книга про кота казалась мне не чем-то инородным, а скорее прямым продолжением моего творческого пути после кризиса. Писать было легко. Заметки, которые я накопил за полгода, были практически готовым материалом. В итоге к следующей выставке я успевал. И не просто успевал, а имел даже время про запас, чтобы сделать несколько экземпляров и придумать достойную обложку.

***

На выставке я тихо стоял в стороне от всеобщей толкотни, дожидаясь, когда кто-нибудь ко мне подтянется. Кто-нибудь. Две книги под названием "Записки про кота" лежали по бокам от меня. На обложке я красовался в обнимку с котом, который улыбался, глядя прямо на читателя. И вот к моему стенду подошла девушка в строгом костюме с диктофоном в руке. "Она явно пришла сюда не книжки читать"… Увидев обложку, журналистка (как стало ясно чуть позже) улыбнулась и взяла образец в руки. - Очередной эксперимент? - Нет. На этот раз все более посредственно. Перед вами книга про реального кота и не менее реального хозяина. Журналистка слушала в пол уха, листая страницы. - Последняя ваша книга оказалась полным провалом. Как вы думаете - эта не повторит ее участь? - Я не знаю, повторит или нет. Но знаю одно, - я нагнулся к девушке и сказал шепотом, - Эта книга не похожа на предыдущие. Она живая и написана для чтения, а не для того, чтобы поставить ее на полку и забыть. Журналистка удивилась и, растерявшись, заправила волосы за ухо и торопливо ушла прочь. После этого к моему стенду потянулись люди.

***

Когда-то я бы боролся за право быть награжденным, но сейчас я с легкостью отказался от титула. Он мне был не нужен. Благодаря кризису я переродился и осознал свои ошибки. Теперь просто читая хорошие отзывы, я радовался, как ребенок. Иного и не нужно было. Теперь я живу вместе с Федором и Надеждой, которую я встретил год назад на выставке. Она оказалась моей истинной фанаткой и даже дала толчок для новых идей, которые я с радостью воплощал в совместных с ней книгах. Моя муза теперь всегда была со мной.