Каникулы в аду

Селти отказалась говорить по телефону. Поэтому весь перелет я была на нервах и опять не сомкнула глаз. А еще выпила столько коктейлей, что Изае пришлось разбудить меня, а потом даже помогать выйти из самолета. У меня начинало бешено колотиться сердце, когда я слышала о богах смерти. — Ты слишком психуешь, — сказал Изая, пока мы ехали в такси. — Что такого плохого с тобой может случиться, что еще не случилось? — Ты умеешь подбодрить! — Я хочу сказать, — добавил он, — ты уже знаешь, что не попадешь домой. Есть что-то еще, что может тебя расстроить? Оказалось — есть. Мы с Изаей вместе поехали домой к Селти — к неудовольствию последней. Она заварила чай себе, мне, Шинре, но не Изае. Впрочем, Изая пытался казаться незаинтересованным и притворялся, что он и не хотел чай. И Селти сказала: — Я получила новые сведения из мира богов смерти. Просто бог смерти… В общем… Рин… Прости, но… ты умерла. Дальше все происходило, как во сне. Слова доносились до меня, словно сквозь толщу воды. Будто заложило уши, и я сейчас упаду в обморок. Изая под столом взял мою руку — я осознала это только потом, когда мое тело перестало быть ватным. — Тот самолет действительно разбился. Рин, то, что ты сейчас проживаешь, это что-то вроде чистилища, — продолжала Селти, обеспокоено переглядываясь с Шинрой. Теперь всем им меня жаль. — Ты проходишь этот путь, чтобы потом двигаться дальше. Это — твой шанс начать новую жизнь или обречь себя на вечное страдание. Просто что-то пошло не так, потому что обычно погибшие ничего не помнят после смерти. Тебе повезло… — В воздухе повисло неловкое молчание, поэтому Селти добавила неуверенно: — Так мне сказал бог смерти. Я передаю его слова в точности… Я не могла поверить в услышанное. Я — призрак. Меня нет и не будет. Хотелось что-то сделать сейчас же — покурить, выпить, сброситься с балкона, что угодно. Мир сузился до «ты умерла». Фраза билась в ушах, повторялась, как эхо. Но ни в чем не было смысла. Я выбежала из дома Селти, ничего не сказав, а Изая заторопился за мной. Когда он меня догнал на улице, я сказала: — Все это было бредом сумасшедшего. Я разговаривала по телефону с мамой, но ее нет. Ты мне сказал, что самолет не разбился, но это не так. А ты правда существуешь? Потому что я — нет. — Ты не сумасшедшая, — сказал он и взял мое лицо в свои руки, наклонился, потому что я не смотрела на него. — Я здесь. — Нет, это все неправда. Я настоящая. Слышишь? А потом я просто и глупо расплакалась. Как ребенок. Он обнял меня. — Ты драматизируешь, — сказала Намиэ, когда мы встретились на работе, хоть и сложно было взять в себя руки и выбраться на улицу. Но дома было страшно одной. Я боялась даже смотреть в зеркало. Кто тот человек в отражении? Меня нет? Я привезла Намиэ все то, чего нет в Японии — белый шоколад, зефир, мармелад, леденцы на палочках, пастилу, — поэтому мои проблемы ее не взволновали, и она целое утро пила кофе со сладостями. Изая дал ей несколько поручений, но она заявила, что у нее обед. — Вкус необычный, — комментировала она, — но мне нравится. — Неужели тебя совсем не пугает, что я фантом? — воскликнула я. — Ты меня знаешь. Меня сложно напугать, — ответила она. — А если серьезно, то тебе ведь сказали, что это — возможность начать ночую жизнь. Еще не факт, что ты попадешь в ад. — Почему сразу в ад?! А как же рай? — Ну, не знаю, — только и сказала она, с сомнением оглядев меня. — Мы ведь так и не выяснили, что в засекреченной части твоего личного дела. Изая и вовсе счел ситуацию достаточно забавной: — А я же говорил, что все будет, как в «Остаться в живых». — Мне кажется, сейчас шутить неуместно, сериаломан! — ответила я. — Зато у тебя есть я, — продолжал он. И все равно не так-то просто переварить новость о том, что ты умер, и все это время не знал об этом. Странно было оказаться здесь со своим миром и странно оказаться обманутой. Только кем? Но стало легче — теперь я не мучаюсь в неизвестности. Остался только один вопрос — вдруг я снова исчезну? — Ты что, хочешь, чтобы она окончательно впала в депрессию? — фыркнула Намиэ, а Изая сделал недовольное лицо. — Посмотри на это с другой стороны, Рин. Поют птички, цветет сакура, солнце яркое, вода мокрая… Хотя ты могла бы сейчас жариться на медленном огне в аду. — Точно, тебе еще повезло, Рин, — сказал Изая. — На тебя, по крайней мере, не подали в суд! — Он недовольно разорвал повестку и разбросал вокруг себя. Теперь кому-то из нас собирать с пола. — Чертов Шизуо решил пойти другими путями, чтобы достать меня… Намиэ ядовито захихикала и сказала: — А я думала, этот день уже не может стать лучше. — Изая сердито посмотрел на нее, а она добавила: — Как бы там ни было, Рин, перспектив у тебя мало. Если бы я была на твоем месте, я бы лучше попала в ад. — Она пренебрежительно оглядела его с ног до головы и желчно усмехнулась, закатив глаза. — Что смешного ты увидела? — вскинулся обиженный Изая. — Рин, а ты, может, уже позвонишь по номерам, что я дал? Я завалю тебя работой настолько, что у тебя не останется времени грустить. — Любезно с твоей стороны, — бросила я. — Но я убегаю от проблем по-другому. — Мы с Намиэ обменялись понимающими взглядами, и она налила в наши кофе водку из фляжки. — Рин! Намиэ! — вскричал Изая, поразившись. — Вы видели время? И вы на работе! Рин, ты должна съездить на почту за моими заказами. Сколько раз мне еще попросить? — Еще раза три. И ты неправильно просишь. — Я показала пальцем на свою щеку. — Надо меня поцеловать. — Мы на работе! Сейчас я твой босс! — в негодовании ответил он. — Ой, как страшно. Намиэ вовремя хихикнула — увидела что-то смешное в телефоне. А Изая, недовольный, закрылся в своем кабинете. И все равно я не собиралась работать сегодня, а Намиэ присоединилась к моему бунту из чувства женской солидарности (хотя, наверное, все-таки не поэтому). Потом, правда, пришлось пойти на почту — оказалось, Изая поставил на наши с Намиэ компьютеры запрет на посещение всех сайтов, кроме почты. Поэтому в офисе не осталось, чем заняться. Но я только притворилась, что иду на почту, а сама поехала к Селти. Вчера, поскольку я так стремительно выбежала из ее дома, она не успела сказать все. Но ничего особо нового я не узнала. Только то, что, если боги смерти решат переправить мою душу дальше, я узнаю об этом первой, потому что за мной придут. Интересно, как Вика и Даня попали домой? Получается, что они воскресли, раз покинули это чистилище — переправу. Мне просто не повезло. Такие новости меня не утешили, и я поехала домой, хотя Намиэ написала, что ей скучно одной в офисе. Потом она прислала мне несколько селфи с разными фильтрами из приложения. Но уже вечером явился Изая — с каким-то папками. Их у него был целый пакет. И выглядел он серьезно — и пакет, и Изая. Он сказал: — Раз уж ты сбежала, я принес тебе бумажную работу домой. — Я не сбежала, а ушла. — Нужно перенести все это в электронный вид, — сурово сказал он и вытащил папки из пакета, выставил их опасно качающейся стопкой прямо на тумбочку для ключей и косметики. Стопка закрыла собой зеркало. — И Намиэ куда-то пропала! Зачем я вообще вас нанял? — Ну, знаешь, я ездила к Селти, мы заговорились, а потом пришел еще и Шинра, и я решила, что уже нет смысла ехать в офис. Пока я добиралась бы, прошло бы еще часа полтора. К тому же, мою машину опять эвакуировали, и пришлось ехать за ней. И меня оштрафовали! — Черт знает что! — проворчал он. — Чтобы к понедельнику все было готово. — Есть, босс. Хотя я не успею. Завтра мы с Намиэ поедем в центр, а в воскресенье Селти и Шинра пригласили меня к себе в гости. — Рин! — Я хотела бы взять и тебя тоже, но ты им не нравишься. — Он хотел еще что-то сказать, но я добавила: — Между прочим, ты мне даже не платишь. — Конечно, не буду платить! Я уже заплатил тебе столько, сколько не заработает ни один японец даже за всю жизнь! — воскликнул он. — Поэтому скажи спасибо, что я хотя бы радую тебя своим присутствием в офисе, — ответила я с улыбкой, но Изая все еще выглядел недовольным, видимо, из-за того, что никто не исполняет его поручения. — Может быть, хочешь, чтобы я носила униформу? Костюм горничной, например. Я слышала, это модно в Японии. А еще я могу называть тебя боссом. Кажется, тебе это нравится. — Рин! Эти документы должны быть готовы к понедельнику, иначе я заберу у тебя карточку, — сказал он, угрожая мне пальцем. — И буду выдавать наличными тысячу йен. На проезд в метро хватит. — Как тебе не стыдно? — Это же мои деньги, которые ты у меня украла! — воскликнул он. — Почему ты ведешь себя, словно это не так? Если я их заберу, все будет честно. Я не хотела, чтобы Изая ограбил меня, поэтому села за работу. А еще он был прав — хорошо было чем-то отвлечься настолько, чтобы устать и ни о чем не думать. Я пыталась привыкнуть и настроить себя на волну, что теперь это — моя обычная жизнь. Теперь уже точно ничего не изменится, по крайней мере, в лучшую сторону. Теперь можно перестать чувствовать себя гостем в этой стране — в этом мире. Долго мой энтузиазм не продлился, но Изая, словно догадавшись, позвонил мне рано утром в субботу и спросил, как далеко я продвинулась. Я не собиралась больше возвращаться к документам до вечера, но зато он разбудил меня, потому что я уже опаздывала на встречу с Намиэ. Мы решили навестить Сакамото Дайске и рассказать ему, что со мной произошло. Намиэ считала, что он — яркий пример того, что мне можно расслабиться и жить дальше. Раз он здесь столько лет, вполне вероятно, что боги смерти вообще о нем забыли. — Никогда не привыкну к этой чудовищной машине, — недовольно сказала Намиэ, когда я ее забрала. — А я никогда не привыкну к тому, что она праворульная. Знаешь, вчера утром я села на пассажирское сиденье и пять минут не могла понять, куда делся руль. — Я вот не сомневалась, — бросила Намиэ и покосилась на меня. — Надеюсь, сегодня нас не остановят за превышение скорости. — Это все равно лучше, чем ехать на метро. — Ну да, ведь штрафы оплачиваешь ты. Точнее, Изая. — Она ядовито усмехнулась, а потом еще добавила: — Так ему и надо. — Кажется, у него не было шансов понравиться ей. Сакамото был так поражен новостью, что отказался верить в то, что он, возможно, тоже погиб. Да и он так давно попал сюда, что даже не помнил, при каких обстоятельствах это случилось. Зато в то, что я привидение, он поверил сразу. Все почему-то хоронят меня раньше времени. И вообще он заявил, что он свое уже отжил, и что произошло на самом деле, ему неинтересно. Хотя лицо у него было встревоженное. Очевидно, неприятно узнать о том, что у тебя был выход, спустя столько лет. Призрачный, но выход. А еще мне стало интересно, дозвонюсь ли я теперь до своих родных, но проверять почему-то было страшно. Было страшно узнать, что это была всего лишь игра воображения. Или игра богов смерти? Это правда не моя жизнь. Моя жизнь никогда не была нормальной, но закончить так — это просто безумие. Только в понедельник утром я вспомнила, что не исполнила поручение Изаи. Оставалось надеяться, что он тоже забыл. Впрочем, как можно забыть про жутко толстые тома документов? Изая, увидев меня в офисе, застыл в дверях своего кабинета с непонятным выражением лица. Я сказала: — Я забыла сделать то, что ты просил, но ты же не будешь злиться на меня, когда я ради тебя так вырядилась? Он в замешательстве оглядывал меня с ног до головы, а Намиэ кисло прокомментировала из-за стола: — Вашу мать. — Она сегодня опоздала меньше, чем я, потому что я все утро искала костюм горничной. — А я, кажется, знаю, где ты это купила. — Немедленно переоденься! — воскликнул изумленный Изая и бросился ко мне. — Сейчас ко мне придут. Что обо мне подумают? — Даже не знаю, что о тебе еще можно подумать, — желчно продолжала Намиэ. — Рин, я просто решил помочь тебе, когда согласился взять тебя на работу, но теперь у меня одни неприятности! — продолжал взвинченный Изая. — А где мои ксерокопии?! — крикнул он Намиэ. — А мне откуда знать, куда ты их дел? — невозмутимо отвечала та. — Вы двое самые ужасные секретари! — Сказать больше нечего, — фыркнула Намиэ. — Можно подумать, мы сейчас обидимся. — Вообще-то, твои ксерокопии в мусорной корзине, — сказала я. — Намиэ! Я не успела переодеться. Да я и не собиралась. Иначе зачем я купила бы этот чертов костюм? Изая зря кричал, потому что меня все равно увидели — как раз в тот момент, когда я села на колени возле корзины с мусором. Вообще-то, они, может, и не заметили бы меня, потому что я была под столом, а Изая стоял рядом и закрывал меня. Двое мужчин в деловых костюмах и с портфелями сдержанно поздоровались с секретаршами, а Изая отскочил от меня, словно ошпаренный, будто бы вообще со мной не знаком. По пути к кабинету те двое обменялись взглядами, а потом оба обернулись на меня в дверях. Изая незаметно от них показал мне злые глаза. Я показала ему сердечко, но он все равно недовольно хлопнул дверью. — Ты так удачно присела возле него, еще и в этом неприличном костюме, — сказала Намиэ. — Знаешь, на что это было похоже? — Боюсь представить. И не такой уж он и неприличный. — А я все никак не привыкну, что ты из России, — бросила Намиэ, странно поглядев на меня. Напрасно я считала, что Изая не разозлился. Я поняла это в магазине, когда обнаружила, что моя карточка куда-то пропала. Потеряла? Забыла дома? Нет, утром она была при мне. И в обед тоже. Опозорившись, я ушла из магазина, оставив продукты на кассе. Впрочем, мало кто принимал меня за жительницу Токио. Казалось, они думали, что я турист. — Ты, конечно, хитрый, — сказала я, когда Изая явился ко мне домой посмотреть на результат своей проделки, — но я догадалась снять наличные. — А у меня есть ключ от твоей квартиры, — ответил он, довольный собой. — Только не говори, что… — Ты настоящая находка для домушника, — сказал он, а до меня дошло, что я не додумалась проверить, на месте ли деньги. — Кто хранит такие суммы прямо в дорожной сумке возле кровати? — Черт побери! Ты специально меня бесишь? — Ну да, — ответил он и усмехнулся, а потом вдруг полез целоваться. Я отвернулась, и получилось в щеку, а потом еще раз — и то же самое. — Отстань! Ты не можешь оставить меня без денег. Между прочим, я почти закончила с твоими чертовыми документами. Тогда, чтобы я не вырвалась, он взял меня за подбородок и опять поцеловал теперь уже в губы. Хотя я только что ненавидела его, я ответила на поцелуй, а потом еще обняла и запрыгнула на него, обхватив коленями. Сложно быть девушкой. Кто знает, чего ты хочешь? Только он вдруг отстранился, осторожно спустил меня и сказал: — Ну, я пошел. — Ты издеваешься? — воскликнула я. Ответом мне стало подлое хихиканье. — Почему ты не даешь мне? — Рин! — Он пытался открыть дверь, но запутался в замках. Теперь недовольным стал он. — Если ты из тех, кто только после свадьбы, то ведь мы уже женаты. — Мне надо идти. Придется тебе потерпеть немного, — ехидно ответил он и, наконец, вышел из моей квартиры. — Ну и вали! — Я захлопнула дверь, а потом еще крикнула: — Придурок! — Но, наверное, он не услышал. Я побежала в спальню — козел действительно забрал мою сумку с деньгами. Видимо, проник сюда, пока я была в магазине. Хотя ведь он ушел из офиса раньше нас… Куда он мог ее отнести? Мог ли домой? Слишком просто, ведь у меня есть ключ. Но проверить надо было — мне платить за квартиру через неделю. Хорошо, что я оказалась хотя бы немного предусмотрительной и положила достаточно денег в кошелек, чтобы продержаться пару дней. Конечно, глупо было залезать в его квартиру среди ночи. Тем более, он проснулся. Я была предельно аккуратной, но все равно запнулась за чертов ковер. А еще неожиданно упала непонятно откуда взявшаяся ваза, словно Изая расставил по своему дому ловушки. Изая, даже не встав с кровати, сказал довольно: — Ну, раздевайся, раз пришла. — Эй! — Я забежала в спальню и включила свет, а он спрятался под одеялом. — Я не собираюсь играть в твои игры. Отдай мою сумку, твою мать! — Это возмутительно! — ответил он, поднявшись в кровати. — Я и так не требую, чтобы ты вернула то, что уже потратила. Будь благодарна за то, что я сразу не вызвал полицию. Вы с Намиэ ограбили меня! И вообще когда ты научишься снимать обувь? Между прочим, твои каблуки царапают мой пол. Я не знала, что делать, поэтому стала открывать его шкафы, но там ничего не оказалось. Тогда пошла на кухню. Может, где-то там? Судя по тому, что Изая даже не выбрался из постели, сумка вообще не в квартире. — Ты такая смешная, — сказал он, когда я вышла с балкона. Там тоже ничего не было. — Как голодный хомячок в поисках орешков. — Сам ты хомячок! — бросилась я к нему. Зачем, не знаю, но все равно я не успела ничего сделать, потому что он остановил меня, схватив за запястья. — Ладно. Есть кое-что, что ты можешь сделать в обмен на сумку, — заявил он. — Предупреждаю сразу, пока ты еще не успела стянуть с меня штаны, это не то, о чем ты подумала. — Я ни о чем не подумала! — вырвалась я. Он усмехнулся так, словно это не так, и спросил: — Скажи честно, что бы ты сделала за эти деньги? Там столько, что тебе хватит на всю жизнь. На что ты готова? — Очередной тест? — Человека определяет то, что он сделает за деньги, — сказал он. — Насколько ты серьезна? — У меня пистолет в сумке. — Ты правда взяла его с собой? А я думал, у нас с тобой любовь. — Он наигранно расстроился, а потом улыбнулся. — Может, мой труп и поместится в твой жуткий Хаммер, но тебя станут подозревать в первую очередь, как жену. Сумки здесь не было, поэтому я направилась к выходу, но он преградил мне дорогу. Он наклонился к моему лицу и сказал: — Представь, что я дал бы тебе миллион йен за стрельбу в торговом центре и два за то, что ты воткнешь нож мне в ногу. Что бы ты выбрала? — Ничего. Зачем мне деньги в тюрьме? — Я вырвала руку и сказала: — Я ухожу. И подаю на тебя в суд! Мы разводимся! — Он обидно рассмеялся, кажется, опять не восприняв меня всерьез. — Твою мать! Надо было куда-нибудь вложить эти чертовы деньги. — Ладно, не расстраивайся, — сказал он, а я уже шла к двери. — Я придумал кое-что, что отвлечет тебя от твоих проблем. Я спрятал деньги, но, если ты отгадаешь мои загадки, то найдешь ответ. Всего десять заданий и десять вопросов, и сумка твоя. Это квест. — Я убью тебя! — Ты ужасно романтичная, — продолжал он с такой улыбкой, будто я сказала что-то другое. — А ты ужасно раздражаешь. Все, я поехала. Я так и не смогла припарковаться и наехала на чей-то велосипед, поэтому надо быстрее сваливать, пока меня никто не увидел. С его лица вдруг исчезла улыбка, и он бросился к окну посмотреть, а потом крикнул: — Черт побери! Рин! — Он что, твой? И на что тебе сдался велосипед? — Я только вчера его купил! А где он? Его даже не видно! — Он продолжал выглядывать из окна. — Я же сказала, я переехала чей-то велосипед. Вообще вряд ли ты уже сможешь ездить на нем. — У него был такой расстроенный вид, что я прыснула. — Ты что, ребенок? Купишь себе новый. Можешь взять деньги за материальный ущерб из моей сумки. Хотя мне не жаль твой чертов велосипед. — Эта сумка моя! Почему ты обижаешься, будто это я тебя ограбил, а не ты меня? — воскликнул он. — Теперь ты будешь разговаривать с моим адвокатом. Я не собиралась сдаваться так просто. Я надеялась задобрить его своим ежедневным приходом на работу и исполнительностью, но ничего не выходило, и тогда я продала Хаммер. Все равно он слишком ужасен, а я плохо вожу. На такси намного удобнее. И тогда проблема перестала быть для меня актуальной. Изая, узнав об этом, был в негодовании: — Как ты обманула покупателя, что он дал тебе в два раза больше той цены, что ты заплатила в автосалоне?! — Сказал известный аферист. Я победила! Неужели ты думал, что я буду исполнять твои непристойные желания? Я не джин в бутылке. Намиэ странно посмотрела на Изаю, а он, уязвленный, воскликнул: — Они не были непристойными! Ты даже не узнала, что там, и, как всегда, перевернула все с ног на голову! — Теперь уже поздно оправдываться. — Рин! — Кстати, я ведь купила новый телефон, телевизор и ноутбук. Продам все и куплю подешевле, — сказала я. — А ты, однако, коммерсант, — довольно вставила Намиэ. — И я не аферист. Мне до тебя далеко, — сказал обиженный Изая. — Ты уже два раза за неделю вышел под залог! Кажется, в твоей жизни настала черная полоса. — С тех пор, как в моей жизни появилась ты, — буркнул он и хлопнул дверью своего кабинета. Боги смерти больше не связывались с Селти. Вполне вероятно, что это и не случится. Иногда на какое-то время я забывала, кто я такая, но потом все равно мыслями возвращалась к этому. Но реже. А однажды, когда Изая пришел ко мне домой, я спросила себя — буду ли я счастлива, если останусь здесь навсегда? Ему нужны американские горки, он любит играть, и я узнала его лучше, чем себя. Он — то, что мне нужно? Он лучше моей жизни? — Я на тебе заснул. Он лежал, обняв и положив голову мне на грудь. По телевизору показывали какую-то ерунду, и последний час я не шевелилась, чтобы не разбудить его. Он собрался вставать, но я удержала его. — Тебе все можно.