Теплом и поздними яблоками пахло в той квартире

У Натаниэля снова проблемы с семьей. Казалось бы, он избавился от жестокости отца, от безразличия матери: от всего плохого, что было в его жизни. Но как выяснилось, не избавился. Натаниэль даже не подготовился к урокам. По закону подлости, его спросили на уроке истории, учебник по которой он даже не открывал. Фарез, пусть и с его манерой негромко говорить, отчитал Натаниэля под удивленные взгляды одноклассников. Кажется, на весь оставшийся учебный день неготовность очень-умного-старосты к занятиям будет самой обсуждаемой темой, на которую последнему почему-то наплевать. - На-ат, - послышался звонкий женский голос издалека, и спустя несколько секунд Натаниэль почувствовал чью-то руку на своем плече. – Может расскажешь, м? Хотя нет, не чья-то. И рука, и задорный голос принадлежали Элис. Элис, подруге Ната, той самой, которая с гордостью носит прозвище «Кудряшка», всегда в черных конверсах, и которую среди ночи разбуди, и она скажет тебе, что Амбер боится пауков. - Если не секрет, конечно. – добавила Элис и заправила прядь волос за ухо. И Нат бы сейчас сорвался и рассказал Элис все. О том, что его отец просто мразь последняя, что родителей он уже начал презирать, что наступила черная полоса в его жизни, и вообще, вылил бы все свои проблемы, смотря в серо-зеленые глаза и разглядывая черную тушь на недлинных ресницах. Но что-то его сдержало, и Натаниэль очень сухо ответил, опустив глаза: - Семья. И этого короткого слова хватило, чтобы понять Элис все. В конце концов, девчушка в курсе и о социальной службе (которую она сама же и вызвала), и о переезде Натаниэля, и вообще обо всем, что в жизни блондина происходит. Впрочем, он сам ей обо всем этом рассказывает. - Если хочешь отвлечься от всей этой дряни, можем пойти ко мне после занятий. – ляпнула Элис не думая, и уже подставила ладони к своим губам, чтобы ненароком не сказать что-нибудь еще. Но слово не воробей, и нужно было хотя бы что-то добавить, чтобы фраза не звучала так двусмысленно. – Заодно сделаем практическую по физике. Элис вообще не подразумевала что-либо двусмысленное. Просто хотелось хоть чем-то помочь. Грусть и отрешение на лице Натаниэля сменились на смущение. В конце концов, это было очень неожиданно, и…Матерь Божья! К Элис? К Элис домой? - Ладно… - так же ляпнул Натаниэль не подумав, и удивился сам себе. - О, окей. – Элис улыбнулась, и почувствовав, что ее щеки начинают предательски краснеть, протараторила: - Тогда жду тебя во дворе после урока Дэлане! И Элис рванула куда-то вглубь школы, мастерски оббегая столпившихся у кабинетов учеников «Свит Аморис». Нат смотрел вслед «Кудряшке», на ее мелькающий среди толпы желтый рюкзак, на сверкающие идеально-белые подошвы кед, и понимал, что как ни крути, а от предложения Элис ему в любом случае было бы о ч е н ь сложно отказаться. … Запах мокрого асфальта, сопревшей в местном парке листвы, опавших желудей и немного рябины. Сентябрь. В Элис неизменен помимо заношенных конверсов и большой клетчатый шарф, любезно скомуниздинный из гардероба ее maman во времена начальной школы. Ну и ямочки на щеках, безусловно. И Натаниэль только что почувствовал, что от Элис пахнет апельсинами с корицей. И пусть Нат терпеть ненавидел все сладкое, но апельсин с корицей ему определенно нравился. Натаниэль и Элис по дороге наткнулись на пробегавшую мимо стайку первоклассников, чуть ли не подкидывающих портфели в знак радости от окончания учебного дня. На несколько влюбленных парочек (почему в этот момент Натаниэль отчаянно боролся с желанием взять Элис за руку?), на мимо проходившего Кентина. Прошли сквозь парк, в котором гуляли напудренные дивы с миниатюрными собаками, озорные дети носились по сухой траве, и в котором все так же стояла переездная лавка с мороженым. Париж как всегда был оживленным. А в квартире Элис, в которой она была хозяйкой до самого ноября, так как ее родители уехали заграницу, было совершенно наоборот: тихо, спокойно. Расслабляюще. За кружками горячего черного чая, укутавшись в тот самый большой уже-не-мамин шарф, параллельно разговаривая о чем-то непринужденном, Натаниэль и Элис делали практическую к завтрашнему учебному дню. Но завтра, хоть во время уроков, хоть когда, но Натаниэль и Элис одновременно мысленно пообещали себе, что признаются друг другу в том, что они не хотят быть, мать их, друзьями. Нат про себя подметил, что Элис очень идет красная помада. Воздух пропитался мечтами, неосуществленными планами, надеждами и небольшой, приятной меланхолией. А завтра все будет хорошо. Нат понял, что ему начала очень нравиться физика. Теплом и поздними яблоками пахло в той квартире. И из нее не хотелось уходить.