***
— Ты буквально шагу мне ступить не даешь без своего разрешения! — Джиен кричит, не щадя свои голосовые связки. — Я — не твоя собственность. — Ты — моя девушка, — напоминает Сехун, сложив руки на груди и глядя на девушку сверху вниз. — Но складывается такое ощущение, что ты совсем забыла об этом, как только вернулась в свою Корею. — То есть сейчас ты обвиняешь меня в том, что я недостаточно уделяю тебе времени? — она злится в ответ, считая, что лучшая защита — это нападение. — Но я, ни разу не кинула тебе какую-то претензию, когда в штатах у тебя не было свободного времени. — Я учился, ты сама это знаешь, — Сехун морщится, вспоминая свое загруженное расписание из-за которого не мог видеться с девушкой. — А ты будто избегаешь меня. Каждый раз придумаешь какую-то причину, лишь бы не видеться со мной. — Я не видела своих родителей год, не видела своих друзей, — Джиен пытается заглушить внезапно возникшую мысль о правоте парня, иначе она начнет себя чувствовать виноватой, и потонет в этом. — Что-то раньше тебя это не волновало, — по губам шатена ползет усмешка, но она тут, же меркнет, стоит ему заметить ярость в глазах напротив. — Джиен, давай не будем все усложнять, — просит он, пытаясь пойти на попятную. — Это ты постоянно все усложняешь, — девушка впервые так злится на Сехуна, и где-то внутри она отчего-то ощущает облегчение. — Еще и смотришь так, словно я — глупый ребенок, и вообще это все моя вина, — выплевывает Джиен и сама не понимает, к кому именно эти слова относятся. Сехун тоже выглядит потерянным. Он никак не мог подумать о том, что банальная просьба провести время с ним, вместо встречи с ее подругой Хемин, приведет к такой масштабной ссоре. Они никогда не ссорились, даже если возникали недопонимания. Но в данный момент Сехун абсолютно не имел представления, как именно успокоить свою девушку. На этих словах парень усмехнулся грустно. Сехун уже не был уверен в том, что Джиен — все еще принадлежит ему. Они отдалились, и продолжали отдаляться с завидной быстротой. Джиен ускользала из его рук, почти исчезая из его жизни, по крупицам собирая свою память. Он скользит взглядом по ней. Маленькая и взъерошенная со своими черными волосами, глядит воинственно и яростно. Попробуй только сказать что-то или дотронуться, ужалит немедленно в ответ. Сехун не знает, как с ней такой справляться. И где-то на задворках сознания мелькает мысль о том, что Мин Юнги знал как. Ведь при их первой встрече Джиен была такой же, как и сейчас. Буйная и яркая, язвительная и скорая на быструю расправу, если ей что-то не нравилось. Но рядом с Мин Юнги становилась мягкой и податливой, ластящейся и нежной. Сехун увидел это, и тоже так захотел. А получил разбитую и ничего не помнящую после аварии девушку с чужими привычками, выдаваемыми за свои. Она была тихой и спокойной, не любившей особо шум, хотя иногда так и порывалась присоединиться к веселящимся Айю и Чанелю. А еще Джиен не любила носить чужие вещи, отвергая все его попытки накинуть на плечи ей свою куртку в прохладную погоду с вежливой улыбкой. Однако сейчас на ней чужая белоснежная рубашка поверх футболки. Рубашка явно мужская, и Сехун даже думать не хочет о том, кому она принадлежит. Его взгляд скользит вниз и зацепляется за едва видневшуюся татуировку на щиколотке из-под джинсов. — Я погорячился, — тихо произносит Сехун, беря всю вину на себя. — Езжай к Хемин. Давай потом поговорим. Джиен смотрит на него, кусая губы. Она кивает головой, подбирает свою сумку и уходит прочь. Девушка чувствует вину, но в то, же время на ее душе — облегчение. Ей неприятно от себя, но она ничего не может поделать с собой. Чем дальше Джиен отходит от Сехуна, тем свободнее она ощущает себя.***
Наен ощущает себя глупо, когда видит знакомый автомобиль и фигуру, облокотившуюся на него. Чем ближе она подходит, тем сильнее корит себя за эту необдуманную выходку. Девушка сильнее вцепляется в ремешок свой сумки, но подходит ближе. Фигура при виде нее подскакивает на своем месте, и это непроизвольно вызывает у Наен смешок. Но она быстро поправляет себя и натягивает на лицо самую высокомерную из имеющихся у нее масок. Ей хочется верить, что его это отпугнет. Наен знает, что этого не будет достаточно. — Зачем ты здесь? — устало вопрошает она, стоит ей только приблизиться. У Сухо синяки под глазами и усталость в каждом движении читается. Светлые волосы уложены назад, но одна прядка выпадает из прически и падает ему прямо на глаза. Наен едва сдерживает порыв дотронуться до него и убрать мешающуюся прядь. Ей приходится каждый раз при виде него напоминать себе об его поступке в прошлом, чтобы сдержать рвущуюся наружу нежность. Наен боится, что однажды Чунмен сможет разгадать ее, ведь он был так близок к отгадке еще тогда, но так и не понял этого. — Я хотел увидеть тебя, — от его честности у нее коленки подкашиваются и появляются разрывающие ее на части желания — и сумкой ударить хочется, и прижаться покрепче. — Ну, увидел, а теперь можешь проваливать, — язвительно замечает Наен и проходит мимо, не обращая внимания на свое собственное сердце, заходящееся в бешеном стуке. Ей не хочется признаваться, но он всегда так на нее действовал. Со школы так ничего и не изменилось, как бы она не старалась переубедить себя в обратном. Но Наен больше не позволяет себе витать в собственных мечтах. Девушка еще в школе четко осознала, что у них двоих нет никакого шанса на «жили они долго и счастливо». Тем более теперь, когда у него в невестах ходит дочь одного из известных юристов, между прочим, дочь тетиной подруги. — Наен, — Сухо произносит ее имя и замолкает, потому что сам не знает, что хочет сказать. — Ответь честно, для чего ты приехал, — неожиданно глухо спрашивает шатенка, остановившись на месте и не поворачиваясь к нему лицом. — Почему ты не оставляешь меня, Чунмен? — Я, правда, просто хотел увидеть тебя, — блондин не врет, и она сама это знает, но что делать дальше не знает. — Я оставлю тебя в покое, Наен, обещаю. Просто хотел еще раз посмотреть на тебя. Ее корежит от его «обещаю». Чунмен любит давать обещания и исполнять их. И за это она ненавидит его до глубины всей своей души. Наен хочется крикнуть ему в лицо, чтобы он не смел ей это, обещать. Что она вовсе не нуждается в таких вот безжалостных обещаниях, что срываются с его губ. — Хорошо, — глухо отвечает Наен, все еще стоя на месте. — Ты должен стать счастлив, Ким Чунмен. — Я любил тебя больше всего на свете, — его слова звучат тихо, а для Наен они сродни ножам, воткнутым в спину. — Прости за все. Наен ничего не отвечает. Она сказала все, что могла, еще несколько лет назад. А что хотела сказать — никогда не сможет, даже если пройдет несколько десятков лет. — Прощай, — шепчет девушка, делая несколько шагов от него в сторону. Чунмен провожает ее долгим взглядом, после чего садится в машину и утыкается головой в сложенные на руле руки. Он верит, что со временем станет намного легче. Наен — не была его первой любовью. Однако Им Наен была его самой болезненной и счастливой любовью, даже если закончилась она весьма печально. Чунмен хочет верить, что Айю станет его главной любовью.***
— Не ожидала все-таки увидеть тебя, — сообщает Хемин, ставя кружку с кофе перед девушкой. — Думала, что ты придумаешь какую-нибудь отмазку и останешься дома. — Да когда я так делала-то? — обиженно ворчит Джиен, с благодарностью вдыхая аромат кофе. — Если честно, то почти постоянно, — признается Хемин, заставляя младшую поперхнуться. — Не имеет значения, помнишь ты это или нет, но я имею право тебя подозревать. Джиен смущенно отворачивается, почесывая свою шею одной рукой. Хемин прячет улыбку в кружке с чаем, наблюдая за младшей. У нее в груди все тоскливо сжимается от знакомых жестов и поведения. Ей так хочется верить, что сидящая перед ней девушка — все еще их взбалмошная и местами наивная макнэ с диктаторскими замашками и детским поведением. — И как же вы влияли на меня, такую дурную? — интересуется Джиен, справившись со смущением. — Мне нравится твоя самокритичность, — отмечает Хемин с ухмылкой. — Стоило сказать, что Шуга тоже будет, и ты буквально прилетала к нам. Девушка сначала говорит, а после замирает после сказанных слов. Она оглядывается на Джиен с опаской, но та продолжает улыбаться. Хемин подозревает что-то не ладное. Брюнетка убирает вымытый бокал на полку, а после подходит к столу и садится напротив младшей девушки. Она складывает руки на столе и выжидающе смотрит на ту. — Что? — не выдерживает все-таки первой Джиен, ведь никогда особо не отличалась терпением. — Ты странно себя ведешь, Джи, в последнее время, — признается после тяжелого вздоха Хемин. — Заявляешься к нам с Ынчжон в квартиру, расспрашиваешь о Кьюри-онни, осознанно повторяешь свои старые привычки и не дергаешься от упоминания Шуги. Ты даже не спрашиваешь об его настоящем имени. — Оно мне не нужно, — с легкостью отвечает девушка, широко улыбается, чем только больше нервирует Хемин. — Я начинаю вспоминать. Хемин думает, что если бы она сейчас не сидела, то точно бы упала. Макнэ сидит напротив и сверкает своей улыбкой, как в старые добрые времена. Джиен, кажется, счастлива от этой новости, а Хемин ее не понимает. Несколько месяцев назад она ничего не хотела слышать о своем прошлом, вычеркнув их всех из своей жизни без сомнений. А теперь радуется возвращению воспоминаний. И как это понимать? — Появился стимул для возвращения памяти, — буркает девушка, а после чешет свою лодыжку, пытаясь скрыть непонятное смущение. Старшая девушка провожает взглядом ее руку, вспоминает о татуировке и ухмыляется. Джиен предпочитает не замечать выразительного взгляда Хемин. Она сама еще ничего не понимает, но чувства, переполняющие ее, заставляют верить в правильность своих действий. — Наверное, это хорошо, — после некоторого раздумья приходит к выводу Хемин, а после начинает разогревать обед к приходу Ынчжон. — Мне кажется, что я влюбилась, — шепчет себе под нос Джиен, пока Хемин шумит посудой. Она надеется на то, что старшая ее не услышала. Но Хемин ее слышит, но не подает виду. Ей хочется смеяться от некой абсурдности происходящего. Только Джиен, их взбалмошная макнэ, может забыть любовь всей своей жизни и вновь в нее же влюбиться. Это так очаровательно. Вот только, что с этим всем делать Хемин без понятия. Джиен болтает ногами за столом, таскает овощи из тарелки и строит невинную мордашку, когда на нее грозно смотрит Хемин. Старшая девушка прячет улыбку, когда лезет в холодильник, и с облегчением думает о том, что их Джиен возвращается к ним.***
Чеен обнимает себя за плечи и проклинает свою собственную глупость за то, что она вновь пришла сюда. Она думает, что могла бы хоть раз прислушаться к Дженни и остаться дома. Но ей захотелось выяснить все отношения, словно это могло чем-то помочь. Чеен просто хотелось проверить значит ли она хоть что-то для Мин Юнги. Дженни предупреждала ее о том, что ответ может ей не понравиться. Юнги она кажется хрупкой, когда обнимает себя за плечи. Но он вспоминает совершенно другую девушку, что делала также, когда обижалась на него. Юнги совсем не удивляется той разнице в чувствах, испытываемых им. От одной только представленной картины он почувствовал больше нежности, чем к стоящей напротив него Чеен. Она вызывала в нем жалость и чувство вины, что съедало его эти дни. — Прости, — вновь повторяет Юнги, не зная, что еще сделать. — У меня хотя бы однажды был шанс? — дрожащим голосом спрашивает Рози, поднимая на него свои большие глаза, наполненные слезами. — Хотя бы небольшой? Юнги отрицательно качает головой, зная, что делает еще только больней. Он бы даже обнял ее, чтобы успокоить, но знает, что это только все усложнит. С того раза, как Юнги назвал ее другим именем, он даже случайно старался ее не касаться. В компании все понимали, что между ними произошло, но никто никого не винил. В этот любовный треугольник никто и никогда не лез, ведь абсолютно всем было известно, кто был лишним. — Почему именно она? — у Чеен срывается голос, но она спрашивает, понимая, как ее это ломает. — Чем Пак Джиен лучше остальных? — Потому что я люблю ее, — без раздумий сообщает Юнги, даже не колеблясь. — Потому что иначе было невозможно. Я обрел в ней то, чего мне всегда не хватало. Она — часть меня. Чеен кивает головой на его ответ. Чего-то подобного она и ожидала. Она ведь не совсем глупая, и видела все своими глазами еще в школе. Взбалмошная и язвительная второклассница покорила школьную звезду баскетбола, нелюдимого выпускника. Чеен еще тогда ходила в числе его фанаток и всячески пыталась привлечь внимание, но все было безуспешно. Однако Джиен умудрилась это сделать, причем даже не была заинтересована в нем. По крайней мере, она никогда не показывала этого. — Она делает меня счастливым одним только своим присутствием, — неожиданно добавляет Юнги, глядя куда-то в окно. — С виду может показаться, что она легкомысленная и поверхностная, но это вовсе не так. Джиен — многогранная и ранимая личность. Она нуждается в заботе и ласке, смешно дуется, когда не получает желаемое, и обнимает так, словно боится, что я могу исчезнуть, — Юнги улыбается своим воспоминанием, и Чеен понимает, что давно не видела у него такой нежной улыбки. — Она боится боли, но сделала себе татуировку с моим прозвищем. Она такая смешная. Девушка понимает, что совсем ничего не знает о Пак Джиен. А еще она видит, как Юнги улыбается, говоря о ней, как светятся его глаза. Чеен признает свой проигрыш в этот момент. Она никогда не сможет стать кем-то важным в жизни Мин Юнги. Не сможет заменить ему Пак Джиен. Чеен даже больше не хочет пытаться помешать. Она только искренне желает счастья Юнги, ведь тот так сильно любит одного единственного человека. И эту любовь невозможно заменить или подменить чем-то иным.***
Айю сквозь сон цепляется за чужую ладонь, не отпуская ее. Она прижимается сильнее в поисках тепла к чужому бедру и что-то сонно бормочет себе под нос. Чонгук едва выдыхает и остается на месте, рассматривая спящую девушку. На его телефон пришло несколько сообщений от Намджуна, обеспокоенного пропажей донсэна. Чонгук обещал ему, что вернется домой до полуночи, но он уже не уверен, ни в чем. Он аккуратно убирает мешающиеся пряди с лица девушки, заправляя их за ухо. Чонгук не знает, почему откликнулся на ее сообщение, почему бросил своих друзей, почему проигнорировал окрики Намджуна, почему вообще позволяет привязывать себя вновь. Он ведь вовсе не дурак, знает, что Чжиын в скором времени вернется обратно в свою Америку, оставив его здесь одного вновь. Чонгук оправдывает себя тем, что подошел к ней тогда, потому что хотел убедиться, что это правда она. Потом хотел узнать, почему она его бросила тогда без объяснений. Но стоило ему приблизиться к ней, как ворошить неприятное прошлое не хотелось. Чонгук просто не может сопротивляться ее глазам, смотрящим на него с тем же теплом и чувствами, что было и тогда. Не может противиться ее немым просьбам и ее отчаянно брошенному тогда вопросу изменился ли он. Да, он изменился. Вот только его любовь к ней осталась прежней, это даже оспаривать бесполезно. Он, как мотылек, летящий на свет, идет на свою верную погибель. Но Чонгук не хочет с этим ничего делать, вверяя свое сердце вновь в те, же самые руки, что однажды так неосторожно его разбили. И ему бы по-хорошему уйти, вернуться в квартиру к хену и заверить его, что он в полном порядке. Намджун ведь итак себя виноватым считает в том, что позволил им еще раз встретиться и еще в чем-то, чего не знает Чонгук, но догадывается. Вот только Чжиын ворочается, морщится и тихо просит «останься, Гуки». У него сердце свой ход замедляет, когда Чонгук слышит свое собственное имя. Он присматривается, но девушка все также спит, наморщив лоб. Чонгук считает себя полным идиотом, когда пишет Намджуну о том, чтобы тот не беспокоился и не ждал его, после чего ложится рядом и обхватывает девушку за талию, прижимая к себе. Чжиын тотчас успокаивается, вцепляется в его футболку руками и замирает. Ее лоб разглаживается, а дыхание выравнивается. Чонгук даже может разглядеть на ее губах едва заметную улыбку. Он касается губами ее лба и закрывает глаза, чувствуя сонливость. Последней его связной мыслью является — желание засыпать так всегда.