Спасти Сайфера

Билл открыл и снова закрыл глаз. Было темно. Что так, что эдак. Поэтому лишних причин напрягать своё почти полностью утратившее энергию тело демон не видел. Сайфер уже давно потерялся во времени. Бесконечная всепоглощающая темнота этого крошечного помещения, сменяющаяся иногда тусклым светом фонарика, окружала демона постоянно уже огромное количество часов, в связи с чем он не мог уже разобраться, день сейчас или ночь, и сколько прошло дней с тех пор, как он снова попал сюда. Билл ощущал течение времени лишь тогда, когда на теле прибавлялись свежие раны и ожоги. Каждая новая боль своей пронзительной вспышкой давала ему четкое осознание того, что он все ещё здесь, все ещё жив, и все ещё без него. Каждый раз, когда громкий крик срывался с его уст, ровно на миг появлялись в голове его праведные мысли об убийстве Форда, о любви к Дипперу и о ненависти к Теду, которые затем снова сменялись безразличием и апатией, и так и существовал Сайфер все это длительное время. Эмоции постепенно угасали, надежды рушились на мелкие кусочки и сыпались, как сквозь прутья крупной решётки. Жизненная энергия Билла практически полностью утратилась, сделав его состояние больше похожим на простое бессмысленное существование, нежели на жизнь. Он никогда раньше не сдавался так быстро, но в последние пару суток чувствовал, что ему совершенно все-равно. Даже тогда, когда нож поблескивал от света лампы, когда все его тело вздрагивало от инородного металла, пронзавшего кожу, когда затупленное лезвие резало торчащие костяшки, или массивный кулак Форда смачно перечитывал его рёбра. Когда его тело принимало мощный разряд тока, или тогда, когда чокнутый старикан зажимал ему одновременно все дыхательные пути, смотря, сколько Сайфер продержится на этот раз. Даже тогда ему было плевать на то, что с ним станется, и лицо его в те жуткие моменты с каждым разом выражало все меньше и меньше живых, человеческих эмоций. Как будто бы серый плотный дым ворвался в его душу и заполонил им все свободное пространство, которое раньше занимали все его амбиции, его гордость, мечты, свершения... и один крошечный человек. Сайфер сделал глубокий вдох, наверное, впервые за день, и тут же ощутил, как застучало в висках. Человеческая оболочка адски болела и трещала по швам с каждым микроскопическим движением. И в неподвижном состоянии тоже. Билл попытался оглядеть своё тело, но после очередной попытки Форда задушить его, шея так сильно ныла, что он не смог приподнять головы и на миллиметр. В комнате было слишком прохладно сегодня. Настолько, что от каждого выдоха Сайфера исходила крошечная струйка пара, но тот не придавал этому значения, как, в принципе, и всему остальному вокруг. Биллу сейчас казалось, что он ни о чем не думает, но в тот же самый момент думает обо всем. Как будто бы какие-то мысли бесконтрольно проскакивали у него в голове, но уставшему разуму было лениво цепляться за них, и Сайфер ощущал, будто бы они текут себе, подобно шумной речке где-то там, отдельно от него, и совсем его не касаются. Билл снова попытался расшевелить свое тело, постепенно осознавая, что оно окончательно ослабло. Каждое движение давалось Сайферу с большим трудом и в итоге отзывалось жуткой болью где-то в совсем ином месте, которое демон пытался предугадать перед очередной попыткой. Чисто ради забавы. Пустой забавы. Называвшейся так только по существу, а на деле не приносившей совершенно никакой радости. Как и все время, проведённое на Земле, за исключением, разве что, встреч с Диппером. При мысли о мальчике, Билл не почувствовал привычных уколов где-то в сердце. Он равнодушно огляделся, напрягая один лишь только глаз, после чего закрыл его и попытался уснуть, чтобы скоротать ещё один день здесь... или ночь. ---------- Неделя пролетела совсем незаметно для Диппера. За это время он много общался с друзьями, объездил весь городок и на славу повеселился перед тем, как окончательно приготовиться к отъезду. Приближался тот самый момент, когда Пайнс покинет Гравити Фолз и вернётся обратно домой, к неинтересной шумной жизни. Разумеется, мальчик немного соскучился по своей сестре, но радость встречи с ней никогда не компенсирует ему ту грусть, с которой он будет покидать родное местечко. За окном Хижины Чудес весело шумели деревья и какую-то особенно приятную мелодию насвистывали птицы. Утренний воздух ворвался в комнату Диппера, когда тот распахнул стеклянную дверь, и тут же поднял вверх серые облачка пыли, притаившиеся на высоких шкафах. Мальчик напевал под нос какую-то заевшую у него в голове мелодию из сериала, который так нравился Стену, и весело собирал чемодан, вспоминая, где он мог оставить ту или иную вещь и бегая затем по Хижине в её поисках. Стараясь уместить все, с чем он сюда приехал, Диппер аккуратно складывал по местам все футболки и шорты, даже те, что нуждались в стирке. Затем он побросал в чемодан несколько новых тетрадей, исписанных даже на обложке, парочку ручек с жеваными колпачками, что бы было, и несколько журналов "Интересные факты об Уткативе", которые были куплены ещё его сестрой, но, почему-то, остались несправедливо забытыми здесь. С чувством выполненного долга, Диппер закрыл крышку чемодана и затем сел на него, чтобы можно было закрыть непослушную крышку без всякого труда. Покончив с нелегкой работёнкой, мальчик показательно отряхнул ладошки и уставился в открытое окно. Хорошо! Несмотря на отъезд из любимого Гравити Фолз, все внутри Диппера волновалось от предстоящего путешествия на автобусе. Ему всегда нравилось наблюдать чудесные виды из окна, заслушивая до дыр свой плейлист на телефоне. Слушать мерный стук колёс и засыпать под него, уютно устроившись на двойном сидении. Или читать любимую книжку..! О, точно! Дневник! ------ Форд со Стеном, прямо как в старые добрые времена, решили вместе заехать в торговый центр, что находился неподалёку от Гравити Фолз. Изначально его посещение вовсе не входило в планы братьев, так как им нужно было лишь купить немного еды Дипперу в дорогу и самим запастись нужным количеством провианта... но затем внезапно в ванной перегорела лампочка, у Зуса сломалась отвертка, корм для козла стремительно подходил к концу и тому подобное... Иными словами, будто бы кто-то сверху намекнул им, что время посетить нормальную торговую точку, а не старый городской магазин. Форд, давно не выезжавший туда, невольно останавливался перед каждым новым стеллажом, отмечая про себя и иногда вслух изменения, которые с ними произошли. Стен же всеми возможными способами пытался подгонять брата, но тот, забыв обо всем на свете, весело прогуливался по торговому центру и при первой же появившейся возможности улизнул в отдел с инструментами. Стен закатил глаза и с выражением вселенской усталости на лице принялся выискивать нужные товары из списка самостоятельно, понимая, что сейчас на брата точно положиться нельзя. Кажется, его ждёт "ужасно весёлый" и "совсем не долгий" поход по магазину... ----- Диппер накинул на себя рюкзак и вприпрыжку поскакал к автомату с едой. Мальчик, конечно, наслушался за все эти дни предупреждений о том, что заходить в лабораторию без разрешения Форда теперь категорически запрещено, но Диппер не был бы собой, если бы постоянно не шёл на риск ради достижения своей цели. Вот и сейчас он уверенно распахнул тяжеленную дверь автомата и вошёл в тёмную лабораторию прадяди, бодро постукивая подошвами кед о звонкий металлический пол. Диппер уверял себя, что Форд вернётся совсем не скоро, так что ему нечего бояться. Он просто спустится вниз, заберёт копии дневников, или, если их нет, сам сделает их, затем скажет пару колкостей Сайферу и со спокойной совестью пойдет встречать свой автобус, до приезда которого осталось чуть больше часа. Это был идеальный план, который непременно должен сработать, и Диппер был уверен в этом на все сто, но какое-то странное ощущение начало беспокоить его, как только он спустился вниз, к лифту. Будто бы какая-то неуверенность поселилась в нем, какой-то необоснованный страх... Мальчик не мог понять, почему это вдруг его стали одолевать такие беспричинные волнения. Чтобы успокоиться, он принялся насвистывать какую-то веселую песенку, но чем ниже он спускался на лифте, тем страннее Диппер себя ощущал. Словно от приближения к Биллу ему все сильнее передавались неприятные ощущения... Зло, оно и в обезвреженном состоянии - зло. Юный Пайнс вышел из лифта на самом нижнем этаже, и в его голове пробудилось как будто бы старое смутное воспоминание того, что когда-то давно он был здесь, ещё до того, как впервые увидел Сайфера неделю назад. Как будто бы дежавю, но довольно сильное, практически дотягивающее до полноценного воспоминания. Диппер сделал ещё пару шагов и огляделся. Мрачный вид, грязный потолок и облезлые железные трубы. Здешнюю атмосферу уж точно нельзя было назвать доброжелательной. Просто язык не поворачивается. Наверняка Форд специально держит Сайфера так далеко, чтобы никто случайно не высвободил его, или чтобы он не смог сбежать сразу. Диппер принюхался и почувствовал, что на этом этаже сильно пахло горелым. Как будто бы Форд что-то жёг или пытался расплавить... Лицо Сайфера, например? От этой шутки Диппер криво усмехнулся, но тут же поёжился, представив это на себе. Он откинул из головы ненужные мысли и решительно направился в сторону зала с мониторами, внутри которого была нужная ему дверь, что вела к дневникам. Даже несмотря на своё отношение к Биллу и сильное желание набить его смазливое человеческое лицо, Диппер решил, что лучше не будет с ним связываться и просто возьмёт дневники и свалит куда подальше. Шагая в сторону двери в каморку, Пайнс кивнул себе и своим мыслям, после чего остановился возле нужного входа и дёрнул деревянную ручку. Темнота угрожающе нависла перед ним... Первое, что почувствовал Диппер - это ужасно сильный запах гари и, как не странно, холод, от которого пошли мурашки по коже. Мальчик шагнул в темноту и почувствовал, как сильно не хватает того фонарика, который все время стоял на письменном столе Форда. Сейчас его почему-то не было, поэтому в кромешной темноте Диппер не только не мог отыскать дневники, он едва ли различал силуэты мебели перед ним. Пайнс скользнул ладошкой в задний карман штанов, и, выудив оттуда телефон, включил фонарик и быстро навёл его на письменный стол прадяди. Дневники и их копии аккуратно лежали по центру среди общего беспорядка, и мальчик, не долго думая, взял последние и поспешил прочь из холодной каморки, закрыв за собой дверь. Он снова вошёл в гигантский зал с мониторами, который показался ему невероятно тёплым по сравнению с каморкой Форда и почему-то, то ли от нахлынувшей на него внезапной радости, то ли от того, что он просто странный, Диппер вдруг закружился по этой комнате как юла, чувствуя себя как никогда свободным. Гигантские мониторы вокруг превратились в чёрную толстую полосу, мелькающую перед глазами и постоянно меняющую свои очертания. В какой-то момент у мальчика закружилась голова, и он просто остановился посреди комнаты, уткнувшись лицом в маленькую дверь. Пайнс слегка поёжился... Там ведь сейчас Сайфер, верно? Дипперу не очень-то и хотелось идти туда снова, к нему, но, когда Пайнс подумал об этом, он в ту же секунду осознал, что его собственные ноги сами ведут его туда, в эту тёмную и холодную каморку. Его собственные руки нащупали телефон в кармане и включили фонарик. Он сам остановился перед ней, сам снова открыл маленькую деревянную дверцу и сам шагнул туда, где было темно, холодно и жутко. Диппер замер посреди комнаты и осторожно навёл фонарь на ноги Билла, прикованные к столу цепями. В его голове все было как будто бы в тумане. Пайнс не понимал, зачем он делает то, что он делает сейчас. Зачем он остался, а не ушёл обратно наверх раскладывать копии по номерам и уже начинать читать одну из них? Почему какой-то черт тянет его к Сайферу? Этому странному, наполовину уничтоженному, сделанному из человеческой плоти и крови Сайферу... Банальное любопытство - первое, что пришло Дипперу в голову, и, скорее всего, это и являлось тому причиной. Неделю назад Форд не дал ему даже толком хорошенько рассмотреть Билла. Все, что осталось у Пайнса в памяти после той встречи с демоном - лишь его желтые, вздрагивающие волосы и широко распахнутый глаз, обрамлённый густыми черными ресницами. Остальное его лицо Дипперу запомнилось смутно, но, услышав из уст Форда выражение "противное смазливое личико", сказанное в адрес Сайфера, мальчик почему-то запомнил его лицо именно таким, каким описал его прадядя. Диппер медленно и неторопливо поворачивал фонарь по направлению к голове Сайфера, осторожно рассматривая издалека все его тело. Яркий белый свет ложился только на ближайшие силуэты и страннейшим образом скрывал все синяки и неровности на его коже в виде глубоких ран и ссадин. Только пара из них, наиболее выдающихся, бросилась Дипперу в глаза, но он предпочёл проигнорировать это, аргументируя у себя в голове это тем, что Билл сам во всем виноват. Форд ещё давно рассказал мальчику о том, что выпытывает из Сайфера информацию, которую тот никак не желает ему раскрывать, вот и приходится иногда прибегать к отчаянным мерам. И, конечно, Диппер безоговорочно верит ему, потому что его прадядя никогда бы не стал его обманывать. Пайнс сделал глубокий выдох, наблюдая струйку белого пара возле себя, и, остановившись на неподвижном лице Сайфера взглядом, пригляделся. Глаз Билла был закрыт. Скорее всего, он сейчас спал или находился без сознания. От любопытства и осознания того, что ему ничего не угрожает, Диппер захотел подойти поближе, чтобы внимательно изучить черты этого "противного смазливого личика". Пайнс решительно шагнул вперёд, как вдруг Сайфер внезапно распахнул глаз, чем до смерти напугал мальчишку. Тот с визгом выронил телефон на пол, лишив себя единственного источника света и непроизвольно отскочил назад, к двери. В комнате воцарилась гробовая тишина. Диппер, не привыкший ещё к такой кромешной тьме, не спускал глаз с того места, где до этого был Билл, которого сейчас полностью поглотила чернота. Он часто дышал и не позволял себе отворачиваться, навострив уши и на всякий случай расставив по бокам руки. Пайнс, в попытках найти телефон, не отрываясь от гипотетического местонахождения Сайфера, пытался нащупать его ногой внизу, вертя и постукивая своей ступней по полу как последний кретин. Внезапно глубоко из темноты послышался тихий лязг цепей и короткое шевеление: - Визжишь как девчонка, малой, - усмехнулся Билл Сайфер, и его слабый, но все ещё звонкий голос прозвучал настолько очаровательно тепло, что, казалось, будто бы только он один способен растопить весь этот холод вокруг.