К ней

Нездешняя, ехидная, улыбчивая. Беспокойством ты облекла дом, в который вошла на правах новоприобретённой сестры, и стеклянной пылью рассеяла всю мою угрюмую замкнутость, с которой я воспринимал этот мир, где был центром, был изолирован, был любим так болезненно-хрупко и так жестоко предоставлен себе. В плотной скорлупе одиночества и пресыщенности богатством не было места кому-то, и тогда ты просто разбила её — когда впервые взяла мою одежду без спроса, съела мой шоколад, толкнула ни за что, походя. Попранный эгоизм одиночки кричал, но то был тайный вопль счастья: в серой обыденности пропахшего отцовскими отчётами и формулярами дома расцвёл дождливый, солнечный, сгибаемый бурей и ветром тропический лес. Твоя небрежность за столом казалась возмутительной, а книжные пристрастия — смешными, и я ворчал, насмехался, восторгался и чувствовал зависть: непосредственность принятия жизни и событий её было великим искусством, родившимся вместе с тобой и потому для меня незнакомым. Умевшая шагать по лужам и ощущать ногами небо в них, ты могла бы гордиться этим — но не замечала вовсе или думала, что на подобное способен каждый. У меня же только оставались мокрыми кроссовки. Но я — учился. Да, я учился видеть, что под закатными лучами у людей яркие глаза, страницы в книгах дышат, а море можно заключить в полную холодного чая бутыль и потом вылить в стакан. Должно быть, это называется: учился жить, как учатся только что вылупившиеся черепахи и ящерицы. Я ползал, как они, на брюхе, но мог теперь смотреть на звезды. Ты принесла их и подкинула к потолку моей комнаты. Ты, скорее всего, была волшебницей, Айка. Я много ругался и спорил, потому что обычному трудно поладить с волшебником, но отчего-то терпеливость твоя в ответ была мне стыдящей наградой. Конечно, мне надо было быть с тобой поласковей. Конечно же, стоило показать, как ты мне важна и нужна. Но я же обычный, ты помнишь, сестрёнка из дикого леса? Я вырос среди каменных стен. Зато я умею стрелять. Важная, дорогая и мёртвая — я отыщу того, кто сотворил это с нами, и рассчитаюсь сполна. Назови меня дураком, если хочешь. Но я так сильно скучаю.