Без сахара

Коричные звёздочки в плену стеклянных стен зарываются в зелёные листья: дух свежезаваренного чая густ и крепок, в а волосах у Хаякавы дождь. Наружный холод скрадывается гостеприимным «проходите и присаживайтесь» — сырые улицы неуютной, присягнувшей на верность штормящей Атлантике поздней зимы не существуют здесь, где задёрнуты шторы на усеянных каплями окнах и клубится ароматное тепло. Самон предлагает посетителю кресло и церемонно выражает сочувствие по поводу прогулки в ненастье. Всю лежащую на столе возле чайника документацию они уже обсудили сто раз: придуманную пьесу с участием мага Исхода Хаякава выучил по актам так подробно, что мог бы сыграть сам — если бы, конечно, мог ещё летать. Хаякава опять задаётся вопросом — а собеседник умеет ли и отчего тогда не демонстрирует. Впрочем, для социального веса и значимости вполне достаточно и того, что в подчинении Самона целый клан. Оправдывая собственный приход без звонка и предупреждения, Хаякава просит уточнить маршрут уничтожения Древ. Самон кивает и раскладывает карту, повторяя знакомое «Рим, Барселона, Париж». Сухие осторожные руки перебирают файлы в папке, потом устремляются к чайнику. «Уже настоялся, я думаю. Вы ведь не откажетесь?» Простая керамическая чашка вручается гостю по-домашнему обыкновенно: привычный изгиб спинки кресла и даже ковёр под ногами пробуждают вдруг искру раздражения из-за укоренившейся уже привязанности. Это тоже давно привычка — так сидеть рядом с бывшим противником, перенимая из чужих ладоней чашку. Керамика тёплая раньше, чем нагревается от содержимого. В стеклянном чайнике взмётывается зелёный листопад. «Всё-то вы без сахара пьёте, — Самон серьёзен, как всегда, но улыбается грозовой серостью глаз. — От недостатка сладкого порой бывает грустно. Возьмите кусочек». Не принимая возражений, глава Кусарибэ опускает щипцами кубик тростникового сахара в чай. Воспитание не позволяет Хаякаве нахмуриться. «Пейте, пейте, иначе остынет». Сахар не ощутим совершенно. А вот пронзительная, в красный по ощущениям род жгучих перцев корица — вполне. Самон заправляет за ухо прядь и не смотрит: глаза прикрыты, он мирно отпивает из кружки. Хаякава глотает ещё и практически давится. Он обещает себе не приходить больше в гости к проклятому магу, но назавтра, конечно, забудет. Зима в этом году — слишком слякотная.