Неудачники

Неотполированная поверхность дерева шероховато касается кожи: прямоугольный брусок несёт в себе тепло и соль когда-то капнутой на него крови мага. Это кровь Самона, подарившая обычному предмету свойства человеческого телефона, не нуждающегося ни в зарядке, ни в ремонте, ни в оплате связи. Странно жертвенный ритуал тех, кто использует магию как защиту и отрицает убийства – отдавать часть себя, испытывая мимолетную, но боль. Раны магов затягиваются на глазах: любой из Кусарибэ способен играючи отрастить утраченную конечность, а уж порезы для них — меньше, чем ничто. Но вещь в руках у Хаякавы хранит тайную ценность: оплаченная не своей кровью возможность общаться с тем, кто ещё вчера был неприятелем, а теперь — незаменимый союзник, слишком похожа на доверие, которое оказывает только кто-то близкий. «Эй, маг, аккуратнее. Заболтаешься, влетишь в отбойник». «Единственное, что пострадает при этом — машина». Ровный тон произносимых слов успокаивает легко до неприличия. Всё было бы понятно, относись собеседник не к той же категории лиц, что и сам Хаякава. Будь этот тон основан на уверенности — на привычке к реверансам удачи или доброте судьбы. Но ведь Самон тоже... «Ты проиграл двум подросткам, а я — какому-то разумному кусту. Как нас следует называть? Неудачники?» Самон, такой серьёзный Самон с морщинками не вокруг глаз от улыбок, но на лбу — от обыкновения хмуриться, вдруг — слышно по голосу — широко ухмыляется. «Скорее, друзья по общим увлечениям». «По увлечениям садиться в лужу?» По ту сторону их чёртовой магической деревяшки с вбитым в неё гвоздём глава Кусарибэ, что невероятно ещё больше, хохочет. «Прямой, как линейка. Не хочешь стать премьер-министром в будущем?» Хаякава всегда полагал, что политикам полагается врать и юлить. Но он отвечает на вопрос положительно — только чтобы ещё раз услышать, как его новоприобретённый товарищ смеётся. «Тогда про меня не забудь. Ты слышишь?» Он слышит прекрасно, и это повод поворчать ещё чуть-чуть. «Слышу, что мотор ревёт. Гонишь под сто двадцать? Безумец». «Это же хайвей». Но скорость падает. Даже практически неуязвимые маги ценят заботу. Неудачники — тем более. «Спасибо», — говорит Хаякава, представляя уже не чужую улыбку. Кусок то ли сосны, то ли кедра в ладони поселяет в нём твёрдое знание их грядущего общего, сложенного из двух минусов в один упрямый плюс успеха.